Ветер с Варяжского моря, стр. 18

Кто-то позвал Тормода из другого конца палаты, и он ушел помочь кому-то договориться. А Загляда посмотрела на Снэульва, махнула рукой на чужие взгляды – пусть смотрят, кому любопытно! – и подошла к нему. Снэульв с готовностью подвинулся, давая ей место на скамье. Он не был настолько неучтив, чтобы ловить за руки хозяйскую дочь, но очень обрадовался тому, что она сама подошла.

– Ты очень сердита на меня? – спросил он, не надеясь, что она поймет, а просто желая сказать ей хоть что-нибудь.

– А ты в каждом новом городе начинаешь с драки? – в ответ спросила Загляда по-варяжски.

– Кто тебя учил? – Снэульв изумленно поднял светлые брови.

– Тормод. – Загляда показала на корабельщика. – Он живет у нас.

– А этот, – Снэульв кивнул на хмурого Спеха, – тоже живет у вас?

– Да. Он – человек моего отца.

– Он не брат тебе?

–Нет.

– И не жених?

– Вот еще! – в негодовании по-словенски воскликнула Загляда, но Снэульв понял ее и улыбнулся, вздохнул с облегчением, даже рассмеялся от радости.

– Тогда я больше не буду его бить! – великодушно пообещал он, и Загляда расхохоталась.

Снэульв рассмеялся вместе с ней и взял ее за руку. И Загляда не отняла руки; рука свёя показалась ей крепкой, теплой, и ей было приятно его прикосновение. Только вот его рука была какой-то очень жесткой, совсем как у Тормода. В удивлении Загляда опустила глаза. Поняв, в чем дело, Снэульв показал ей ладонь. Таких мозолей даже у Тормода не было.

– Ты дружна с корабельным мастером – наверное, ты видела весла? – спросил Снэульв, поняв ее недоумение. Оно его даже позабавило. Девушки Свеаланда такому не удивляются.

– Весла? Да кто же их не видел? – Загляда удивилась и его вопросу тоже.

– Я говорю про весла морских кораблей. Не тех лодочек, на каких ходят по вашим рекам.

– Я видела морские корабли, – подумав, Загляда кивнула. – Дреки [87]. Они к нам заходят, но я видела. Но ты…

Свей был совсем молод – на два-три года старше ее самой. Когда же он успел?

– А во сколько зим ваши люди берут сыновей в походы? – спросил он, снова поняв ее раньше, чем она задала вопрос.

– В двенадцать.

– И меня отец взял на корабль на двенадцатую зиму. То есть семь зим назад. Ну ладно, это было давно, – Снэульву, видно, захотелось переменить разговор, и он неожиданно спросил: – Ты помнишь тот день на торгу?

– Помню, – немного растерянно ответила Загляда. Она не поняла, для чего поминать старое, которое решено было предать забвению.

– Тогда ты помнишь, что первым словом, которое ты от меня услышала, было мое имя. А я сижу у тебя в гостях уже довольно давно, но твоего имени не слышал. Может быть, ты забыла? Так я повторю. Меня зовут Снэульв сын Эйольва.

– Снэ-ульв, – раздельно повторила Загляда, по привычке разыскивая смысл каждого имени. – Снежный Волк?

– Да. Я родился зимой, незадолго до йоля.

Загляда вспомнила, как говорят: воинов рождают весна, лето и осень, а зима рождает жрецов. Видно, варяжские земли рождают воинов круглый год, ибо сидящий перед ней высокий парень был рожден воином и только воином. И телом, и духом он был приспособлен к битвам, как волк приспособлен для охоты в лесу. Даже Спех понял бы это, если бы успел тогда на торгу получше его разглядеть.

– А у моего отца было прозвище – Волк, – добавил Снэульв, как будто угадал ее мысли.

– Было? – значительно спросила Загляда. – Он умер?

– Его убили, – коротко ответил Снэульв.

Загляда тревожно заглянула ему в глаза – в ее душе еще слишком свежа была боль от смерти матери, и она испугалась, что затронула в душе свея больное место. Но он выдержал ее взгляд твердо и спокойно. И Загляда без слов поняла все – что отец Снэульва погиб от рук убийцы и был отомщен. И что сидящий возле нее молодой свей может открыто смотреть в глаза кому угодно, не стыдясь. Загляде вдруг стало неуютно, захотелось даже отнять руку из его руки, отнявшей чью-то жизнь. Возникшее доверие и приязнь покачнулись, но тут же она упрекнула себя – если бы отец его не был отомщен, то гость их заслужил бы звание труса. И ни одна девушка, желающая видеть своих будущих сыновей настоящими мужчинами, не подала бы ему руки!

