Зять для папули, стр. 65
Слышу, как парень кричит что-то ещё вслед, но я ничего не желаю слышать. Проблема расставания чудесным образом разрешилась сама собой. Месяцем раньше, месяцем позже. Какая разница, когда и как будет разбито сердце?
***
Мой свет погас. Мой мир оскудел и оглох. Всё стало пресным и серым. Без вкуса, цвета и запаха.
- Доченька, съешь что-нибудь, - мама поставила на прикроватную тумбочку поднос с едой.
Меня нещадно воротило от одного только запаха. Отрицательно покачала головой и подвинулась, когда женщина решила присесть рядом. Она обняла меня, как когда-то в детстве, и положила голову себе на грудь. Ласково начала перебирать локоны волос.
- А ты любила кого-нибудь? Кроме отца, разумеется.
Я осторожно отстранилась и заглянула в глаза родительницы. Мама удивленно покосилась, туманно улыбнулась и кивнула.
- А какой он был, расскажи?
Ей больно даже сейчас. Улыбается грустной уставшей улыбкой и мысленно возвращается в своё прошлое. Я всегда видела небольшую печаль в ее глазах, но не предавала этому большое значение. Тогда – нет, слишком была занята собой. Но теперь понимаю, что она часто проводила время в гордом одиночестве. Рисовала или занималась садом. Редко видела её с блестящими от счастья глазами.
- Очень красивым. Гордым и надменным. Он любил себя больше, чем окружающих. Но сердцу не прикажешь.
- А за что ты полюбила его?
- Однажды, он сказал, что мои глаза, словно океан и в них можно утонуть. А у самого, знаешь, какие глазищи были? Огромные, светло-карие. И я пропала. Верила всему, что он говорил. Играл со мной, как кот с мышкой. И когда родители выбрали мне мужа, он не сделал ничего, чтоб я осталась с ним.
- А ты ушла бы к нему, если бы он захотел?
- Да, наверное… я очень любила его. Я надеялась, что он меня остановит, а сама даже не попыталась поговорить. Два упрямца.
Любила… Любит. Наверняка всё ещё любит. Я знала, что это чувство приносит одни неприятности. Симптомы болезни весьма неприятные: потеря аппетита, плохой сон, мысли витают далеко. Не хотела любить. Никогда.
- Ты счастлива? – спросила шепотом и заглянула в глаза родительнице.
И то, что я в них прочла, мне совсем не понравилось. Терпимо. Она привыкла так жить.
- Всё хорошо. Твой отец хороший человек.
Сухарь он, знаю. Скупой на проявление чувств и эмоций. Работает с утра до вечера. Мама одинока, на самом деле. Обняла её, положила голову на плечо.
- Этот парень, который приходил к нам несколько раз, разбил твоё сердце?
Кивнула и прижалась крепче.
- Я видела, как ты защищаешь его. Но никогда бы не подумала, что такой парень заинтересует тебя.
- Эмиль хороший, хотя и замечательно умеет это скрывать. Это сейчас прозвучит странно, но мы будто слеплены из одного теста. Он такой же невыносимый и упрямый, какой бываю я. Но… он делал меня такой счастливой. Люблю его, настолько сильно, что так просто не бывает! У меня внутри все пусто. Я не сплю нормально. Дышать не могу. Вокруг вижу сплошные напоминания о нём. Он – лучшее, что могло быть у меня. Но он ушел, потому что я не нужна ему. Теперь не нужна. Он получил все, что хотел.
Они кивнула. Понимает.
- Лучше, когда тебя любят, а Павел в шаге от этого. Лучше сделай всё возможное, чтоб он души в тебе не чаял и верти ним, как захочешь. Браки, заключенные в порыве страсти, весьма недолговечны.
***
1 месяц до назначенного бракосочетания
Смена в ресторане была насыщенной, но вернулась домой я весьма удовлетворенной результатом. Управляющая всё расхваливала меня, «умницу и красавицу». Ольга научилась улыбаться, едва я появлялась в её в поле зрения. И пусть это был звериный оскал, но я всё равно была довольна.
Я хотела переодеться во что-то более удобное и проскользнуть в соседский двор, чтоб повидать любимую подругу, которая теперь с большим трудом передвигалась по дому. Зато благодаря мне она часто стала бывать на свежем воздухе. Мы могли часами болтать просто так, сидя на одной лавочке.
