Ворота в никогда, стр. 28

Наконец, «Македония» отправилась к следующему пункту галактического круиза, и отель вновь опустел. Из группы остались только Биллинхарст со своей командой и экипаж «Маламута Приграничья».

Ларвуд с головой ушел в капитальный ремонт экскурсионных аэроботов, предоставив Денизу Долгети самой себе и не выказывая по отношению к ней ни капли расположения, зато очень подружился с Вильямсом. Граймс почти все свободное время проводил в обществе Салли Клаверинг. Биллинхарст шатался без дела и отчаянно хандрил.

Вести из порта Дальнего вызвали новую вспышку активности. «Салли Энн» возвращалась домой. Конференц-зал переоборудовали в столовую, а из огромного купола-столовой вынесли всю мебель (это было несложно — ее просто сдули и убрали) и завесили темными покрывалами.

— Не нравится мне все это, Джон, — призналась Салли Клаверинг в беседе с Граймсом. — Но им было нужно именно такое. И они заплатили вперед.

— Они, как я понимаю, — это поклонники Культа Ворот.

— Да. Должно быть, здесь будут проводиться службы. Но… все черное… Если бы было распятие, полумесяц со звездой… хотя бы крест Ансанты… 19

— Или хотя бы часы, — добавил Граймс. — Как-то мне довелось побывать на Даршане, на богослужении в знаменитой Башне Темноты. Там просто шло время. Тикали часы — и больше ничего. Но впечатление было потрясающее. Мне кажется, Энтропия — вот бог всех богов, хотя лично мне он не по вкусу.

— Вы что-нибудь слышали об этой Церкви Ворот, Джон?

— Почти ничего, Салли. Что-то новомодное. Насколько я помню, появилась на Ультимо.

«Да, и тут запахло „травой мечтаний“. Что ж… Добрая половина экзотических культов строится на употреблении галлюциногенов».

— Не думаю, что захочу к ним присоединиться, — отозвалась Салли. — Я была бы рада, если бы Йен отказал им. Пусть проводят свои службы где-нибудь в другом месте. Но они очень хорошо заплатили.

— Тридцать монет серебром?

— Эго не смешно, — отрезала она.

— Простите, Салли. Но… Конечно, я могу ошибаться и скорее всего ошибаюсь, но религия чаще обманывала человека, чем вела к вершинам.

— Я с вами не согласна.

— А это и не обязательно. Однако Маркс был не так далек от истины, когда говорил, что религия — это опиум для народа.

«И есть люди, для которых опиум — это религия».

— Маркс… Пророк, который вечно ошибался.

— Не во всем, — засмеялся Граймс. — Ладно. Я астронавт, вы бывший астронавт. Прежде чем начинать дискуссию, нам стоило вспомнить, что в космосе две темы запрещены к обсуждению: религия и политика.

— Но сейчас мы не в космосе.

— Считайте, что так. Горстка мужчин и женщин, которые обитают в крошечной долине на чужой суровой планете…

— И вооруженные ружьями и пистолетами, чтобы палить по злобным туземцам?

— А они подают повод для беспокойства?

«Черт бы меня подрал, если Клаверинг не вознамерился-таки забрать последнюю партию наркотиков — и, судя по всему, уверен, что действует в рамках закона. Однако СБ-3 может оказаться за решеткой — и это тоже будет по закону».

Коммодор откланялся со всей поспешностью, которую позволяли приличия, и отправился на поиски Биллинхарста, чтобы поделиться с ним своими сомнениями. Шеф таможни выслушал его с презрительной улыбкой.

— Вы замечаете только самое очевидное, Граймс, да и то, когда вас носом ткнут. О предстоящем собрании было ясно из Карлотти-переговоров, записанных Денизой Долгети. Лучше постарайтесь проследить, чтобы ваша команда была начеку, когда Клаверинг вернется с полным трюмом этих чудаков. Мои люди уже предупреждены.

— Что-то мне не верится, что СБ-3 совершит посадку в Долине Ада.

— Вы уверены, что не успеете привести в порядок ваш корабль? — спросил Биллинхарст.

— Абсолютно, — ответил Граймс.

