Самый лучший демон. Трилогия (СИ), стр. 215

Но арифед блондина и вовсе не заметил. Он отпустил руку Харрата и вцепился в отвороты его камзола.

– Жену забрал, сына забрал, даже титул с замком забрал. А теперь и этого лишить хочешь? Я тебе поперёк глотки встал? Да и Тьма с тобой! Только скажи: за что ты меня так ненавидишь? Чтобы я хоть знал! А то придавлю, а потом от любопытства загнусь.

– Я у тебя всё забрал?! – со змеиным шипением просипел Дан, сжимая в кулаке ворот Тхия. – Да это всё из-за тебя, тварь! Это из-за тебя, твоей долбанутой жёнушки и выродка Арха погибла! Жалела всех, а вы этим пользовались, уроды!

– Дан! – Адин облапил демона за плечи, пытаясь оттащить хаш-эда от рыжего.

Но Харрат на него обратил внимания не больше, чем арифед на Шая.

– Вы совсем охренели? – рявкнул Адаш.

Да так, что даже жрец голову в плечи втянул. Вот только ни Дан, ни Тхия в его сторону даже не взглянули.

– Так я тебя сейчас за ней следом отправлю! – рыжий утробно рыкнул, продемонстрировав клыки до дёсен.

Лорд Харрат на угрозы размениваться не стал. Он просто стряхнул с себя Адина, всего лишь плечами поведя. И…

Что случилось дальше, никто из присутствующих толком и не понял. Даже те, кто знали, куда и как смотреть. Два демона вдруг стали едва различимыми мечущимися тенями. Их рёв, рык и шипение переполнили воздух, сделав его плотным, как масло. В помост что-то врезалось, один из столбов треснул вдоль, ложе опасно накренилось, тело шевельнулось, будто раздумывая: упасть или нет. Вырванная с корнем трава разлеталась фейерверком, засыпая комками земли шарахнувшихся в стороны зрителей. Истошно завизжала женщина. Ирруш, сунув оба кулака в рот, завыла, таращась в никуда побелевшими от ужаса глазами.

Неразборчиво гаркнул Адаш, зачем-то подняв обе руки вверх. Его фигуру вдруг оплели щупальца чёрного клубящегося мрака. Это стало последней каплей – пришедшие на похороны, а угодившие прямо в Бездну, вопя, бросились врассыпную. Даже офицерские нервы не выдержали. Адин плашмя рухнул на землю, подминая под себя орущую Ирруш и утягивая за руку Ллил. Шай ласточкой нырнул под помост, прихватив с собой Данаша.

День померк, словно чёрные щупальца, изгибающиеся вокруг кронпринца анемонами, высосали из неба тот немногий солнечный свет, что был. Дымный мрак потянулся в сторону размытых, как акварель по листу, теней.

– А что здесь, собственно, происходит? – поинтересовалась Арха. – Нам уже стоит прятаться или можно подождать чуть-чуть?

Мир замер. Щупальца опали, клубясь над мокрой травой безобидной дымкой. Даже убегающие притормозили оборачиваясь. Все, естественно, как один таращились на ведунью, легонько покачивающую кулёк у груди. И Ю, опирающуюся о плечо лекарки.

Лошадь, впряжённая в изрядно потрёпанную телегу, всхрапнула. Мол: «Вы как хотите, а я тут абсолютно ни при чём!».

– … – выдал наследник престола. Подумал и добавил, – Нет, это настоящий …, мать вашу! Тьма!

Адаш обречённо махнул рукой и поковылял куда-то, волоча костыль за собой.

[1] Ламиния – дух, предсказывающий беду. Появляется перед войной, эпидемиями и т.д. в виде очень бледной девушки.

Глава восемнадцатая

Жизнь - это движение! И во всех случаях мы движемся в сторону кладбища.

(Запись на полях анатомического атласа для студентов-медиков)

Самое обидное: до тракта они не доехали всего ничего. По крайней мере, мародёры решили, что «долги» на месте они взыскивать не будут – до дороги рукой подать. Какой-нибудь мимо проезжающий отряд может и помешать интиму. Арха как это услышала, так едва зубами от злости не заскрипела. И чего ей стоило, вместо того, чтобы росой любоваться, проехать чуть дальше? Только сокрушаться поздно было. Теперь-то чего? Скрепи не скрипи.