– Так я не слышал твоего имени, – напомнил ей Снэульв. – Или это тайна, и мне нельзя ее знать?

– Почему? Заглядой меня зовут.

Загляда снова подняла на него глаза, и его спокойный взгляд успокоил и ее. Человек с нечистой душой не может так смотреть.

– Саг-лейд, – с трудом повторил Снэульв. – Так сразу и не скажешь.

– Я зову ее Береза Серебра! – подсказал Тормод, неведомо как оказавшийся возле них. —Посмотри, если у тебя есть глаза, – разве она не лучше всех дев в землях Гардов?

– Ну, всех здешних дев я еще не видел, – улыбаясь, начал Снэульв, и Загляда смущенно опустила глаза. – Но из тех, что я видел, она лучше всех!

Прощались варяги и ладожане как лучшие друзья, и Асмунд взял с Милуты слово, что через шесть дней он вместе со своими людьми будет гостем на Варяжской улице, где он остановился со своей дружиной.

– У нас еще говорят: у каждого есть друг среди недругов, – говорил захмелевший Асмунд на прощание Милуте, тяжело опираясь на плечо товарища. – Словене и норманы не всегда были друзья, но пусть у всякого из нас будет хоть один друг среди недругов. Мы сегодня выпили много меда, но еще больше я хочу выпить за это – пусть будет друг среди недругов!

Снэульв шел последним, и Загляда провожала его глазами. Ни слова об этом не сказав, оба они были уверены, что встретятся снова. Скоро встретятся!

Глава 2

Теперь надо рассказать о том, что делалось в Новгороде. За несколько дней до назначенного выступления рати в поход на княжий двор явился, Суря, троюродный брат Тармо сына Kerry. Узнав, что Милута помирился с варягами и не будет на них жаловаться, Тармо решил поискать помощи и у князя. «Наш враг в Новгороде – зверя нужно искать там, где он водится, – наставлял он родича. – Поезжай в Новгород, к самому князю, и расскажи ему о наших обидах. Напомни, что мы исправно платим ему дань уже много лет – пусть он теперь защитит нас от обид!»

На княжьем дворе было многолюдно, шумно, и Суря с трудом нашел для своей лошади место возле коновязи. Из широких окон гридницы долетал многоголосый гул, но Суря, ни на кого не глядя, упрямо пошел на крыльцо.

– А тебе куда? – Встретили чудина в сенях несколько кметей. – Или тебя князь звал?

– Меня князь не звал, но мне нужно говорить с ним, – сдержанно ответил Суря.

Это был высокий, плотный человек лет пятидесяти, с широким вогнутым носом и узкими губами. Серая заячья шапка была надвинута на самые глаза, и весь вид его никому не показался бы дружелюбным.

– Не до вас сейчас князю, – ответили кмети, не пуская Сурю к входу в гридницу. – Перед походом и без вас дел довольно.

– Пропусти, – вдруг сказал чей-то негромкий, но твердый и властный голос.

На пороге гридницы стоял молодой, лёт двадцати семи, воевода с широкой серебряной гривной на шее. Оглянувшись и увидев его, кмети без единого слова расступились и дали Суре дорогу. В самом деле – перед чудским походом гнать чудинов неразумно. Мало ли какая у них весть?

Суря прошел в гридницу и сразу посмотрел на высокий княжеский стол, где у прежние времена сидел князь Владимир или посадник Добрыня. Но сейчас там было пусто. Зато сама гридница была полна народом. Кмети сидели по лавкам, ходили, стояли, обсуждали что-то, гудели голоса, где-то на заднем дворе громко ржали кони. Суря недоуменно огляделся – не обманули ли их, есть ли здесь князь?

– Княже, к тебе чудин явился! – громко позвал молодой воевода, вошедший следом. – Послушал бы ты, что скажет.

– А, Взороч! – крикнул кто-то в кучке людей возле скамьи. – А тут искали тебя!

– Да я не терялся, чтоб меня искать! – отозвался тот. – Княже!

– Слушай, Взороч, помнишь, что я про Разумея говорил? – воскликнул молодой светловолосый парень в кучке людей перед княжеским столом. – На пирах-то он удалые речи держал – всю чудь побьем, за пояс заткнем! А как до дела – он хворый оказался! Прислал сказать – сына-де пошлю и ратников дам ему двадцать человек, а сам я стар мечом махать!