- Он – никто, - подруга гладила меня по руке.
- Если он – никто, тогда я идиотка, которая любит эту пустоту.
Мне не хотелось говорить о Барковских. Эта тема постепенно превратилась в табу. Домашние были рады моему затворничеству, хоть и старались поглядывать на меня с участием. Я знала, что субъект Н. не желанный гость в нашем доме.
С подругой мы говорили только о будущем Марины и Алексея.
- Давай попробуем наладить ваши отношения, – шепнула ей, в очередной раз успокаивая после словесной перепалки влюбленных. – Когда любишь, нужно бороться. А не жить всю жизнь с ощущением, что всё пошло не так и ты сама в этом виновата.
Если бы я только могла всё исправить. Но не могу. Да и не хочу. После тех слов, что он сказал. Его «ненавижу» до сих пор звенит в ушах.
Переступая порог дома, громко здороваюсь с родителями. Они что-то бурно обсуждают в гостиной.
- Златочка, - мама выглядывает и жестом манит меня к себе. – У нас гость.
Дыхание перехватило, и горло будто сдавило. Я должна сделать шаг и не могу. Руки-ноги не слушаются. Ногти больно врезаются в ладошку. Пришел. Он пришел. Господи, пришел! Делаю нерешительный шаг и застываю на минуту.
- Привет, Павел.
Сердце ухнуло куда-то вниз. Такого разочарования я не испытывала давно.
- Прогуляемся? Думаю, нам есть что обсудить.
Улыбаюсь из вежливости и приглашаю его посетить наш сад. Я здесь редко бываю. Вообще стараюсь в последнее время как можно реже оставаться наедине. Мне хватило недели после последней встречи с Эми, в результате которой я ушла на больничный. Не могла заставить себя подняться. А заболела я на самом деле. Температурила дня три. Слабость, дрожь, ломота во всем теле. И бредила по ночам.
- Мы не можем вечность избегать темы свадьбы, правда? – Павел осторожно начал разговор, как только мы вышли из дома.
Кивнула. Я не избегаю больше. Мне просто всё равно, а это другое.
- Я решил вопрос со свадебным путешествием в одиночку. Ничего не имеешь против Бали?
Пожала плечами, отрицательно покачала головой.
- Принес тебе фотографии отеля, если тебе интересно. Можешь взглянуть.
Павел протянул мне тощий конверт, который я взяла, но открывать не стала.
- Хорошо. Я не была на Бали. Наверное, там здорово. Я не отказалась бы сейчас от тишины и пустынного пляжа.
Задумалась. Присела на некогда любимую качель. Закрыла глаза, наслаждаясь летней прохладой в тени.
- Знаю, мы не ладили с тобой, - Павел оперся спиной о ствол раскидистого дерева. – Но дальше так не может продолжаться, ты ведь это понимаешь, верно? Через какой-то месяц мы будем не чужими друг другу, нравится нам это или нет.
- Помню, можешь не трудиться, - оттолкнулась от земли и принялась медленно раскачиваться.
- Я сделаю со своей стороны всё, чтоб это исправить. Мне не хотелось войны, Злата. Ты воевала со стеной.
Без интереса посмотрела на парня в упор. Будто я не помню, как он пытался унизить Найка. Оболгал его.
- Ты всегда… воевала… с воздухом. И я хочу это изменить. Просто дай мне шанс.
Зрачки расширились от услышанного. Шанс? О чём он говорит?
- Я не люблю тебя, Паш.
- Но это же можно как-то исправить? Я сделаю всё, что ты захочешь.
Одной мне осечки будто мало. Любить – это противно. И чертовски больно.
И браки, заключенные в порыве страсти, весьма недолговечны.
Эпилог
- Смотри, динь-дон, - закусывая нижнюю губу, качаю юбкой платья из стороны в сторону.
Настоящий колокольчик. И оно не слишком вычурное, и элегантное в одно и то же время.
- Ты очень красивая, - Маринка откинулась назад, опираясь на руки. – Жаль, я не могу присутствовать сегодня. Ещё рожу во время церемонии.
- О, это было бы чудесно. Ты бы отвлекла гостей, а я незаметно смылась.
Грустно улыбнулась и тряхнула головой. Так, никаких печальных удручающих мыслей. Я обещала себе. Дала слово родителям. Буду улыбаться и постараюсь хоть на мгновение ощутить себя счастливой невестой.