S-T-I-K-S. Второй Хранитель (СИ), стр. 37

Лодки моторные имелись и Макс присмотрел себе алюминиевою «Тактику», но не было моторов, а махать веслами не очень и хотелось. Он методично вскрывал гараж за гаражом, делая упор на двери с самыми старыми и ржавыми замками. Расчет Максима оказался верным и вскоре он устанавливал на «Тактику» старенький «Ветерок», который после разборки и промывки отозвался на рывок шнура магнето обнадеживающим фырканьем. Канистру бензина он принес для мотора Сухроба и поехать к башне, теперь не мешало ничего вообще. Он и отправился вместе с Маруськой, которая улеглась на носу лодки в любимой позе сфинкса.

То, что башня снесена под основание, Максим увидел издалека, как и столб густого дыма. Он стиснул зубы, снял со спины и приготовил к бою автомат, а Маруська, с вздыбленной на загривке шерстью гулко гавкнула и прыгнула в воду. Он вел лодку вплотную к берегу, и собака чуть на него не заскочила одним длинным прыжком. Макс вздрогнул, заглушил мотор и причалил в микроскопическую бухточку, закрытую сухими, давно мертвыми ивами. Лодку крепко привязал, забил карманы разгрузки запасными магазинами, взял патроны для пистолета, две гранаты и пополз в сторону пожарища. Метров через пятьдесят боковым зрением заметил развалины сарая, сменил резко направление и через несколько минут уже прижимал к щели между досками линзы бинокля.

Башня представляла собой бесформенную кучу кирпича, из которой торчали балки перекрытия, обломки лестницы и в куче ковырялись люди. Некоторые фигурки ему показались знакомыми, но хорошо рассмотреть детали мешал застилающий обзор дым. Максим до рези в глазах осматривал пепелище, стараясь понять, что там произошло и как действовать дальше, как неожиданно по ушам резанул собачий вой. Выла без сомнения Маруська, он снова припал к окулярам, дым отклонился на какую-то секунду в сторону и он сумел рассмотреть происходящее. Собака сидела поверх кучи, на протяжной ноте выла, а ее поглаживал и успокаивал человек. Макса заколотило, он вытащил с лодки бутылку текилы, отхлебнул прямо из горлышка и с бутылкой в руке пошел, не скрываясь к пожарищу.

– Здорово, крестный – вот так свиделись! Чего так долго, мы тебя с самого утра ждем. Что случилось?

– Привет Цыган, да свиделись – хуже не придумаешь. У меня нормально все – случилось тут у вас. Давай, прошу, рассказывай – я слушаю.

Да, перед ним рейдеры, которые их с Сухробом в улье встретили и окрестили. Цыган, Лимон, в сторонке Чика со своей крупнокалиберной винтовкой «Взломщик». Еще несколько ребят, которых Макс видел впервые – а вон стоит кустарная бронемашина с пулеметом, сделанная из автоцистерны. Цыган, без церемоний отобрал текилу, сделал большой глоток и, отводя глаза в сторону – начал рассказывать:

– Ты, Фаза того – в руках себя держи, и давай, пожалуйста – без резких телодвижений. Девчонки ваши наглухо – им оторвали головы, а подобное, сам знаешь – не лечиться.

Максим закаменел. – Перс жив?

– Жив, но… Он сейчас плохой совсем – его гвоздями к дверям приколотили деревянным. Но в живых оставили, наверное – чтоб тебе все рассказал.

– Кто?

– Я по словам Перса понял, что ты знаешь. Оливьер, кто еще. А рвал и убивал всех его кваз Чомба. Он полностью ручной у этой мрази – похоже, что Оливьер пообещал ему белую жемчужину. Перс говорит – они тебя искали и сильно расстроились, когда не обнаружили.

– А вы чего не помогли?

– Ну, ты даешь, Фаза! Вопрос с предъявой? Ладно – я не в обиде, понимаю. Мы опоздали, только ты на день, а мы всего на час. Патронами хотели у девок закупиться для пулемета.

– Где Перс?

– В машине Перс, в броневике. Только весь изранен и блюет в ведро. Сожрал черную жемчужину и две горошины, прикинь? И сверху все полирнул живчиком – ты с ним поаккуратней. Хотя… Такое пережить! И еще, слышь. Фаза. На, спеку ему дай – пусть отрубится, а то у нас не хочет брать. У него ноги перебиты, надо кости вправить и срочно к знахарю. Мы его в свой стаб доставим – Деревенский называется. Потом найдешь и спросишь там Цыгана. С нами, как мне кажется – сейчас ты не поедешь.

