Дерево лжи, стр. 8
— Прошу прощения, сэр, — тихо ответила экономка, — но по этим землям проходит кратчайший путь к пляжу. Это лучший пляж на острове для ловли моллюсков, так что… — Она развела руками в попытке оправдаться. «Так уж обстоят дела, с этим невозможно ничего поделать».
— Больше никаких вторжений на территорию, — резко объявил преподобный. — На мне лежит ответственность за безопасность жены и детей, а также за ценные образцы в оранжерее, и я не намерен терпеть здесь бездельников и воров. Пока я арендую эту усадьбу, я буду считать всех посторонних нарушителями. Если кто-то из них вам знаком, передайте, что я поставлю капканы.
«Насколько близко он подошел?» Поначалу, растрогавшись, Фейт приняла эти слова за выражение заботы о ее с Говардом безопасности. Однако, успокоившись, она начала думать, что отец имел в виду другое: «Насколько близко он подошел к башне?»
Глава 4
Коварная пещера
В два часа дня к дому подъехала карета. Через минуту-другую в гостиную вошел крепкий мужчина средних лет с красными щеками, черными усами и сияющей улыбкой. Он представился доктором Джеклерсом и обменялся с преподобным приветствиями, несколько раз с силой тряхнув его руку, словно собирался оторвать ее.
— Преподобный! Какая честь познакомиться с вами! Я читал ваши статьи в журнале Королевского общества!
Дядюшку Майлза доктор приветствовал с куда меньшим энтузиазмом, несмотря на заверения дядюшки, что он тоже внес немалый вклад в естествознание и что, возможно, любезный доктор слышал о его крошечной заметке касательно ископаемых моллюсков. Миртл поспешно прервала брата покашливанием.
Когда Джеклерсу представили Фейт, доктор замешкался:
— Фейт… ах да, я помню ту историю! Но я думал… — Он умолк, вытянув руку и словно собираясь погладить по голове воображаемого малыша. — Это было так давно? Ты уже совсем взрослая!
Фейт улыбнулась ему с небольшим замешательством. Она сразу поняла, что за историю он имеет в виду, и всегда вспоминала тот день со смесью радости, тоски и смущения. Ей было семь лет, и как-то отец позвал ее прогуляться по пляжу. Она бежала рядом с ним вприпрыжку вне себя от счастья, что он изъявил желание побыть с ней. Нечасто приходилось ей видеть отца столь веселым и добрым. Время от времени он наклонялся, собирая какие-то камешки в корзину, и один раз даже соизволил показать камень ей. Он был белым, с небольшими трещинами и выпуклостями, образующими узор.
«Как думаешь, смогла бы ты найти такие же камни?» — спросил он. Просияв, Фейт начала бегать вокруг и приносить ему все камни, которые, как она надеялась, могли быть теми самыми, особенными, но чаще всего это были просто камни, блестевшие от морской воды, а высыхая, они тотчас тускнели в руках отца. В какой-то момент он резко свернул от воды и повел ее к подножию утеса: «Попробуем поискать здесь, Фейт».
Пока он стоял, уставившись в море, девочка лазила среди валунов. Наконец она кое-что заметила — плоский камень со спиралевидным рисунком. Она принесла его отцу, осторожно держа обеими руками и трепеща от надежды и сомнения. «Молодец, Фейт. — Отец присел перед ней на корточки. — Это окаменелость, и очень любопытная. Запомни этот день: сегодня ты нашла свою первую окаменелость».
Намного позже Фейт прочитала в газетах об этой находке. Малютка Фейт, беззаботно играя на пляже, принесла отцу красивый камешек, в котором тот сразу признал чрезвычайно интересную окаменелость. Журналистам эта история так понравилась, что каждый из них не преминул написать о «бесхитростной девочке» и «несведущем младенце, распахнувшем дверь к чудесам природы».
После того случая, когда преподобному случалось представлять свою дочь коллегам-естествоиспытателям, все ожидали увидеть миниатюрное воплощение невинности с широко открытыми глазами. Обнаружив нескладную девушку-подростка, мало кто знал, как реагировать. Фейт покинула благословенный остров детства, но пока не пристала и ко взрослому. Она принадлежала двум мирам, словно русалка. Поэтому было неясно, как себя с ней держать.
