Легенда о Якутсе, или Незолотой теленок, стр. 82
«Скорая» въехала во двор и остановилась. Возле роскошной серебристой иномарки лежали тела.
— Жуть, — равнодушно прокомментировал Семеныч.
— Не скажи, — быстро соображая, ответил фельдшер.
По его мнению, нищие люди возле ТАКИХ машин валяться не могли. В стылом осеннем воздухе повеяло теплым сквозняком легких денег. Димон оживился. Он выпрыгнул из машины, сразу беря курс на милицию. Все равно пронести халяву мимо представитеяей власти было невозможно. Даже теоретически.
Андрей Яковлевич Бурков очнулся в скверном расположении духа. Сильно гудела голова. Нестерпимо болел палец. Мокрые штаны холодили филейную часть тела. Он осмотрелся. Самочувствие не улучшилось. Рядом без сознания лежали Краб и Ахмет, не внушая оптимизма. Чуть поодаль стояли менты, усугубляя пейзаж и отвратительное настроение.
Бай вытащил из кармана мобильный телефон, стараясь не привлекать к себе внимания. Ои набрал номер и шепнул, с трудом продавливая слова сквозь помятую гортань:
— Я насчет япошек…
Собеседник не дал ему договорить. Он был конкретен и зол:
— Мудак! Где ты лазишь? Они уже час как прилетели! В Пулково ждут! Я тебе пять раз сообщение скидывал!
— Час? — недоуменно переспросил Бай.
В один миг у него в гудящей голове сложились унты, полушубки, безупречный северный выговор «якудзы» и собственный непроходимый идиотизм.
— Ты что, совсем опупел?! — собеседник сорвался на крик.
— Да…— честно ответил Бай и отключился.
Димон повертел в руках справку о психическом заболевании на имя А. А. Кнабауха. Тут все было ясно. Он вернул ее с невинной физиономией мифического честного налогоплательщика.
— Вызывайте спецбригаду. Этого — в дурдом.
Спихнуть хотя бы часть работы на коллег — тоже маленькое профессиональное счастье. Проведя подготовку, он направился к жертвам конфликта. Первым лежал одноглазый старик. Фельдшер тихонько присвистнул:
— О! Постоянный клиент! А где запчасти, дед?
Вопреки ожиданиям, ни зубов, ни глаза в поле зрения не обнаружилось. Димон удивился. В рамках обследования он заглянул под пиратскую повязку. Там было пусто. Группа захвата дышала жрецу красного креста и такого же полумесяца в затылок. Он это чувствовал и играл на публику. Движением индийского факира фельдшер задрал штанину на правой ноге пациента. Вдоль ноги и протеза бельевой веревкой был примотан ржавый металлический уголок.
— Техника безопасности! — невозмутимо пояснил Димон. — Чтобы не отломали.
Осмотр невзначай захватил карманы. На мокрую траву упали ключи. Рядом лег узелок из носового платка. Внутри оказался комплект вставных челюстей и стеклянный глаз.
— Ух, ты-ы! — изумленно протянул Мудрый.
— И чтобы не вывалилось, — продолжил Димон.
Моченый глухо застонал и открыл здоровый глаз. При виде милицейских ботинок у самого лица он сделал движение губами. Будто готовясь укусить. Потом, очевидно, вспомнил, что нечем, и затих.
— Волчара! — негромко приклеил ярлык Мудрый.
— Завидую я вам, деды, — хохотнул Димон, переводя взгляд на Гниду, — какая интересная у вас старость!.
Моченый протянул дрожащую руку и забрал узелок. Челюсти чмокнули и встали на место.
— Здорово! — фельдшер изобразил аплодисменты. — У тебя раньше вроде другие зубы были?
— Эти вставлять дешевле, — шепотом пояснил пахан, — поменял.
— Ловко! — усмехнулся Димон. — Ну, поехали в больницу, отец?
— Голый Вассер! — неожиданно отчетливо сказал постоянный клиент «скорой помощи». — Кантуй сразу на кичу. Там и оклемаемся.
Гнида, словно почувствовав грядущее возвращение в родной дом, протяжно заскулил. Передвижная милицейская группа дружно обалдела. Столь явное предпочтение тюрьме перед лечебным учреждением им встретилось впервые.
— А что? — пожал плечами.Димон. — Люди пожилые. На нашу больницу здоровья не хватает. Обычное дело.