– Как не поеду, почему? Что мне помешает?

– Поговори с товарищем, а там может дела срочные возникнут, кто вас знает.

Цыган отхлебнул еще раз из бутылки, отдал ее Максу и направился к своим ребятам, показывая что разговор закончен. Максим рванул к броневику почти бегом. Задняя дверь распахнута, он заглянул и сразу встретился взглядом с лежащим на полу Сухробом. Таджик ждал и заговорил быстро, без предисловий и почти без привычного акцента:

– Максим, брат, меня тут нет – я умер. Я не Сухроб, я, теперь – шахид, я мстить им буду. Я не хочу жить, я буду мертвый и мертвый их убью всех – клянусь. Я их резать буду, на части рвать…

Сухроб заплакал, а Максим выдернул с лежащей рядом аптечки тампон и начал протирать другу лицо.

– Ты что, Сухроб, опомнись, мстить вместе будем – я с тобой!

– Нееет! – Раненый так громко закричал, что в раскрытых дверях машины показалось перепуганное лицо Лимона, огляделось и тактично исчезло.

– Неет, ты мстить не будешь – они этого хотят! Оливеру нельзя чтоб ты шел в Коалицию, он хочет, чтоб ты тут – за ним гонялся. Они думал, что мы вместе в башне…

Максим сунул Сухробу в зубы бутылку, но тот пить отказался и заговорил более спокойно.

– Чомба под утро сломал стенка в башня и они вошли. Я пулемет схватил, но Оливьер смотрел и ствол вверх задрался, а мне не как не опустить. Он может – у него умение такое. Потом Чомба бил – я вырубался, очнулся – они меня гвоздями к двери прибивают. На Чомба кот напал – который Жрач, он рвал кота напапалам. Потом напал Свежак – он Свежака порвал. Потом… – Сухроб заплакал и продолжил – Он голова оторвал Марго. Лаванда тоже отарвал, а Оливьер сказал, чтоб я тебе передавал… Сказал его найти.

– Чего, Сухроб? Найти где, не молчи?

– Нигде, не твой дело – нискажу. Я сам найду, а ты иди. Иди, я их парву, я квазом буду и па рву! Я всех парву, сажгу и сдохну, а ты иди, пусть никогда по ихнему нибудет! – Сухроб замолчал, внезапно сделался серьезным и сказал уже спокойным твердым голосом.

– Максим, брат, прошу – иди. Так надо. Не нужно делать, как Оливьер хочет. Иди, я сам. Но если погибну – отомстишь.

Порцию спека из рук Максима принял без возражений и быстро отключился. Макс вылез из машины и почти насильно вручил Цыгану последнюю черную жемчужину, весь горох, янтарь и четыре магазина с патронами от автомата.

– Ты че. Фаза, совсем сдурел? Если за лечение, то это очень много!

Максим махнул рукой, допил залпом текилу, выбросил бутылку и пошел, запинаясь к своей лодке. Маруська с кучи утробно взвыла протяжным, длинным воем.

Глава 21. Двое в «Ниве», не считая Маруськи

Увиденное его сломало. Но сломало не над кучей кирпичей, которые остались от разбитой башни, не над обезглавленными телами девушек и не после разговора с обезумевшим от пережитого Сухробом. Беда его настигла и достала в полупустом подвале Лошади, куда он провалился обессилено с большим пакетом водки, минералки и банками мясных консервов. Макс двое суток пил в полном одиночестве, на третьи отключился, а проснувшись – подумал, что словил белую горячку и его разум покинул окончательно измученное алкоголем тело.

Уснул он, сидя на полу, а очнувшись, обнаружил, что его правая рука гладит и ласкает что-то мягкое. Взгляд машинально скользнул вниз, и мысль мелькнула о Маруське, но гладил он вовсе не собаку. Под его рукой, раскинув лапки и выставив брюшко балдела крыса – да, большой серый крысак с острыми тонкими зубами и длинным розовым хвостом.

Пока он спал, крысы подвал обжили, но вели себя прилично – не дрались меж собой и не пищала а бегали тихонько по углам или стояли столбиком, умываясь крошечными лапками. Они не тронули даже тушенку в раскрытой Максом банке и к его самодельному столу вообще не приближались. Ну нет, это уже слишком! Он резко встал, схватился за лежащий рядом клюв и серенький народец все понял правильно. Только что лежащий под его рукой вожак перевернулся, пискнул и исчез в одной из неприметных норок. Остальное стадо его примеру последовало столь стремительно, что Максим не успел даже замахнуться. Подвал быстро опустел, он находился в нем один, и дико болела голова.