Преисподняя, стр. 42

– Мистер Меакулп, для меня большая честь познакомиться с вами. Если то, что говорят эти молодые люди, – правда, то вы сейчас можете оказаться самым нужным человеком в стране.

Меакулп залился краской:

– О, я… очень рад, что попал сюда.

– Мы уверены – вы окажете огромную помощь нашему делу.

– Надеюсь. Но, видите ли, на самом деле я не такой уж блестящий программист. То есть я знаком с общей архитектурой программы Преисподней и у меня есть идеи о способах уничтожения системы, но программирование столь сложных виртуальных кодов…

– Не беспокойтесь, – сказала женщина-сенатор. – Думаю, сейчас вы с Кэтрин и Джереми должны объединить свои усилия и посмотреть, что из этого выйдет. – Она повернулась к нам с Рэчел, и ее улыбка стала на несколько градусов холоднее. – Рэчел и Гидеон, я хотела бы поговорить с вами в моем кабинете. Дерек, ты тоже мне понадобишься.

Мы с Рэчел заметили взгляд, которым она обменялась с Кэтрин; та тоже как-то странно посмотрела на нас. Что теперь? Неужели они получили какие-то доказательства нашей измены, сфабрикованные Десницей? Зачем ей понадобился Литерати – чтобы привести в исполнение смертный приговор?

Войдя в кабинет, сенатор Барр уселась за стол, а Рэчел, я и Литерати встали перед нею. Она взяла листок бумаги и взглянула на него.

– Последние несколько часов Кэтрин усиленно взламывала пентагоновский ЛЕД и добыла кое-какие сведения о судьбе коммандос, пропавших шесть лет назад, – будничным тоном сообщила она.

Мне показалось, что Литерати сейчас подпрыгнет до потолка.

– Что? Где они? Они живы?

Эрин Барр подняла руку, успокаивая его.

– Минутку, Дерек. Я как раз хотела сказать вам, всем троим: то, что вы сейчас услышите, будет крайне… обескураживающим. Еще более обескураживающим, чем открытие виртуальной природы Преисподней. – Она снова взглянула на листок. – Это особо секретный меморандум, направленный командным советом Божьей Десницы руководству Департамента правонарушений. Он касается операции, проведенной шесть лет назад под названием “Новое Рождение”. Я прочитаю его:

“Несколько месяцев назад ФГС провел безбожную террористическую акцию с намерением умертвить нашего возлюбленного лидера, императора Солейна Солюкса. Слава Богу, покушение закончилось неудачей.

В официальных рапортах утверждается, что все террористы были убиты в бою, но в связи с успешным завершением проекта “Новое Рождение” стало возможным открыть истину.

Господь вручил шестерых террористов ФГС живыми и невредимыми в наши руки. Их передали императорским техносвященникам, которые исполнили волю Господа, превратив грешников в новых людей, сделав их инструментами Божьей Десницы с помощью новейших экспериментальных процедур и технологий. В течение пяти месяцев ученые Десницы воссоздали пленников в новом облике, изменив форму черепа и костную структуру, внешность и отпечатки пальцев, имплантировав новую сетчатку.

Но они не остановились на физическом уровне. Были инсталлированы десятки слоев ложной памяти и ячеек Юнга, в результате чего возникли совершенно новые личности, новые разумы, заместившие старые. Из врагов Бога и государства – шестеро бывших террористов превратились в преданных слуг Десницы”.

Сенатор Барр закончила чтение и сурово посмотрела на нас.

– Здесь есть список, – сказала она. – В нем перечислены коммандос, захваченные в плен, и их новые имена.

Литерати напоминал сжатую до предела пружину.

– Маркус, – прошептал он. – И Клодетта… Они еще живы?

Эрин Барр кивнула:

– Да. Позвольте мне зачитать список. Все имена будут тебе знакомы, Дерек.

Потом она взглянула на нас, и мне показалось, что я заметил выражение жалости на ее обычно бесстрастном лице.

– А некоторые имена будут знакомы Гидеону и Рэчел. Итак, Хэролд Болк стал Адамом Шонбрунном, Лина Гордон – Дейрдре О'Коннор. Вик Тавальо стал Джеймсом Хенелли. Мик Мэлон стал Суивелом О'Лири.

Она положила список на стол.

– Здесь только четыре имени! – воскликнул Литерати. – А как насчет Маркуса?

