В горах не бывает преступлений, стр. 4
– Мне, наверное, лучше вернуться в отель. Кстати, кажется, я встречался с мистером Лейси. Он плотный мужчина лет сорока пяти, немного лысый, с усиками?
Она проводила меня до двери.
– Да, это Фред.
Миссис Лейси закрыла собаку в доме и стояла на крыльце, пока я не уехал. Господи, она выглядела такой одинокой!
Глава 4
Я лежал на кровати, жевал сигарету и пытался понять, почему я должен ковыряться в этом деле, когда раздался стук в дверь. В номер вошла девушка в рабочем халате с полотенцами. У нее были темно-рыжие волосы, длинные ноги, и она знала, как надо пользоваться косметикой. Девушка извинилась, повесила полотенца на вешалку и направилась к двери, искоса посмотрев на меня. Ее ресницы при этом задрожали.
– Хэллоу, Гертруда, – рискнул я.
Она остановилась, повернула рыжую головку, и ее рот приоткрылся в улыбке.
– Как вы узнали мое имя?
– Я не знал. Просто я хочу поговорить с горничной, которую зовут Гертрудой.
Она облокотилась на дверь, зажав под мышкой полотенца.
– Вот как? – Ее ленивые глаза изучали меня.
– Постоянно живете здесь или приезжаете на лето? поинтересовался я.
– Нет, я здесь не живу. – Ее губы искривились. – Жить рядом с этими горными кретинами!.. Нет, уж увольте.
– У вас все в порядке?
Она кивнула.
– И я не нуждаюсь в компании, мистер. – Однако создавалось впечатление, что ее можно уговорить. Я с минуту разглядывал рыжую горничную.
– Расскажите мне о деньгах, спрятанных в туфельке.
– Кто вы? – холодно спросила девушка.
– Эванс, детектив из Лос-Анджелеса, – я усмехнулся, довольный.
Ее лицо слегка напряглось. Рука вцепилась в полотенца, и ногти царапнули ткань. Гертруда отошла от двери, уселась на стул, стоящий у стены. В ее глазах появилась тревога.
– Шпик? – выдохнула она. – Что происходит?
– Разве вы не знаете?
– Я слышала только, что мистер Лейси оставил деньги в туфельке, в которой нужно было починить каблук. Я отнесла их обувщику, который деньги не тронул. Я тоже их не брала. Она ведь получила деньги обратно?
– Не любите легавых? Кажется, мне знакомо ваше лицо, заметил я.
Ее лицо еще больше напряглось.
– Послушай, легавый. У меня есть работа, и я сумею справиться с ней без помощи фараонов. Я никому не должна ни цента.
– Конечно, – согласился я. – Забрав туфли, вы сразу отправились в мастерскую?
Она молча кивнула.
– По пути нигде не останавливались?
– Зачем?
– Откуда мне знать, меня там не было.
– Нет, не останавливалась. Только предупредила Вебера, что иду по поручению жильца.
– Кто такой мистер Вебер?
– Помощник заведующего. Он постоянно околачивается в баре.
– Бледный парень, записывающий результаты скачек?
– Он самый, – кивнула девушка.
– Понятно, – я закурил сигарету и посмотрел на нее сквозь дым.
– Большое спасибо.
Она встала и открыла дверь.
– Не думаю, что помню вас. – Гертруда оглянулась.
– Похоже, вы повидали немало нашего брата.
Она покраснела, и ее глаза злобно сверкнули.
– В этой гостинице всегда меняют полотенца так поздно? поинтересовался я, чтобы прервать молчание.
– Очень умный?
– Стараюсь, – скромно улыбнулся я.
– Ничего не выйдет, – заметила Гертруда с внезапным сильным акцентом.
– Кто, кроме вас, держал те туфли?
– Никто. Я же сказала, что только остановилась предупредить мистера Вебера... – она запнулась и с минуту о чем-то думала. – Я пошла принести ему кофе и оставила туфли у него на столе около кассы. Откуда, черт побери, мне знать, трогал их кто-нибудь или нет? И какая разница, если деньги остались на месте?
– Вижу, что вы стараетесь помочь мне. Расскажите об этом Вебере. Он здесь давно?
– Давно, – с отвращением ответила Гертруда. – Девушкам небезопасно проходить мимо него. Надеюсь, вы понимаете, что я хочу сказать. Так о чем я?
– О мистере Вебере.
– К черту мистера Вебера! – она покраснела. – И вы идите к черту!
