Сага о копье: Омнибус. Том III (ЛП), стр. 531

— А что потом? — спросил Рагх. — После того, как ты посетишь старого приятеля?

Этого Дамон пока не знал. Они могли отправиться к Драконьим Островам или туда, где он никогда прежде не бывал. Новое тело, новая жизнь требовали новой обстановки.

— Они назвали мальчика Эвраном, — сказал драконид. — Рики объяснила, что это старое родовое имя, которое она чтит. Звучит приятно. Для человека, конечно.

Дамон мысленно улыбнулся. Эвран было его второе имя. Об этом мало кто знал, кроме Рикали. Значит, ребенок действительно в какой-то степени был на него похож.

Джейн Рейб

Озеро смерти

Глава 1

Дракон вынырнул из озера громадным водным взрывом, полуночные черные и искрящиеся синие чешуйки мерцали совершенными драгоценными камнями в свете двух полных лун. Он взмыл в небо и расправил крылья, зависнув над самой болотистой покрытой испарениями частью Ансалона. Огромный зверь казался совокупностью всех драконов Кринна, каждого существа, живущего в первобытном болоте. Элегантный по форме, он в то же время был поразительно красив и впечатляюще ужасен. Демонический и божественный, отталкивающий и величественный — все это одновременно.

Существо наклонило голову, сложило крылья и нырнуло. Оно превратилось в искрящуюся сине-черную полоску, устремившуюся по дуге вниз подобно молнии, затем в самое последнее мгновение встало на дыбы, развернув свои крылья перед столкновением. Едва шевеля ими, чтобы дышать над водой, оно заскользило вперед. Загребая передними лапами, оно скользило по поверхности озера, направляясь к топкому берегу. Оно уселось, наполовину на берегу и наполовину на мелководье, протянув шею к ряду молодых кипарисов, что росли по границе озера, его ноздри трепетали, челюсти раскрылись, язык высунулся в поисках добычи.

Внезапно дракон сомкнул зубы на твари, прятавшейся среди маленьких деревьев, существе, выглядевшем результатом скрещивания человека с ящерицей. Называемая бакали, тварь была мускулистой и с людоеда в обхвате. Она была вооружена алебардой с двойным лезвием и гордилась пастью, полной острых зубов, прекрасно дополнявшей ее свирепую морду. Для дракона разведчик бакали был всего лишь досадной помехой, никак не угрозой, и почти не стоил его внимания.

Почти.

Древко алебарды существа треснуло, как сухая ветка, когда дракон захлопнул пасть. Кости существа сломались так же легко, и дракон проглотил его одним глотком. Подлесок немедленно ожил. Позади разведчика тихо возник отряд бакали, каждый чешуйчатый солдат был увешан оружием — топорами, мечами, копьями, ножами и дротиками. Они все как один ринулись на дракона, издав длинный жуткий боевой клич. К адской какофонии присоединились перепуганные попугаи и цапли, с пронзительными воплями взлетевшие с деревьев.

Самый крупный из бакали рявкал приказы через плечо, наступая на дракона, его команды напоминали серии шипений и щелчков. Бакали было гораздо больше сотни, и когда первая волна достигла дракона — с копьями и дротиками наперевес — их боевые крики сменились воплями.

Дракон налетел на бакали, отбрасывая их в ряд кипарисов, круша деревья и хватая тварей, резко вскидывая голову, проглатывая бакали за бакали. Одновременно он бил передними когтистыми лапами, разрезая толстую плоть солдат, разламывая некоторых надвое и посылая во все стороны брызги кровавого дождя. Его громадный хвост хлестал взад-вперед, сбивая тех, кто барахтался в воде, пытаясь зайти сбоку. Его задние лапы подминали ближайших бакали, топя их на мелководье. Он нагнул голову и насадил несколько обезумевших тварей на величественные рога, затем стряхнул их на несколько метров в сторону и принялся натыкать еще.