28

«Салли Энн» вернулась с Ультимо. Корабль приземлился во время утреннего затишья, когда в предрассветном сумраке над Адским Котлом клубились клочья белого пара. Служащие и постояльцы отеля, как обычно, собрались у космопорта. Огромный корабль мягко встал на место стоянки бок о бок с искалеченным «Маламутом». И сразу же швартовые группы под руководством Ларвуда поползли вверх по ее бортам, закрепляя тросы. Вскоре дьяволы закончили работу, и инерционные двигатели лайнера замолчали. Тогда, словно бойницы старинной башни, открылись шлюзы, и из них плавно выползли трапы.

Граймс с удовольствием сообщил Биллинхарсту, что высадка в порту типа Долины Ада занимает не так уж много времени. Здесь нет ни санитарной, ни иммиграционной службы, ни таможни, которые существенно замедляют процесс. Несколько секунд — и первые пассажиры уже стояли на земле.

Граймс с любопытством разглядывал их. Они походили — и в то же время были совершенно не похожи — на «шаров», с которыми он «катался» в порту Дальнем. Те же бритоголовые женщины, те же бородатые и длинноволосые мужчины. Но все они были разного возраста, а большинство относилось к старшему поколению. Вместо разноцветной одежды — одинаковые темные балахоны до пят.

Ларвуд подошел поприветствовать группу, которая спускалась по трапу первой, и салютовал старшему на вид мужчине.

— Вы… руководитель, сэр?

— Да, сын мой, я гуру Уильям, — ответил высокий старик, седовласый и седобородый. — Надеюсь, все готово?

— Все готово, ваше… преподобие, номера на двести человек. В конференц-зале оборудован храм — в соответствии с вашими пожеланиями.

— Очень хорошо, — ответил гуру.

— Очень хорошо, — эхом отозвались его спутники, которые внимательно прислушивались к диалогу.

— Что-то здесь не так, Шкипер, — шепнул Вильямс на ухо Граймсу.

— Гхм… да. — Коммодор разглядывал проходящих мимо них поклонников Церкви Ворот. Они двигались словно в трансе, скользя по плотно утоптанному красному песку как сомнамбулы. И на всех лицах — женских, мужских, старых, юных — застыло одно и то же выражение… блаженства?

«Когда святые маршируют… — с усмешкой подумал Граймс, — меня что-то не тянет к ним присоединиться».

Клаверинг спустился по трапу из ближайшего шлюза, терпеливо дождавшись, пока он коснется земли. Вид у капитана был откровенно встревоженный. Направившись было к Ларвуду, который беседовал с гуру, он остановился около Граймса, Вильямса и Биллинхарста.

— Любо-дорого смотреть, капитан, — произнес Граймс. — Воскресная церковная школа на пикнике.

— Это не смешно, коммодор! — рявкнул Клаверинг и быстро пошел прочь.

— Какая муха его укусила? — спросил Вильямс.

— Возможно, та же самая, от которой мне удалось отмахнуться, — пробормотал Граймс. — А вы, коммандер? Неужели вы чувствуете себя уютно среди религиозных фанатиков, среди мужчин и женщин, которые со страстью одержимых верят во что-то иррациональное? Вам доводилось общаться с кем-нибудь из них? С человеком, который с воодушевлением пытается влезть вам в голову и перекроить там все по своему образу и подобию? Примерно то же самое я чувствую, когда любуюсь на это стадо.

— Живи сам и дай жить другим, — отозвался Вильямс.

— Готов согласиться. Это позиция либерального и в меру циничного агностика. Только не забывайте о том, что среди верующих есть куда менее терпимые люди. Те, для кого высшее наслаждение состоит в истреблении неверных. Крестовые походы, джихад, кровавые революции ради установления диктатуры пролетариата — примерам несть числа.

— Надеюсь, эти чудики достаточно безобидны, Шкипер. Ну, выглядят странновато. Те же «люди-цветы», только слегка постарше и поприличнее. «Шары», которые пока еще не стали «чурбанами», но уже не способны по-настоящему, от души, кататься.

— Гхм… Возможно, вы правы. Очень на это надеюсь, — он покосился на дьяволов, которые разгружали багажное отделение. — А они не обременяют себя излишествами.

— Думаю, им немного надо, — ответил Вильямс. — Балахон на смену, пара сандалий и туба с кремом-депилятором. Вот и все. Можно сказать, путешествуют налегке.