А звезды падают вверх (СИ), стр. 1
А звезды падают вверх
Наталья Ручей
Глава 1
Когда окна распахнуты, а ты сидишь на подоконнике, свесив ноги вниз, звезды кажутся особенно яркими. И волшебными. Складывается ощущение, что если загадать желание и протянуть ладонь, хотя бы одна звездочка сорвется с небосвода, чтобы подарить тебе чудо.
Но, увы, это только ощущение, а на самом деле…
Я уже довольно долго сидела на подоконнике, пронзительно смотрела на самые яркие звезды, а те и не думали падать ради меня. Несмотря на то, что желание у меня было очень простым, и для его осуществления нужна всего лишь капелька волшебства.
Ни мои просьбы, ни мои уговоры, ни мой шантаж, что смотрю на них последний раз — ничего не срабатывало. Да что там — упрямые звезды с неба не помогло спихнуть даже вино. Хорошее вино, красное, чуть терпкое. Я выпила за вечер почти половину бутылки, а эти блестящие искры даже не помутнели и, увы, ни разу не покачнулись. Один раз мелькнула надежда, но то оказался самолет, а звезды…
Они так и взирали на меня безжалостно и недоступно, словно отнимая право на желание.
Но как же так?
Лето, конец июля, я в ожидании на подоконнике, чтобы к природе поближе, чтобы ничего не упустить, и…
И где ожидаемый звездопад?
Обновив в бокале вино, я все еще с надеждой поглядывала на небо (мало ли кто-то там, наверху, одумается), когда зазвонил мобильный. Протянув руку, взяла телефон с кухонного стола, глянула на имя вызывающего и положила телефон рядом с собой, ожидая, когда он успокоится. Не хотелось ни с кем говорить. И вообще, я устала — устала от разговоров, от посиделок на подоконнике, устала от безнадежного ожидания. Звезды сияют себе далеко, на темной улице ничего интересного, потому что район у нас тихий, даже коты, откормленные днем сердобольными бабушками, предпочитают спать, и никому нет дела до той трагедии, которой этим душным вечером переполнен мой подоконник.
Переполнен не в том смысле, что я толстая и на подоконнике не умещаюсь. С весом у меня все в порядке. Да и с остальным тоже ничего. Средний рост, средняя внешность, волосы темно-коричневые средней длины… О, Боже, так описала, что самой стало тошно и даже на минуту показалось, что Павел имел все основания сказать обо мне так, как сказал.
В общем, проблем с весом у меня нет, и не только я считаю себя симпатичной. Единственная моя проблема — мужчины.
Именно по их вине я и сидела ночью на подоконнике в обнимку с бокалом вина. А конкретно — по вине Павла, который несколько часов назад высказал мне все, что думал обо мне целый год, пока мы встречались. Он так увлеченно рассказывал, какое я ничтожество, что я почти прониклась и будь я не я, сбежала бы от себя куда подальше. А он такой смелый и такой благородный — он целый год пытался вылепить из меня женщину. Настоящую женщину, на которую глянешь, и даже мысли не возникнет, что перед тобой — лимитчица, нищеброд.
Павел был настолько убедителен, что мне хотелось как можно скорее его забыть. Я пыталась просто не думать о нем, но его слова все еще обжигали, более того, они что-то плавили внутри меня, что-то незримо меняли, а я, вопреки ожиданиям Павла, хотела остаться сама собой.
Собственно, длинная обвинительная речь теперь уже бывшего парня и привела меня сначала в магазин за вином, а потом к моему подоконнику.
Просто вдруг вспомнилось…
Вспомнилось, как в детстве дедушка увлеченно рассказывал о звездах. Мне было лет восемь, я всегда слушала его с открытым ртом, хотя мало что запомнила — только некоторые названия, и что звезды, падая вниз, могут исполнять желания. Тогда верилось, ребенком вообще проще верить, а потом я выросла, все вокруг как- то закрутилось, рассматривать небо иногда было просто некогда.
А сегодня вот накатило. Да и желание у меня действительно было простеньким — мне хотелось как можно скорее выбросить из головы Павла. Это для него наши отношения ничего не значили, а я…
А я только сегодня узнала, что главное в женщине — это то, как она выглядит, и ее деньги.
