Дерево лжи, стр. 61

— Она ушла, — сказала Фейт.

— Что ты здесь делаешь? — спросил он.

— Зачем-то стираю в пыль все свои планы. — Некоторое время Фейт никак не могла ухватить ускользающую мысль, а сейчас она поймала ее. Правда, от нее она почувствовала себя только хуже, но все равно продолжала цепляться. — Думаю, ты скоро все узнаешь. Все узнают.

— Что ты имеешь в виду, говоря, что стираешь в пыль свои планы? — резко спросил Пол. — Только не вздумай сказать, что тебе больше не нужна та фотография!

— Нужна, конечно, — быстро ответила Фейт. — Ты сделал ее? Она готова?

— Это было нелегко, — проворчал он и, продолжая хмуриться, протянул ей снимок. — Это лучшее, что я смог сделать.

Фейт нервно задрожала, рассматривая фотографию. Пол взял снимок, который был сделан на раскопках в тот день, когда Фейт приступила к обязанностям рисовальщицы. На переднем плане, внимательно разглядывая рог тура, стояли доктор Джеклерс и Ламбент. Сзади и чуть сбоку располагались миссис Ламбент и Фейт, последняя была спрятана в тени и попала в кадр лишь частично. А из-за бедуинской палатки высовывался наполовину скрытый человек с очень знакомыми орлиными чертами лица, высоким лбом и холодными отстраненными глазами… Секунду Фейт не могла понять, как ее отца смогли поместить на фотографию почти целиком. Мгновенно она вспомнила дядюшку Майлза. Ему велели встать за палаткой и держать ткань, чтобы та не трепыхалась. Но он был в своем репертуаре и нашел способ наклониться вперед, чтобы попасть в кадр. Пол очень аккуратно вырезал лицо преподобного и приклеил его поверх дядиного. Жуткое впечатление.

— Это… — Фейт прикусила язык. Комплименты были не приняты в их беседах с Полом, но в этом случае было трудно сдержаться. — У тебя здорово получилось, — угрюмо признала она.

Фейт бережно положила фотографию между страниц записной книжки и спрятала ее. Она и не надеялась, что Пол примет всерьез ее безумный вызов и сделает эту фотографию. Ее импульсивная выходка — одно, но это дело потребовало от него времени, усилий и аккуратности.

— Спасибо, — тихо добавила она, не уверенная, расслышал ли он.

Держа фонарь в руке, Пол довел ее до небольшой ризницы. Согнувшись, он отпер три замка на обшарпанном старомодном сундуке, откинул крышку и извлек огромную переплетенную в кожу книгу. Пол подал ее Фейт, и та начала ее перелистывать, сосредоточившись на записях о свадьбах. Дойдя до страницы со свадьбами «в год одна тысяча восемьсот шестидесятый», она остановилась.

— Нашла, — выдохнула она и постучала пальцем по аккуратно написанному имени.

— Это имя что-то значит для тебя? — спросил Пол, заглядывая через плечо.

Фейт кивнула.

— Теперь я знаю, кто убийцы, откуда они узнали о дереве и почему ненавидели моего отца, — прошептала она.

В дневнике ее отца ключ был с самого начала, но Фейт его не заметила. Ее глаза просмотрели одно маленькое предложение.

Не Уинтербурн, а Уинтербурны. Гектор Уинтербурн путешествовал по Китаю вместе с женой. Преподобному было незачем упоминать о его спутнице, он не придал значения ее существованию. В свете фонаря Фейт разглядела мраморные таблички на стенах. Ее взгляд цеплялся за женские имена.

Кем они были, эти матери, сестры и жены? Что с ними стало? Пустые, безликие, как луна, отражающие чужой свет и преданно вращающиеся вокруг более крупного небесного тела…

— Незримые, — тихо молвила Фейт.

Женщины и девушки так часто остаются незамеченными, всеми забытыми, второстепенными. Фейт все время этим пользовалась, прячась у всех под носом и ведя двойную жизнь. Но она не подумала, что кто-то может вести себя точно так же, осознав это лишь сейчас. В приходской книге была сделана запись о свадьбе Энтони Ламбента, эсквайра, и миссис Агаты Уинтербурн (вдовы).