Рыжая девушка сердито улыбнулась и вышла.
В коридоре раздался звук ее шагов. По-моему, больше она нигде не останавливалась. Я посмотрел на часы – было чуть позже половины десятого.
В коридоре послышались тяжелые шаги. Кто-то вошел в соседний номер и хлопнул дверью. Мужчина начал откашливаться и сбросил туфли. Заскрипели пружины кровати, и он стал ворочаться. Через пять минут сосед встал. Босые ноги прошлепали по полу, и раздался звон бутылки о стакан. Он выпил, опять улегся и почти сразу захрапел. С озера доносилось ворчание моторных лодок, откуда-то раздавалась негромкая музыка, сигналили машины, в тире грохотали ружья 22-го калибра, дети кричали друг на друга.
Я заметил, что дверь наполовину открылась и в комнату тихо вошел мужчина. Он прикрыл дверь и взглянул на меня. Это был высокий, худощавый, бледный человек, в глазах которого сквозила недвусмысленная угроза.
– О'кей, фраер, – сказал он. – Давай показывай.
Я сел на кровати.
– Что показывать?
– Ксиву.
– Какую ксиву?
– Ну-ка, завязывай острить, умник. Покажи бумажки, которые дают тебе право приставать с расспросами к прислуге. – А, это? – Я слабо улыбнулся. – У меня нет никакой ксивы, мистер Вебер.
– Вот как, – заметил мистер Вебер и направился ко мне, размахивая руками. В трех футах от кровати высокий парень остановился и, наклонившись, сделал очень неожиданное движение. Его ладонь очень больно ударила меня по щеке, и моя голова дернулась в сторону. Он ухмыльнулся и взмахнул правым кулаком. У меня было достаточно времени, чтобы сбегать и купить маску кетчера. Я нырнул под руку и ткнул револьвер ему в брюхо. Вебер неприятно хрюкнул.
– Руки вверх, пожалуйста.
Он опять хрюкнул, его глаза смотрели куда-то за мной, но рук высокий парень не поднял. Я отошел к дальней стене, и он медленно повернулся.
– Подождите одну секунду, пока я закрою дверь. Потом мы поговорим о деле под названием «Дело замененных бабок».
– Иди к черту! – предложил Вебер.
– Блестящая реплика, – заметил я.
Не спуская с него глаз, я нащупал дверную ручку. За спиной раздался скрип доски. Я мгновенно повернулся и добавил этим несколько лошадиных сил мощному удару, направленному мне в челюсть.
Я нырнул куда-то в темное пространство. Через какое-то время очнулся и увидел чьи-то туфли. Ноги были вытянуты под странным углом на полу. Бессильно висела рука, а револьвер лежал вне пределов досягаемости. Я двинул одну из ног и с удивлением обнаружил, что они принадлежат мне. Вялая рука дернулась и автоматически попыталась схватить револьвер, промахнулась и со второй попытки ухватила оружие. Мне кое-как с большим трудом удалось поднять пушку, к которой кто-то словно привязал пятидесятифунтовый груз. В комнате стояла тишина. Я посмотрел на закрытую дверь. Немного шевельнулся, и все тело заныло. Голова болела, болела челюсть. Я еще немного поднял револьвер, а затем опустил его вниз. Черт с ним! Для чего мне тягать эту тяжесть, если в комнате никого нет? Все посетители ушли. С потолка ослепительно сверкала лампочка. Я немного покатался по полу, согнул ногу, сунул под себя колено. Тяжело дыша, не забыв захватить револьвер, начал подниматься, словно карабкался в крутую гору. Во рту был вкус пепла.
– Ах, как жаль, – громко сказал я. – Как жаль, но делать нечего, О'кей, Чарли. Мы еще встретимся.
Я слегка покачнулся и, находясь все еще в состоянии грогги, как после трехдневной попойки, медленно повернулся и обвел номер глазами.
Около кровати, на коленях, словно молился, стоял человек в сером костюме, с пыльно-белыми волосами. Его ноги были раздвинуты, тело облокотилось на кровать, а руки разбросаны в стороны. Голова покоилась на левой руке.
Судя по всему, он устроился удобно. Охотничий нож, торчащий из-под левой лопатки, казалось, не доставляет ему никаких неудобств. Я наклонился и взглянул на его лицо. Передо мной стоял мистер Вебер. Бедный мистер Вебер! Из-под ручки охотничьего ножа вниз по спине протянулась темная полоса. Это не красная краска!