Обидно и больно, и кажется, что это никогда не пройдет, хотя, конечно, у меня, как и у всех, была первая любовь, и я знала, что все чувства остывают. Остынет и разочарование, которое я ощутила к Павлу. Я думала, что ему нужна я, а ему нужна была богатая женщина, чтобы он сделал карьеру.
Я много чего хотела сказать ему, но не стала. Зачем? Он уже на несколько социальных уровней выше (его слова), и даже скажу — с такой высоты не расслышит.
Поэтому все, что я могла сказать Павлу в ответ, оставила при себе, и мысленно повторяла в качестве аутотренинга. Глоток вина, взгляд на звезды — и аутотренинг. Очень простой. Но пока не срабатывающий.
Итак…
Да, я приезжая, да, зарабатываю не так много, как другие, да, живу в съемной квартире на окраине города, да, я предпочитаю в одежде простоту и почти не пользуюсь косметикой, но это не делает меня хуже.
В общем-то, себя я убедила довольно быстро, потому что так и считала, но слова Павла и его пренебрежительное лицо никак не хотели стираться из памяти. У него было красивое лицо, и ему не шло пренебрежение, но Павел считал, что к его внешности не подхожу только я.
Итак, опять…
Да, я приезжая, да, зарабатываю не так много, как другие, да, живу в съемной квартире на окраине города, да…
Мобильный, обманчиво успокоившись, снова разразился мелодией, на которую откликнулся бродячий разбуженный кот. Не дожидаясь, когда к его воплям присоединится кто-то из бабушек нашего двора, я решила ответить на звонок. Можно было выключить телефон, можно было убрать звук, но я знала Иру — она не успокоится, пока своего не добьется.
— Да? — отозвалась я.
— Вижу, вижу, ты рада меня слышать, — отозвалась Ира. — Давай, выкладывай, что там у тебя с Павлом? Ты согласилась?
— Откуда ты… — начала я, а потом сквозь ароматную дымку вина запоздало вспомнила, что Ира не только моя подруга, но еще и главный бухгалтер, и как мой непосредственный руководитель, отпустила сегодня пораньше. Как раз для разговора с Павлом.
Он позвонил, попросил срочно приехать на встречу в наше любимое кафе, я отпросилась, Ира многозначительно посматривала на мою правую руку, намекая, что, скорее всего, меня в жизни ждут серьезные перемены, и, в общем-то, оказалась права. Только, как оказалось, спешила я не для того, чтобы сменить статус «девушки» на «невесту», а чтобы Павел выговорился напоследок.
— То есть, — зацепилась за слова подруга, — я здесь сижу на нервах, даже мужа любимого не кормлю и детей, так волнуюсь, что там у тебя и как, а ты и не думала поделиться со мной, первой, долгожданными новостями?
— Да уж, — проворчала я, — долгожданными…
— Я тебя внимательно слушаю, — безапелляционно заявила Ира, — только ты ничего от меня не утаивай, ладно?
И я, немного подумав, решила рассказать ей все, ничего не утаивая, как и просила. Она слушала внимательно, не перебивая, иногда только мне чудились приглушенные ругательства, пару раз нечто смутно похожее на всхлипы, но это вряд ли. Да, я знала, что последняя свадьба, на которой гуляла Ира — это ее собственная, и она ждала, когда же будет моя, чтобы с чистой совестью оторваться. И потом, мне уже двадцать пять, самое время для стабильных узаконенных отношений по ее мнению, но, увы, порадовать подругу было нечем.
— Вот же гад! — выслушав меня, возмутилась она, и с подозрением поинтересовалась. — Ты там как вообще?
— Сижу на подоконнике, — сокрушенно произнесла я, вроде бы такой случай и мне полагается быть в печали. На душе действительно было паршиво, но я намеренно сейчас переигрывала, чтобы Ира не догадалась, насколько все плохо. — Окно распахнуто, мои ноги свешены вниз, я немного пьяна и неадекватна…
— Очень правильно, — вместо сочувствия похвалила подруга. — Одобряю. А завтра я приеду к тебе и составлю компанию в неадеквате.