Под покровом синей ночи (СИ), стр. 1

Новинки и продолжение на сайте библиотеки

========== 1. Акрая ==========

Акрая — это маленький городок, закинутый на край вселенной, где когда-то высадились одни из первых колонистов Земли и там и прижились. Синее бескрайнее небо, которое даже в ночное время яркое до невозможности, небольшая луна, что каждую ночь устраивает с искусственными спутниками красивейший парад в небесах, играя в салки друг с другом, и ласковое маленькое желто-оранжевое солнце.

Меня зовут Вероник Лада Рейги, последнее это имя моего отца, единственное нечто мужское в моем странном сочетании наборе, хотя тут и не такое встречается. Посему, в академии меня обычно зовут Вер Рейги и никак иначе, хотя моим сокурсникам, по-моему, полностью по барабану, кто я и как я, так как по жизни мне всегда не везло…

Я иду по нашему городку и приятно щурюсь, сегодня славный денек. И хотя наши предки здесь живут не одну добрую сотню местных лет, но этот мир все равно остается за семью печатями для людей, если выйти из обжитой области, где давно земные растения выдавили всю местную флору, а на деревьях поют канарейки и соловьи, стволовые клетки которых были завезены сюда и потом клонированы в этих милых созданий. Но для меня это родина, и я ее люблю, какой бы она ни была. Не важно, что меня воспитывает семья дяди — брата матери, потому что родители давно погибли в космосе. Все это неважно, ибо я все равно люблю этот мир.

Я глянул на запястье, где на индикаторе высвечивалось время, и ужаснулся. Опаздываю! И все из-за Люськи, черт бы ее подрал. Я вызвал материальную голограмму летающей доски и, вскочив на нее, задал сразу бешеную скорость. Ветер засвистел приятно, нежно обволакивая меня своими мягкими руками, всегда удивляюсь, как я только не сваливаюсь при этом с этого чертового агрегата. И если бы только я, никто так в нашем городке гонять не рискует. А в столице…

В Аркадии я не был со времени смерти моих родителей, поэтому ни черта про нее не помню. Только великую скорбь по ним, и о том, что не хотелось жить, да еще странную комнату с изумительными вспыхивающими узорами, наверное детского дома. Впрочем, я не знаю в какой организации находилось это помещение. И оттуда в невменяемом состоянии меня и забрал брат моей матери, Елер. Он не так чтобы плохой человек, но и нежности я от него не ждал. Тем более, больше походил на отца, чем на свою мать. От отца мне достался нестандартный цвет глаз, темно-синий, который у нас вообще встречается крайне редко, и пшеничный цвет волос — вот такого добра в столице полно. Куда ни глянь, практически все блондины, и моя мать с рыжими огненными волосами там была словно бельмо.

Хотя, чего это я о них, их особо и не помню. Ну что может запомнить маленький ребенок в четыре годика? Когда в шесть я уже был в совершенно другом доме и у чужих для меня людей. А вот когда мне было пять… Этот год словно корова языком слизала, врачи говорили — стресс от потери родителей, мол, даже если не вспомнит, оно и к лучшему. А дядя рассказывал, что я этот весь год провалялся под капельницами на грани жизни и смерти в какой-то самой дешманской больнице, пока ему не разрешили меня забрать.

— Вер Рейги, вам крайне повезло, молодой человек!

Двери приемного шлюза захлопнулись сразу за моей спиной, отрезая всех остальных сонь от вожделенных академных корпусов. И кто придумал строить колледж на стыке города и естественного леса этой планеты? Хотя конечно верно. Нас учили всему, даже выживать без цивилизации в нативных лесах планеты Веспа. И это наверное хорошо?

Учитель, что встретил меня последним, хмуро оглядел мою доску.

— Странно… обычный вариант… идите на урок, Вер, через две стандартные минуты звонок, — кивнули мне на мерцающий проход, и я пошел.

Вообще наше учебное заведение — Северная Академия — это настоящий изолированный от всего внешнего мира закрытый комплекс, включающий в себя колледж и начальную школу при нем, такой же, как огромный супер-маркет, что находится в центре нашего города, больница и административный комплекс. Это сделано на всякий случай, если нужно будет крайне быстро изолировать большое количество людей от надвигающейся опасности. Конечно, теперь эти комплексы не режут глаз нам, переселенцам, мы своей кровью и плотью давно вросли в планету Веспа. Но и напоминают всегда нам, что мы тут чужие пришельцы, и если планета захочет нас стряхнуть с себя, то придется укрываться в настоящих бастионах, а то вообще бежать в открытый космос.

