Изменить мир (СИ), стр. 1
Новинки и продолжение на сайте библиотеки
========== глава 1 ==========
Утро двадцатого сентября было совершенно обычным и началось, как полагается в будний день, со звонка будильника. Аля протянула руку, нажимая на кнопку сверху, и с неохотой откинула одеяло. Вставать не хотелось, тем более что она не досмотрела совершенно волшебный сон, где были и приключения, и любовь, и счастье. Словом, всё то, что наяву Але не светило. Девушка вспоминала яркие краски сна, где красивую гибкую женщину ласкали сразу двое мужчин, а та позволяла это делать. Как пронизывало тело отголоски чужого наслаждения, словно это именно она лежала сейчас на ложе, отдаваясь вечному таинству любви.
А руки привычно застилали постель, идеально выравнивая простынь, покрывало, подушку. Готовили одежду, набирали в ладони холодную воду и плескали в лицо, смывая остатки волшебства. Сжимали ручку расчёски, ложку, маленькую кофейную чашку.
— Доброе утро, Алевтина.
— Доброе утро, мама… — Аля кивнула, не поднимая головы: знала, мать не любит смотреть в лицо дочери.
— У тебя сегодня четыре пары и занятия в библиотеке, — мать не спрашивала, точно зная расписание дочери, — я жду тебя в пять часов, пора идти за покупками.
— Да, мама… — мало времени на подготовку, но больше Але не дадут.
— Поела?
— Да, мама, — осталось вымыть за собой посуду, подхватить рюкзачок и в дорогу: до университета, при котором числилось её училище, полчаса быстрым шагом, а на автобус Але денег не дают: считают, что прогулки полезны для здоровья.
Девушка привычно натянула капюшон на голову и замерла, услышав резкий окрик матери, приказывающий не прятать лицо.
— Если судьба наградила тебя отметиной, не скрывай, тебе нечего стыдиться!
«Да уж, нечего! А сама даже не смотришь на меня…» — Аля сдёрнула капюшон, зная, что снова наденет, стоит только свернуть за угол. Девушка шла торопливо, стараясь скрыться от бдительных глаз матери поскорее, и как та не понимает, что показывать безобразное багровое пятно на лице не самая лучшая идея? Алю дразнили в детском саду, потом в школе. Она и в медицинский поступила в надежде, что сможет найти способ избавиться от безобразной метки.
Училище привычно гудело, в воздухе висели сплетни с последнего бала, шёл энергичный обмен мнениями, и Але удалось проскользнуть в класс незаметно. Её место было в самом углу, за последним столом — к ней и тут отношение было насмешливо-презрительным.
— Добрый день, — преподаватель физиологии Лев Анатольевич был тайной мечтой всех студенток.
Аля не избежала участи влюбиться в красавца с бездонными синими глазами, мужественным подбородком и бархатным голосом — словом, он весь от кончиков каштановых волос, волной лежавших на красивой голове до кончиков начищенных туфель представлял собой образец идеального мужчины любой девушки от четырнадцати лет и старше. Нестройный хор голосов, в котором затерялся писк Али, ответил преподавателю, и тот, кивнув благосклонно головой, прошёл за кафедру. Медицинский колледж старинного города, иногда называвшегося Северной столицей, располагался в здании начала двадцатого века и отличался высокими потолками, гулкими коридорами и обширными аудиториями. Лаборатории же располагались в соседних, вполне современных зданиях, куда приходилось перебегать между парами. Ни зимой, ни в другое время никто из девушек не утруждал себя одеванием верхней одежды, а потому жители близлежащих домов регулярно наблюдали, как стайки девчонок несутся по дорожкам между корпусами. Сегодня все лекции у них проходили в главном корпусе, и Аля уже предвкушала, что после последней пары, она, никуда не торопясь, пройдёт в библиотеку при колледже, купив по пути пару пирожков. Ей нравилось учиться, а мысль о том, что вскоре придётся уходить из привычного окружения и искать работу, наводила тоску.