Глава 33

Порох и искра

Наступил следующий день, бессердечно ясный и солнечный. Фейт разбудило немилосердно громкое пение птиц. Она снова проснулась с болью в глазах и ощущением, будто ее всю ночь колотили скалкой. Торопливо напившись, она вспомнила свои вчерашние приключения. Визит к дереву лжи, столкновение с Полом, посещение церкви, разговор с Жанной, открытие, сделанное ею благодаря приходской книге… а потом вынашивание плана и обсуждение его с Полом, возвращение домой через грот и затем по морю. Ей надо действовать быстро, пока Жанна не рассказала всему острову правду о ведьме Фейт. Хотя разоблачение больше не пугало ее. При мысли об этом она ощущала лишь безразличие и покорность. Она надеялась только на одно — что успеет разыграть свою последнюю карту, пока люди на раскопках на узнали все о Фейт.

Поскольку никто не собирался присылать за ней коляску, она накинула верхнюю одежду, взяла альбом и отправилась на место раскопок пешком.

— Мисс Сандерли! — Бен Крок изумленно уставился на Фейт, когда она появилась на раскопках в пыльной юбке и с блестящим от жары лицом. Он бросил взгляд на дорогу за ее спиной. — Вы пришли пешком, мисс?

— Сегодня днем будет слушание по делу моего отца, — ответила Фейт, немного запыхавшись после преодоления всех спусков и подъемов. — Вряд ли после всего этого моя семья останется на Вейне. Так что, возможно, это мой последний шанс побывать на раскопках. — Подумав о Миртл, она с беспомощным и неуверенным видом округлила глаза. — Думаете, джентльмены не разрешат мне побыть тут?

На секунду Крок растерялся, словно прикидывал, не отправить ли ему Фейт домой самому. Но экипажа под рукой не было, и Фейт рассчитывала, что он не заставит ее проделывать весь путь обратно пешком.

— Не думаю, что они станут противиться, мисс, — сказал он, бросив взгляд на узкое ущелье. — Сегодня джентльмены все равно заняты своим. Вчера туннель дотянули до пещеры. Теперь расчищаем путь, чтобы рассмотреть все получше.

— Что-нибудь нашли? — вежливо поинтересовалась Фейт.

— Немного гравия просыпалось в трещины, значит, под шахтой есть еще одна пещера, как мы и предполагали. Но нам преграждает путь толстый слой плотных пород, так что придется воспользоваться порохом.

— Полагаю, все джентльмены придут посмотреть на взрыв?

— Наверняка, мисс. — Рот Крока дрогнул, едва сдержав улыбку. — Не думаю, что кто-то пропустит такое.

Фейт подумала о том же самом. Если есть возможность проникнуть в волнующую новую пещеру, все ученые джентльмены захотят присутствовать при этом. Поскольку они не доверяют друг другу, то будут опасаться, не начнет ли кто-нибудь воровать кости для личной коллекции или называть окаменелости в свою честь. Все важные люди сегодня будут здесь. Она на это рассчитывала. Входя в ущелье, Фейт поймала на себе несколько любопытных взглядов, как и в день первого ее здесь появления, но все были слишком заняты, чтобы спрашивать, зачем она пришла. Дядюшка Майлз, как школьник, бесцельно слонявшийся около входа в туннель, побледнел, увидев ее. Фейт одарила его едва заметной улыбкой, плоской, как у дохлой рыбы. Синяки от его пальцев до сих пор давали о себе знать. Он сразу же отвел глаза.

Она подошла к доктору Джеклерсу. Тот явно почувствовал себя неловко, хотя ему хватило самообладания, чтобы поклониться.

— Доброе утро, доктор Джеклерс, — мягко произнесла Фейт. — Как дела у мисс Хантер?

Достаточно хорошо, чтобы не прислушиваться к советам своего доктора. — Он нахмурил лоб.

Явно это было его больное место. Но Фейт испытала облегчение. Если мисс Хантер снова начала донимать доктора Джеклерса, значит, есть надежда, что она выздоравливает. Ламбент расхаживал по ущелью туда-сюда с веничком в руке. Присутствовали оба Клэя — отец и сын, Пол перетаскивал треножник и футляр. Землекопов на этот раз было больше, чем прежде, и все они были заняты тем, что сгружали мешки с гравием и песком возле входа в туннель, складывая из них низкую стену в форме подковы. Бедуинскую палатку, видимо, перенесли подальше от туннеля, но, бросив взгляд в сторону хребта, Фейт заметила ее раздувающуюся крышу. По всей видимости, ее поставили рядом с той шахтой, в которую спускали корзину-клетку.