Судьба очередной раз заложила крутой вираж, возвращая все на свои места. Гениальный Мозг поехал в дурдом. Его долго не пускали, отказывая в госпитализации. Артур Александрович плакал и упорно доказывал свое право на бесплатный аминазин, кусая ногти. В конце концов в приемное отделение спустилась доктор Грудаченко, и Скворцов со Степановым распахнули двери.
Моченый и Гнида за нанесение телесных повреждений мирным гражданам отправились к Хозяину. Там авторитетов не били. Там никого не били без причины. Особенно пожилых. Там регулярно кормили и лечили бесплатно. И все было просто и понятно.
Господин Бурков и сопровождающие его лица до Всех Святых не доехали. Как-то потерялись, что ли. В результате чего Димон с Семенычем стали счастливей на шестьсот долларов.
Глава 28
НЕФТЯНОЙ ТЕЛЕНОК
Рейс Санкт-Петербург — Якутск задержали по уважительной причине. Два пассажира, агрессивно излучая вокруг волны перегара и решимости, собирались сесть в самолет со своими парашютами. Сдавать их в багаж они решительно отказывались. По Пулково-2 гуляла тихая паника. «Аэрофлот» терпел убытки.
Стоило слуху о парашютистах пройтись по залу регистрации, как остальные пассажиры выстроились в очередь к кассе возврата билетов. Персонал тоже немного нервничал. Редко кто высказывает недоверие к отечественной авиации настолько открыто. Все же дурная примета, то, се… Как-то внезапно заболели борттехник и руководитель полетов. Куда-то пропал второй пилот. Стюардессы рассосались по аэропорту, делая вид, что не имеют ни малейшего отношения к рейсу на Якутск.
Служба безопасности всполошилась. В эпоху демократии запретить человеку и гражданину летать самолетами «Аэрофлота» со своим парашютом было невозможно. Но и полет с потенциальными дезертирами на борту почему-то никого не вдохновлял. По «Ил-86» прошлись с собаками. Бомбы не нашлось. Сумки возмутителей спокойствия проверили трижды. Кроме снаряжения полярных исследователей» там не было ни шиша. В конце концов руководство компании и командир экипажа упали на колени перед десантниками и попросили сдать парашюты в багаж.
Клим Распутин сверился с картой. От Якутска до Индигирской низменности было еще сантиметров семь. По глобусу выходило и того меньше. Получалось, что прыжок откладывался.
— Будем прыгать с местного рейса, — шепнул он Потрошилову.
Алик бесшабашно кивнул, в последний момент поймав слетающие очки на самом кончике носа. Ему было все равно. Если для спасения мамы понадобилось бы десантироваться из космоса, он без колебаний полез бы в скафандр. Хотя доехать, например, на электричке было бы спокойнее. Но электрички в стойбище Белого Оленя не ходили.
Парашюты отправились в полет отдельно от хозяев. Персонал вновь приобрел вид коренных небожителей, нацепив на лица невозмутимость камикадзе. Сами собой отыскались и выздоровели члены экипажа вместе с руководителем полетов. Сдача билетов прекратилась Пассажиры полезли в автобус, изображая бодрых фаталистов.
Взвыли турбины. Перекрестился диспетчер. Белоснежный авиалайнер ушел в серое небо, нагадив в питерском воздухе выхлопом реактивных турбин.
С пандуса аэропорта Пулково ему вослед помахала Валентина Петровна. Отправлять сына в край вечной мерзлоты было морально тяжело. Но по другую сторону балюстрады размахивала платочком заплаканная Галя Булкина в мини-юбке. Роскошный бюст, ну очень декольте, колыхался в такт взмахам. Мамино сердце билось твердо и ритмично, дробя остатки сомнений в правильности выбора. Якутия отсюда, с Пулковских высот, смотрелась безопаснее.
Чуть поодаль на чемодане сидели Сократ и Диоген. Они улетали следующим рейсом. За их спиной подпрыгивал Игорь Николаевич Рыжов с бубном, камлая на летную погоду. На чемодане в стиле «ню» было написано: «Дом номер тринадцать и племя Белого Оленя — стойбища побратимы!»
Раздолбанный «Ан-26» махал крыльями над бескрайней тундрой. Альберт Степанович смотрел в иллюминатор и боялся. От встречного ветра крылья самолета раскачивались с огромной амплитудой, явно собираясь оторваться. Страх приходил волнами, в промежутках между тостами. Распутин подливал понемногу, контролируя панику дозировкой коньяка.