Белая болезнь, стр. 13
Министр пропаганды. Тогда не остается ничего иного, кроме как временно… уступить призыву к миру.
Маршал. И упустить благоприятную ситуацию? Исключено!
Министр пропаганды. Либо нанести удар прежде, чем организуется фронт мира. А это значит…
Маршал. Нанести удар сейчас. И по самому слабому месту. Что касается поводов для вооруженного выступления…
Министр пропаганды. Поводы у нас подготовлены давно: интриги против нашего государства, систематические провокации и так далее. В нужный момент произойдет покушение на одного из наших второстепенных политических деятелей. Потом будет достаточно провести широкие аресты и дать сигнал газетам. Организуем стихийные демонстрации, участимте которых будут требовать войны… За патриотический подъем я ручаюсь… пока еще не поздно.
Маршал. Благодарю. Я знал, что могу положиться на вас… Наконец-то! О боже, наконец-то я поведу свою нацию к славе!
Занавес
КАРТИНА ВТОРАЯ
До поднятия занавеса слышны военные марши, рожки горнистов и барабаны, потом все покрывает восторженный рев толпы. Занавес поднимается. Кабинет Маршала. Открыта дверь на балкон, с которого Маршал выступает перед толпой. В кабинете Дочь Маршала и Крюг-младший в военной форме.
Маршал (к толпе). В момент, когда наши сероброкрылые самолеты уже сеют смерть над городами наших заклятых врагов…
Восторженный рев толпы.
…я хочу вынести на суд народа этот мой самый решительный шаг.
Крики: «Да здравствует Маршал!», «Слава Маршалу!»
Да, я начал войну и начал ее, не объявляя. Я поступил так для того, чтобы сохранить тысячи жизней наших сыновей, которые в эту минуту выигрывают свою первую битву, громя еще не успевшего опомниться противника. Теперь я прошу вас одобрить такую тактику.
Неистовый крик: «Да, да! Одобряем! Да здравствует Маршал!»
Дальше. Я начал войну, не вступая предварительно в унизительные для нас переговоры с этим маленьким, ничтожным государством, которое воображает, что может безнаказанно провоцировать и оскорблять нашу великую нацию…
Возмущенные крики толпы.
…и руками наемных бандитов подрывать наш порядок и безопасность!
Рев толпы: «Смерть им!», «Предатели!», «На виселицу!»
Тише! Криком мы не устраним зла. Был только один путь: послать карательную экспедицию и расправится с этим обнаглевшим ничтожным государством, которое упорно угрожало нашему мирному благоденствию, стереть с лица земли этот жалкий и неполноценный народ, у которого нет никакого права на существование, истребить всех, кто бы ни встал на его защиту… Пусть теперь другие державы раскроют свои карты! Я заявляю: мы не боимся никого!
Общий крик: «Не боимся! Да здравствует Маршал! Да здравствует война!»
Я знал, что вы поддержите меня. Защищать вашу честь я послал в бой мою великолепную армию. От вашего имени я заявляю всему миру: «Мы не хотим войны, но мы победим! Победим, ибо такова воля божия!.. Победим (бьет себя в грудь) , потому что с нами справедливость!.. С нами справедливость!.. (Слабее.) Справедливость…
Общий крик: «С нами справедливость! Да здравствует война! Слава Маршалу!»
(Шатаясь, входит с балкона в комнату, бьет себя в грудь.) С нами справедливость!.. С нами справедливость!.. С нами… Я…
Крюг (подбегая). Вам нехорошо, ваше превосходительство?
Дочь. Что с тобой?
Маршал. Оставьте меня… Уйдите. (Бьет себя в грудь.) С нами справедливость… Что это?! (Расстегивает мундир, ощупывает себе грудь.) С нами справедливость. (Рвет на себе рубашку.) Взгляните сюда!
Крюг. Покажите!
Крюг и Дочь наклоняются к груди Маршала.
Маршал. Я ничего не чувствую. Грудь как мрамор…
Дочь (с усилием.) . Нет, папа… там ничего нет. Ты не смотри.
Маршал. Пусти!.. (Хватается за грудь.) Ничего не чувствую, ровно ничего…
Дочь. Папочка, это пустяки… вот увидишь.
На улице нарастает ров: «Маршал! Маршал! Маршал!»
Маршал. Я знаю, что это такое… Иди, детка, иди. Оставь меня.