Коридор кончился, и открылось огромное пространство живого сада с порхающими земными бабочками, мелкими райскими птахами и плещущимися в воде рыбками. Здесь были даже олени, небольшое стадо, и лисицы, правда последних подкармливали мясом. И даже не синтетическим. Это вам не столица, тут и коров, и коз хватает, да и поля возделывают огромные с пшеницей, рисом, ячменем, овсом и прочим. Настоящий сельскохозяйственный рай. Даже наша школа-колледж идет с уклоном в сельское хозяйство и биологию. Именно из нее столица берет специалистов в биоинженерии, генетике, биологии, биохимии. И самые лучшие отправятся в столичный университет для повышения квалификации.

Когда-то моя мама Лада Сигма Си там так и оказалась, где встретила моего отца Рейги Карла Вая и полюбила его. Мне вообще крупно повезло, чаще всего столичные дети и не знают имени своего отца, говорят это плохой тон в столице иметь три имени, а вот у нас в Акрае, наоборот, два — это позор на весь наш скромный городок.

— О, столичный пожаловал! И как только ты с тремя именами оказался? А?

Меня вечно травят, но я к этому привык, я углубился в другую аллею, спеша к своей классной аудитории как можно быстрее. Прелесть малого городка в том, что все всех знают, даже академии всего две. На южной части и на северной — та, что наша. Но с другой стороны, в этом и проблема. Если где спортачишь, потом жизни и вовсе не будет, хоть в столицу беги или в другой из таких городков, впрочем, последнее — явно не выход.

За мной не увязались и то ладно, в отличие от местных стройных и крепких парней, я недомерок. Нет, рост у меня нормальный, хотя я и меньше всех мужиков в нашем классе, правда, не намного. Более того, полно девиц моего роста. Здесь, в Акрае, вообще много рослых подростков и среди юношей, и среди девушек, и это норма. Мои узкие плечи и тонкая кость как у столичной бабы — конкретно бесит. Да и мышцы не рельефные, хотя я и не слабак, впрочем, Люська и то меня сильнее, хотя мы по комплекции практически один в один. Кстати об Люсиандре! Где же моя гребенная кузина? Которая, как последняя сучка, и не подумала поднять меня с утра.

— Люся!

— Чего тебе?

Зеленые глаза отморозили на моем подлете к ней, а рыжие кудри волос буквально золотом ехидно рассыпались перед моими глазами. Рыжих с каштановыми волосами и брюнетов тут полно. Это я тут задохлик — бледная поганка, и правда, бельмо у всех на глазах. Отсюда и кличка «Поганка столичная», хотя это не самое обидное прозвище.

— Почему меня из постели не подняла?

Группа дружно заржала, все знали, что мы на конкретных ножах с моей двоюродной сестрицей. Впрочем, с ее-то мерзким характером и изморозью вокруг, Люська даже друзей не имела, и уж тем более подруг. Я, наверное, был единственным, с кем она вообще разговаривала, хотя скорее даже ругалась.

— Я те не мамочка и не любимая женушка, посему, свали в багряный туман!

Ее кудри взвились перед моими недоуменно хлопающими глазами, и я только сплюнул глубоко в душе. Вот же ж, зараза, я же не виноват, что коммутатор в нашем доме не выходит в мою комнату, мою жилплощадь создали намного позже, и так и забыли туда провести все необходимое. Но что с нее взять? Тетя Мара и дядя Елер сегодня уехали в столицу на целую неделю по какой-то особой научной программе, касающейся размножения пищевых водорослей. И мы с Люськой были теперь предоставлены друг другу на целых десять дней. Именно столько на нашей планете длилась неделя, у нас даже год длиннее стандартного примерно на одну треть, сначала решали, может добавить лишних месяцев в каждый сезон или выделить пятый, но потом оставили по старинке двенадцать, а вот недели удлинили — шесть дней мы учимся, а четыре дня отдыхаем. Я даже не знаю, хорошо это или плохо, для нас это нормально. Вот только в столице выходные во многих учреждениях сокращены до трех дней, а в научных еще сильнее урезаны — до двух или одного. Из своего детства я только это и запомнил. Родители были вечно на работе, а я же жил под присмотром в круглосуточном садике вот для таких обделенных родительской лаской малышей. И был там чуть ли не единственным с тройным именем.