Шум сражения был оглушительным — боевые кличи непрерывно атакующих бакали, предсмертные крики жертв, треск древков оружия, веток деревьев и костей бакали, жуткий хруст поглощаемых драконом врагов, и все это теперь перекрывал свист ветра, вызываемого машущими крыльями дракона. Поток воздуха швырял многих бакали на землю. Остававшиеся на ногах становились жертвами мощных челюстей дракона, но, несмотря на устроенную резню и убывающую численность, бакали не отступали.

Берег был скользким от крови, и дракон выполз на более высокое место, подмяв своим массивным телом дюжину бакали. Больше половины врагов лежали, мертвые или умирающие, а оставшиеся существа продолжали свою безнадежную атаку, в то время как дракон углублялся в заросли. Бакали с бочкообразной грудью приказал солдатам сосредоточиться у передних лап дракона и держаться подальше от его задней части, где его хвост был особенно смертоносным. Другой приказал второй шеренге метать копья и ножи в голову дракона. Явно не обращая на них внимания, дракон настойчиво продолжал кромсать бакали, пока один умник не подкрался и не воткнул дротик в узкую щель между чешуйками на его груди. Из раны хлынула черная кровь. Отважный бакали возбужденно заорал и снова рубанул по этому месту абордажной саблей. Это вызвало еще больше крови и привлекло внимание дракона, на короткое время остановившегося.

Мелькнувшая лапа подцепила надоедливого бакали, поднимая его высоко и не обращая внимания на неистовые удары его товарищей. Дракон поднес солдата поближе, держа его на уровне своих чернильно-черных глаз, и некоторое время пристально изучал, прежде чем расплющить. Затем дракон бросил бесформенную массу и вернул свое внимание на бакали, которые толпились вокруг, пытаясь пробить его чешуйчатую броню. Он испустил жуткий рев, первый изданные им звук, а затем сделал удивительную вещь — закрыл глаза. Несмотря на хаос сражения, дракон отдыхал, ослабив жесткий контроль, которым сдерживал свою врожденную ауру страха. Высвобожденная магическая волна выплеснулась наружу, сметая выживших солдат бакали и одновременно наполняя их цепенящим ужасом. Большинство из них побросали свое оружие и побежали сломя голову, продираясь сквозь листву и не разбирая дороги — пока не удалились от дракона на значительное расстояние. Только небольшая горстка смогла противостоять драконьему страху и осталась на месте, и с ними было быстро покончено.

В течение нескольких минут все чешуйчатые солдаты были убиты или бежали. Дракон выдернул все еще торчавший из груди дротик и швырнул в заросли папоротника, наблюдая, как последние из немногих выживших бежали глубоко в болото. Он чуял их страх и запах пота, даже когда те скрылись из виду, и кое-что еще — медный запах крови — его собственной и павших бакали. Эти едкие запахи, на пару с вонью его собственного тела, пересилили более густой и приятный аромат болота, что разозлило дракона.

Он зарычал, недовольный, что земля возле его драгоценного озера была перепачкана, а воздух испорчен. Затем он отбросил в сторону труп бакали, упавший слишком близко к кусту аронии красной, любимому растению дракона. Он начал отгребать другие тела, затем замер и поднял голову, его ноздри трепетали, впитывая новый запах — слабый след серы, напоминавший о мастерской кузнеца. Он обернулся мордой к источнику.

«Впечатляющий разгром. Действительно, впечатляющий». Произнесенные шепотом слова раздались от подножья ивы, росшей выше молодых кипарисов. «Я побежал, услышав шум, быстро, как только мог, но к тому моменту, как добрался сюда, все было кончено».

Говоривший отвел в сторону вуаль из листьев и вышел, с трудом бредя к дракону, обходя трупы бакали и делая остановки, чтобы вытащить несколько замеченных им кошельков с монетами. По мере его приближения запах серы становился сильнее.

Вновь прибывший был драконидом сиваком, чешуйчатым созданием, по виду напоминавшим человека, но гораздо сильнее, появившимся на свет столетия назад стараниями богини Такхизис из испорченного яйца серебряного дракона. У его вида обычно были крылья и они, подобно дракону, могли парить над этим болотом, как и любой другой землей, но именно этот сивак не мог летать. Зарубцевавшиеся выпуклые заплатки на его шкуре выдавали, где когда-то были крылья.