Снаружи крики: «Маршал!», «Хотим видеть Маршала!»
Я иду. (Выпрямившись и подняв руку для приветствия, выходит на балкон.)
Неудержимый рев: «Да здравствует Маршал! Слава Маршалу! Слава войне!»
Дочь разражается рыданиями.
Крюг. Не надо, дорогая, не надо.
Дочь. Павел… ведь папа…
Крюг. Я знаю, но сейчас вы не должны плакать. (Подходит к телефону, лихорадочно перелистывает справочник, набирает помер.) Алло! Профессор Сигелиус?.. Говорит Крюг. Немедленно приезжайте сюда, во дворец Маршала. Да, к Маршалу лично… Да, белое пятно. (Кладет трубку.) Аннета, прошу вас, не плачьте!
Снаружи крики: «Да здравствует Маршал!», «Да здравствует война!», «Да здравствует армия!», «Слава Маршалу!»
Маршал (возвращается с балкона). Все-таки они любят меня… Это великий день. Ну, ну, не плачь, маленькая.
Крюг. Ваше превосходительство, я позволил себе вызвать профессора Сигелиуса…
Маршал. Ладно, Павел. Для того чтобы я болел по всем правилам науки, да? (Машет рукой.) А что, не было еще сводки о действиях нашей авиации?
С улицы доносятся песни и звуки военных оркестров.
Слышите, как они ликуют. Наконец-то я сделал из них настоящую нацию! (Ощупывает грудь под мундиром.) Странно… кожа холодна, как мрамор. Словно это не мое тело…
Снаружи крики: «Маршал», «Маршал!», «Маршал!»
Иду, иду. (Шатаясь, направляется к балкону.)
Крюг. Разрешите, ваше превосходительство. (Выбегает на балкон, делает толпе знак замолчать.) Его превосходительство Маршал благодарит вас. Он только что сел за работу.
Возгласы: «Да здравствует Маршал!», «Да здравствует война!», «Слава Маршалу!»
Маршал. Достойный молодой человек… Я так любил старого Крюга. (Садится.) Бедный барон Крюг… бедняга…
Крюг (вернувшись с балкона). Помогите мне, пожалуйста, Аннета. (Показывает на окна. Оба спускают тяжелые шторы и зажигают настольную лампу.)
Наступает полумрак и тишина; только с улицы глухо доносятся песни и марши.
Маршал. Так. Вот теперь по крайней мере все как у больного.
Дочь (садится у его ног). Ты не будешь болеть, папа. Придут величайшие врачи мира и вылечат тебя. А пока приляг.
Маршал. Нет, нет, я не имею права болеть, Я должен воевать, детка. Увидишь, я и думать не стану о болезни. Вот только сейчас здесь, с вами, отдохну немножко. Это шум так подействовал на меня… Больному человеку легче, когда он забьется в угол и держит кого-нибудь за руку. Но это пройдет, вот увидите. Я должен воевать! Скорей бы пришли первые сводки… Слышите, как поют на улице? Это звучит словно с другого берега.
Крюг. Если пение беспокоит ваше превосходительство…
Маршал. Нет, нет, не мешайте им. Теперь всюду реют флаги… Мне надо было бы проехать по городу… показаться народу… сказать всем, что с нами справедливость… с нами… (Бьет себя в грудь.)
Дочь. Не надо, отец, ты не должен сейчас думать об этом.
Маршал. Да, доченька… не должен. Но погоди, я еще поеду во главе войска как победитель… Ты не видела, как я вернулся со своими солдатами с прошлой войны. Ты тогда была крошкой… Но теперь ты увидишь… Погоди, ты еще порадуешься! Павел, война — прекрасная вещь! Для нас, мужчин, это величайшее… наступление на правом фланге! Обхват! Бросить туда десять армейских корпусов!
Адъютант (в дверях). Надворный советник профессор Сигелиус прибыл. Провести его сюда?
Маршал. Что… что ему нужно?
Дочь. Проведите его к отцу в спальню.
Адъютант. Слушаюсь. (Уходит.)
Маршал. Ага, понимаю: величайшие врачи в мире… (Встает.) Жаль! С вами мне было легче.
Дочь (провожая его до дверей). Не бойся, папа.
Маршал. Маршал не боится, детка. Маршал… подчиняется велению свыше. (Уходит.)
Тишина, только с улицы доносятся военные марши.