Себастьян (ЛП), стр. 14

Николетт застенчиво рассмеялась.

— Вацек всегда говорил, что я удручающе медлительна.

— Вацек ошибался, — Себастьян покачал головой, как будто избавляясь от остатков злости из-за ее ситуации. — Я обучаю тебя, и говорю тебе, что ты справляешься здорово.

— Что мне делать теперь? — спросила Николетт, заметно осмелев, и мрачная гримаса Себастьяна сменилась улыбкой.

— Сделай это еще пару раз. Только теперь ищи эмоции, которые могут означать опасность. Кто-то, испытывающий злость, или, возможно, кто-то, подверженный безрассудству и отчаянию.

Николетт послушалась и тут же рассмеялась.

— Что?

— Ну, ты сказал «безрассудство». И сейчас единственный человек, настроенный безрассудно — это тот парень со скейтбордом.

Себастьян улыбнулся.

— Хороший знак. Продолжай работать, но не слишком утомляй себя. Важная составляющая хорошей работы — это умение взять нужный темп и знать, когда пора отдохнуть. Ты никогда не поможешь ни себе, ни другим, если уработаешься до бессознательного состояния.

Николетт серьезно кивнула, и следующий час или около того она практиковалась под мягкое подбадривание Себастьяна. Раньше никто и никогда не наблюдал за тем, как она работает над своими навыками. Никто не помогал ей, не подсказывал и не подстраховывал. И вместо напряженности и страха, которые она испытывала при работе с Вацеком, она чувствовала себя так, как когда-то в школе — когда все удавалось. Она сталкивалась с вызовом и преуспевала.

Она поработала над злостью и некоторыми другими эмоциями, когда ей на ум пришел тот прекрасный золотистый цвет, который она видела в ауре пожилой женщины. К тому моменту Николетт уже не сомневалась, что он означал любовь, и с сожалением отметила, как редко он встречается. Она как раз начала сосредотачиваться на этом цвете, когда у Себастьяна зазвонил телефон. Он выглядел сначала ошеломленным, а потом огорченным.

— Ничего, если я отойду, чтобы ответить на звонок? Возможно, разговор тебе помешает и отвлечет.

Николетт кивнула, и Себастьян немного отошел. Она не нуждалась в лишнем напоминании о том, чем он занимался, о том, что это лишь кратковременная договоренность, но она выбросила это из головы. Завтрашний день сам о себе позаботится.

Николетт сосредоточилась на том золотистом сиянии. Очищенное от патины сожалений и печали, оно светило как само солнце. Она помнила, что чувствовала, наблюдая за той прекрасной женщиной в платье, танцующей с мужчиной, который разделил с ней всю жизнь. Ее глаза открылись, и к ее счастливому удивлению в толпе обнаружилось несколько золотистых проблесков.

Женщина, расписывавшая лица красками, обладала этим золотистым сиянием, и молодой подросток-латиноамериканец в скейтерской одежде. Две пожилых женщины, шагавших рука об руку с сумками на плече, светились особенно ярко, а потом Николетт посмотрела налево.

Себастьян все еще говорил по телефону, и вокруг его головы, смешиваясь с отчетливым сапфировым цветом, который она трактовала как смелость, сиял чистый и прекрасный золотой.

Глава 18

— Тебе больше заняться нечем, кроме как запрашивать отчет? — раздраженно спросил Себастьян.

— Извини, Себастьян, — слова Стефана прозвучали с некоторым сожалением, но Себастьяна это далеко не устраивало. — Но когда в деле замешаны тамплиеры, мне хочется держать тебя в курсе. Хотя ты, похоже, не хочешь делать то же для меня.

Себастьян специально промолчал, и Стефан вздохнул.

— Когда ты в прошлый раз звонил, что-то в твоем голосе заставило меня провести разведку. Да, все отчеты из того района говорили, что все чисто как стеклышко, но казалось, будто ты думаешь иначе, вот я и провел разведку.

— И?

— И теоретически все еще чисто.

— Теоретически?

— Там нет организованной активности тамплиеров, но Салемский ковен потерял колдуна в это время года в прошлом году.

— Потерял? И что это должно значить?

— Исчез, испарился в воздухе. Жив-здоров в один день, на следующий день ушел. Люди переживают стресс, злятся, все время уходят, но люди ковена считают, что случилось другое.

— Его мог устранить рыцарь тамплиеров?