Преподаватель что-то рассказывал, изредка останавливаясь и спрашивая, всё ли понятно, а Аля думала, что если бы не безобразное родимое пятно, закрывавшее уродливой кляксой кусочек лба, висок и часть щеки, она имела бы крохотный шанс привлечь внимание Льва Анатольевича. И в самом деле, фигура у неё неплохая, ноги длинные, стройные, талия на месте, грудь небольшая, но вполне себе красивая. И волосы длинные и густые, рыжевато-пепельные, то есть обычно они русые, но когда на них падает солнце, вспыхивают золотыми искрами. Але это нравилось, а другие почему-то видели только изъян на лице. Верить в то, что однажды появится «принц на белом коне» или, на худой конец, пешком, девушка перестала ещё в эпоху сопливого детства. Аля слушала преподавателя, а рука вместо того, чтобы записывать за ним лекцию, бездумно чертила корявые загогулины. Резкий звонок вырвал её из меланхоличных мечтаний, и глянув на лист девушка с удивлением увидела набросок старинного замка. Особо бросался в глаза тщательно прорисованный герб над воротами — фигурный и вырезной. Откуда-то Аля знала, что эта форма щита называется «растянутая шкура» или «картуш», немецкий вариант, распространённый в шестнадцатом-семнадцатом веках. Она с интересом рассматривала центральную фигуру овальной формы, так называемое сердце, цветовую гамму основного поля — серебро на чёрном, стилизованную корону, увенчавшую щит.
— Забавно как! — прошептала Аля. — Как будто настоящий. Только немного мрачный, будто звёздное небо где-нибудь в горах.
И ей казалось, что это действительно настоящий герб то ли государства… Нет, скорее какого-то рода или семьи. Или клана. Девушка представила себе нарядных людей, одетых в родовые цвета, и флаг, развевающийся на башне строгого замка. Она закрыла глаза, наслаждаясь картинкой, и охнула, когда на голову обрушился удар.
— Ай!
Рядом с Алей стояла Жанна, староста группы, и с насмешкой смотрела на неё.
— О ком это ты размечталась, раз не слышишь ничего?
— Что тебе? — буркнула Аля, потирая затылок.
Жанна сморщилась и процедила:
— Пятнадцатого у нас Осенний бал, приходи… — видимо она уже не один раз повторяла эту информацию, раз с таким раздражением говорит.
Аля покосилась на учебник — видимо им её и огрели — и отрицательно помотала головой.
— Как знаешь, — в голосе старосты отчётливо слышалось облегчение, — куратору сама скажешь, что не придёшь.
— Зачем? Что, кто-то заметит, что меня нет? — фыркнула Аля.
— Да мне-то фиолетово, будешь ты или нет, но Лев Анатольевич велел сообщить всем, без исключения. Если ты не идёшь, сама ему и говори.
— Лев Анатольевич? — растерялась Аля.
— Нет, Папа Римский!
— А?
— Ну, ты и… — Жанна, фыркнула и вылетела из аудитории.
«Лев Анатольевич сказал, чтобы все приходили. И я тоже!» — сейчас Аля точно знала, что пойдёт на бал, чего бы ей это ни стоило.
Девушка брела по улице, не обращая внимания на начавшийся дождь, на лужи и осеннюю грязь, на пролетавшие мимо машины, на брызги из-под колёс. Ей представлялось, что умный преподаватель сможет разглядеть её внутреннюю красоту под внешним уродством. Вот он видит её среди других девушек, замечает прекрасные (а какие же ещё?) глаза, подходит, берёт за руку и говорит…
— Разуй глаза, корова! Куда прёшь?
Прямо перед собой Аля увидела капот красной агрессивной машины и бугая в дутой сине-белой куртке со знакомым логотипом на левой стороне груди. Судя по надписи «ABIBAS» сшита она была где-то в подвале трудолюбивыми гастарбайтерами и куплена на барахолке.
— Извините, — пролепетала Аля, отшатнувшись от бугая и обогнув его, побежала домой. И только там, снимая куртку, увидела, что та по самый воротник забрызгана грязью, а из сапожек осеннюю жижу вообще можно выливать.
— Наконец-то закончилось лето,
Пришла долгожданная осень!
Смотри, как прекрасно все это,
Когда темно уже в восемь.
Серо-свинцовые тучи
С каждым днем все ниже и ниже.
Выйду из теплой маршрутки
Прямо в холодную жижу, — актуально и идиотски-жизнерадостно донеслось с экрана телевизора.
— Бррр, — пробормотала Аля и сжалась под гневным взглядом матери.