Сопротивляться она даже и не пыталась. Понимала, что ничего это, кроме пары дополнительных синяков, а, может, и переломов, не даст. Послушно слезла с телеги, без споров дала себе руки связать. На ведунью вообще апатия накатила. Даже мысли вроде: «Что же делать!» – не докучали. Лишь бы всё побыстрее закончилось. А там…

Ю мужики растолкали и, помогая пинками и крепким словом, заставили граху спуститься на землю. На которую она и села, тараща перепуганные глаза и прижимая к себе попискивающий кулёк. Кажется, демонесса напрочь забыла, что она вообще-то грозная воительница. С другой стороны в такой ситуации даже мужчине-воину оставалось только глазами лупать. Против двадцати вооружённых дезертиров в одиночку с голыми руками не пойдёшь. В смысле, пойти то можно. Только далеко ли ты уйдёшь?

Телегу лихие люди решили с собой прихватить. Правильно, чего добру пропадать! Заодно и граху обратно запихнули. Всё равно самостоятельно идти Ю не могла даже под угрозой самых страшных кар.

Бандиты оказались не только злопамятными, но ещё и очень упрямыми. Лишь тот, кто протаскивал обычную крестьянскую повозку через подлесок и буреломы, может оценить всю прелесть этого занятия. Иногда Архе казалось, что через переплетение низко висящих веток, кустов, сухостоя и лошадь-то не пройдёт. Но недаром говорят, будто упорство и труд перетрут всё, что угодно. Даже отсутствие дороги. В иных местах телегу буквально на руках переносили. А через небольшой овраг здоровенный как лось малахим лошадь и вовсе на плечах перепёр. Кажется, больше всего этому удивилась коняга.

Кстати да, в лесном братстве состояли не только дезертиры из хашранской армии. Было тут и немало светлых. Видимо, пацифистский дух одинаково влиял на бойцов обеих сторон. И заставлял их перековывать мечи… Ну не на орала, а на кистени, скорее. Приметила ведунья и пару парней, которые формы явно никогда не носили. Зато наверняка неплохо умели обращаться с плугом. Что они забыли в этой развесёлой копании, оставалось только гадать.

Шёл отряд долго. Лекарка, невеликий ходок по лесным дебрям, успела сбить ноги в кровь. Да ещё и щёку себе знатно рассадила, когда упала. Почему-то идти со связанными за спиной руками оказалось значительно сложнее, чем со свободными. Хотя вроде бы верхние конечности никак в процессе ходьбы не участвуют.

Ещё очень хотелось пить и по другим надобностям. Но об этом Арха даже не заикалась, хорошо представляя, какую альтернативу ей предложат. И писк младенца становился всё громче. Ребёнок есть хотел. Но Ю ещё не была морально готова обнажаться. Так что, терпели все.

Странно, но бандиты тоже терпели. Хотя ведунья с минуты на минуту ждала требования заткнуть детёныша. И того, что может за этим последовать.

Но, к счастью, до места добрались без происшествий. Правда, случилось это уже тогда, когда солнце висело высоко над макушками деревьев.

– Ну, ничего себе! – удивлённо выдохнула Арха, выйдя на край прогалины.

Но повод открыть рот и впрямь имелся. Встретить посреди леса, прямо под носом у разъездов Тёмных самую настоящую деревню никак не ожидаешь. Точнее не деревню, а селище. Всё-таки дома свои крестьяне старались ставить с умом, придерживаясь хоть какого-то плана. Здесь же времянки, шалаши и даже армейские палатки торчали как Тьма на душу положит: тут пусто, тут густо.

А вот жителей у этого странного городка было немало: бесы, светлые, люди и существа неизвестного даже им происхождения сидели, лежали, ходили между постройками, валялись у костров и в эти же костры справляли нужду, никого не стесняясь. Имелись тут и женщины, делающие вид, что занимаются хозяйственными делами. Но, кажется, они именно притворялись, да и то с ленцой и неохотой.

Такого бардака Арха нигде не видела. Пожалуй, даже в столичных трущобах грязи и мусора меньше. Да и бездельников тоже.

– Ну, чего уставилась? – подпихнул её в спину одноглазый. – Шагай давай.

– Да понять я пытаюсь: мы вам зачем? – отозвалась ведунья, послушно перебирая ногами. – У вас, я смотрю, и своих женщин хватает.

– Не хватат! – гоготнул кто-то сзади. – Мала их, всем не достаёт.

– Да разе ж это бабы? – в сердцах сплюнул предводитель их отряда. – Дрянь, дуры. Маркитантки из тех, кто поплоше, да кабацкие девки. Да уродки деревенские уж совсем без никаких шансов, – последнее слово он выговорил тщательно, упирая, почему-то, на о. – Нет-нет, да и приблудиться какая девка попригожей. Но тока она тут вмиг непригожей делается.