— Что же, юная леди, находили ли вы другие ископаемые? — нарочито весело спросил доктор Джеклерс.
Фейт покачала головой. Первая окаменелость оказалась последней. Никогда больше отец не брал ее с собой на поиски ископаемых. В тот солнечный, пропахший солью день он будто раскрыл перед ней дверь, а потом захлопнул снова. Она твердила себе, что дверь закрыта не навсегда, что отец по натуре человек необщительный и угрюмый. Он разрешал ей читать книги из его библиотеки, расшифровывать стенографические заметки и записывать под диктовку, и Фейт воспринимала это как знак, что он все еще хочет впустить ее в свой мир и что эта дверь может вновь распахнуться.
Доктор Джеклерс больше не смотрел на Фейт. Все ясно. Как и те мокрые камни, она утратила свой блеск.
Энтузиазм Говарда по случаю семейной прогулки тотчас погас, когда стало известно, что они не поедут к морю и ему не удастся поиграть с волнами.
— Но мы нашли маленькую лодку на пляже, и Фейт сказала, что мы поплывем на ней в гроты!
— Фейт пошутила, малыш. — Миртл с ужасом взглянула на Фейт. — Морские течения слишком сильные. Говард, разве ты не хочешь посмотреть, как работает твой отец?
Говард осторожно посмотрел на отца, вцепившись в руку Фейт.
Пока семейство Сандерли чинно выходило во двор, Фейт вся горела под наигранно безразличными взглядами слуг. Ботинки отяжелели, воротничок душил. Когда дверь закрылась, Фейт услышала приглушенный смех. Чутье отшельника подсказало ей, что слуги обсуждают ее сегодняшнее чересчур бурное возвращение домой. Ее родители продолжали восстанавливать против себя домочадцев, а теперь и она стала мишенью для язвительных шуток.
Был отлив, поэтому тронулись по нижней дороге вдоль мыса. По одну ее сторону вздымались морщинистые утесы, по другую виднелся волнорез — широкая стена примерно пяти футов высотой. Фейт задумалась, насколько яростно здесь бьют волны, раз они даже заливают дорогу, и почувствовала азарт.
— Что удалось найти? — спросил отец Фейт доктора Джеклерса.
— Мы подняли наверх осколки кремня, обработанные вручную, преподобный, и кости карликового гиппопотама, а еще зуб, который я классифицировал как зуб мамонта. — Доктор довольно потер ладони. — Я надеюсь раскопать человеческие останки, может быть, даже найти череп. Я люблю черепа, преподобный. Но… по правде говоря, я очень рад, что вы здесь, — наставите нас на путь истинный. — Доктор искоса взглянул на отца Фейт. — Боюсь, что те из нас, кто занимается раскопками, вот-вот вцепятся друг другу в волосы. Ламбент — дилетант, напрочь лишенный терпения. Мы как можем сдерживаем его, чтобы он не ломился сквозь камень при каждом повороте. Но, поскольку пещера расположена на его земле, мы не можем его игнорировать. Потом наш славный викарий…
— Мистер Клэй произвел очень благоприятное впечатление, — вставила Миртл. В действительности ее утверждение таило в себе вопрос.
— О да! Но у него слишком старомодные взгляды для человека его лет. — Доктор говорил с улыбкой, хотя и слегка вымученной. — Но его тоже нельзя снимать со счетов, ведь именно он нашел пещеру. Вернее, его собака. Бедного пса угораздило свалиться в скрытую от глаз шахту, и он сломал лапу. Мы потратили кучу времени, вытаскивая его оттуда. Что касается меня, я знаком с последними исследованиями в пещерах, а они нет, поэтому им не обойтись без меня. — Доктор невесело улыбнулся.
Фейт передернуло. Ее отца пригласили в качестве эксперта, но складывалось ощущение, что местные просто хотят, чтобы кто-то разрешил их разногласия.
Повозка повернула в глубь острова, затем поехала в гору и вновь по ровной дороге. Наконец экипаж остановился, и семья вместе с Фейт сошла на землю. Местность здесь была неровной и каменистой. Повсюду из земли выступали горные породы, гребни образовывали небольшие ущелья, по дну которых некогда струились потоки воды. Спуск в сторону моря представлял собой нагромождение утесов и ровных уступов, словно какой-то великан пытался соорудить здесь лестницу.