– Маркус здесь, – ответила Эрин Барр, – И Клодетта тоже.

– В списке? – спросил Литерати.

– Да. А также в этой комнате. Маркус Вэндерс стал Гидеоном Эшанти, а Клодетта Саймон – Рэчел Брак.

ГЛАВА 29

Нет слов, чтобы описать мое состояние. Это было совсем не то, что узнать о неожиданной смерти отца, матери или близкого друга. Какими бы горестными ни были эти события, они находятся в царстве реальности.

Но когда вам говорят, что вы не тот, за кого себя принимаете, а совершенно другой человек, что ваша внешность, мысли и эмоции – короче говоря, все элементы, составляющие вашу личность, – являются ложью… Согласитесь, это нечто совсем иное. Совершенно иное.

Думаю, поэтому мы и не могли поверить услышанному.

Я рассмеялся. Рэчел осталась совершенно безучастной; тогда я снова рассмеялся, пытаясь заставить ее оценить юмор ситуации.

– Вы не верите, – произнесла Эрин Барр, держа список перед собой. Литерати невидяще оглядывался по сторонам, как будто происходящее казалось ему сном.

– Нет, – ответил я. – Это безумие, абсолютная ерунда!

– Почему вы так говорите?

– Потому что знаю, кто я такой! Послушайте, а что бы вы подумали, если бы кто-нибудь сказал вам, что вы на самом деле не сенатор Эрин Барр?

– Сначала я сочла бы этого человека сумасшедшим. Затем, если бы сведения исходили из надежного источника, я бы изучила доказательства. Именно это мы и сделали, когда Кэтрин принесла мне меморандум. – Она подалась вперед и напряженно всмотрелась в мое лицо. – Мы выбрали вас. У нас уже были ваши архивные файлы, но когда мы попытались подтвердить истинность информации, то начали спотыкаться на каждом шагу. Гидеона Эшанти не существовало шесть лет назад. Есть лишь фосфорный след, оставленный Десницей, – если последовать за ним на достаточное расстояние, он исчезает. Нет никого, кто знал бы вас в университете или в высшей школе. Вы существуете в компьютерных архивах, но не в выпускных альбомах.

– Это нелепо! – Я начал сердиться. – У меня сохранились выпускные альбомы со времен школы и колледжа, и в обоих можно найти мою фотографию.

Женщина-сенатор открыла ящик стола и вынула альбом, который я сразу узнал. Это был альбом моей высшей школы – выпуск “Ральф Рид” 2081 года.

– Этот экземпляр принадлежит Ричарду Хамлину, – сказала она. – Один из наших оперативников принес его за несколько минут до вашего возвращения из Пентагона.

– Прекрасно, – отозвался я. – Мы с Ричи играли в одной бейсбольной команде.

Она протянула мне альбом:

– Найдите свою фотографию.

Я начал перелистывать страницы. Все лица и имена были хорошо знакомы – Ной Сильва, Эрик Брубейкер, Дейв Риттерхауз, – но я не увидел своей фамилии после Дженис Эмери. Я попробовал еще раз, подумав, что попал не на ту страницу, что мое имя и фотография каким-то непостижимым образом отыщутся в другом месте.

Но этого не произошло. Гидеон Эшанти отсутствовал в данном экземпляре выпускного альбома “Ральф Рид”. Озадаченный, я протянул его сенатору.

– Они могли изготовить один подложный альбом и поместить его среди ваших вещей, – продолжала Эрин Барр. – Но они не могли сделать еще триста альбомов, совершить кражу со взломом в домах всех выпускников и заменить настоящие альбомы подделками.

Я мог лишь тупо качать головой и смотреть на то место, где должна была находиться моя фотография.

– Это многое объясняет. – Голос Рэчел звучал так странно, что сначала я не узнал его. – Например, наши боевые навыки. Становится ясно, почему мы смогли справиться с агентами Десницы в ту, первую ночь, почему мы так много знаем об оружии… почему доктор Куин утверждала, что мы уже подвергались пластической хирургии. – Она взглянула на меня. – А также, почему мы оба сироты и не имеем родственников. Гидеон, ты не хуже меня знаешь, что у нас нет прошлого.

– Нет! – на этот раз запротестовал не я, а Дерек Литерати. Он вскочил на ноги и гневно уставился на меня. – Это невозможно! Я знаю