— Я бы сказал, что такая возможность определенно существует. Имея дело с тамплиерами, мы обычно сталкиваемся с такими вещами как рейды. Эти ублюдки хуже саранчи. Когда они нападают группами, нам приходится укрывать посевы, точнее, держать внутри колдунов и ведьм, какую бы метафору ты ни предпочел.

— Стефан.

— Слушай, у меня нет ничего конкретного. Но путешествующие в одиночку тамплиеры — вещь пренеприятная, поскольку опять-таки, они выглядят совершенно обыкновенно. И если мы имеем дело с отдельно взятым тамплиером, в одиночку убивающим ведьм? Что ж, это плохо.

Себастьян скрипнул зубами. Он помнил мужчину, которого прогнал из шатра Николетт, когда только познакомился с ней. И его мучила мысль о том, что он мог позаботиться об угрозе прежде, чем она вновь нависнет над Николетт.

— Вчера я большую часть дня охотился.

— Ха, я знаю, что ты чего-то не договариваешь. Что ты нарыл?

— Ничего. Пока ничего. Я официально запрашиваю разрешение остаться и охотиться, пока не найду его.

— Не могу тебе этого разрешить.

Себастьян едва сдержался, чтобы не зарычать в телефон.

— Кто, черт подери, дал тебе это право?

— Командир. Ситуация накаляется. Всем отдан постоянный приказ доставить ведьму, которая находится на их попечении, под прикрытие ковена и сообщить об этом. Тамплиеры, похоже, вновь собираются, и Командир считает, что они замышляют большую атаку, достаточно большую, чтобы потребовались почти все силы Корпуса.

Неделю назад Себастьян с радостью ухватился бы за возможность реального сражения с войском тамплиеров. Он преуспел в поиске ведьм, но это всегда меркло в сравнении с военными действиями против исконных врагов виккан. Но теперь, когда Николетт оказалась вовлечена, он заколебался.

— Я хочу больше времени, — сказал он наконец. — Неделю. Дай мне хоть что-нибудь.

— Ведьма возвращается с тобой?

Себастьян мог бросить трубку, мог разговаривать со Стефаном довольно резко, но он знал, что не мог напрямую солгать мужчине, который по сути был глазами и ушами Командира.

— Нет, не возвращается.

— Тогда дело сделано.

— Стефан…

— Дело сделано, — повторил Стефан. — Нельзя помочь тем, кто не желает помощи, Себастьян. Посвяти остаток дня зачистке. Дай ей последний шанс. В грядущих событиях она может оказаться легкой мишенью. Если ты расскажешь ей об этом, возможно, она позволит тебе забрать ее к своим, но на этом все. Пойдет она с тобой или нет, ты должен вернуться.

Себастьян тщательно это обдумал.

— Я не могу.

— Черта с два, — все веселье испарилось из голоса Стефана. — Ты знаешь, ради чего действует Корпус, и ты знаешь, какими сокрушительными могут быть атаки тамплиеров. Мне жаль эту девочку, поверь мне, жаль. Мне жаль, что она оказалась с таким мудаком, как Вацек, и мне жаль, что она не доверяет тебе достаточно, чтобы вернуться. Но факты есть факты, и нам нужно, чтобы ты вернулся в ближайшие сорок восемь часов или даже раньше. Ты можешь поверить мне или сам услышать это от Командира.

Себастьян замолчал, и Стефан вздохнул.

— Мне жаль, что все должно быть именно так. Но мы друг друга поняли?

— Предельно четко.

Последовала долгая пауза.

— Извини за это, приятель.

— Ага, — Себастьян почувствовал, как его сердце сжалось. — И ты меня извини.

Глава 19

Николетт сомневалась, стоит ли сказать Себастьяну об увиденном. Она как раз открыла рот, чтобы упомянуть это, когда он подошел к ней, но потом увидела выражение его лица и съежилась внутри. Он был спокоен, но это спокойствие напоминало затишье перед тропическим штормом. Оно несло за собой ярость, и от этого в ее горле встала паника.

— Николетт, мне нужно, чтобы ты очень внимательно меня послушала. То, что ты делаешь, очень опасно. Это был Стефан, еще один член Корпуса. Разведка говорит нам, что тамплиеры активизировались. Я не знаю, придут они сюда или нет, но ситуация накаляется. Это значит, что те, кто сами по себе, окажутся в очень большой опасности. Даже большим группам тамплиеров нужен тщательный план, чтобы напасть на ковен. А с бродягами вроде тебя они не церемонятся.