Сага о Копье: Омнибус. Том I (ЛП), стр. 799

А если бы они сделали это, то могли бы заметить крупного мужчину, ползущего по пыльной дороге к одной из башен гномов-механиков.

Огненноглавую гномиху похоронили на лесной поляне, залитой лунным светом. Уединение этого места нарушал лишь шелест ручья.

Тассельхофф декламировал Похоронную Песнь кендеров, и голос его то и дело прерывался. Солнечный мир по кругу летел, Весна приходила за днями зимы, Оживали цветы и вновь зеленел Папоротник в чащобах лесных. А если кто-то солнце скрывал, И солнечный луч не скользил по лицу — Это ласковый дождь цветы умывал И папоротник освежал в лесу… Но теперь мне никто не сможет помочь, За веснами осень следом спешит, За солнечным днем наступает ночь, Готовая каждого поглотить. Венцы лепестков обронят цветы, Папоротник пожухнет в лесу. Теперь я знаю: праздник весны — Только верста на пути во тьму.

— Я рад, что с нами нет Фонду и он этого не видит, — сказал Вудроу. — Пусть уж лучше буйствует в Росслогивене.

Утерев слезы с лица, юноша поправил рыжеватые косы Гизеллы и смахнул с ее бледных щек пылинки, ведь это так много значило для нее при жизни. Хупак Тассельхоффа стал памятником на ее могиле. — Мы отправляемся в Кендермор. Ради Гизеллы.

Глава 19

Трапспрингер потянулся к Дамарис, но не смог найти ее в клубящемся фиолетово-зеленом мареве. Чувство было такое, будто легкие его вжались в ребра, а в животе роем кружились бабочки. Одновременно взмахивая крыльями, они немилосердно щекотали бедного кендера. Он беззвучно хихикал. Не в силах разглядеть что-либо кроме кружащегося белесого тумана с эмеральдовыми и аметистовыми прожилками, он бепомощно размахивал по сторонам всеми конечностями. Где бы они ни находились, кендер не мог сказать, что стоит на твердой земле, равно как не было чувства, будто он плывет в жидкости. Внезапно он осознал, что все волоски на коже стали длиннее, а ногти значительно выросли. Он был невесом и свободно болтался в пространстве, и в то же время ощущал постоянное давление извне.

А затем будто кто-то отстегнул гиганскую цепочку и рывком открыл дверь; и тяжесть, и туман мигом исчезли. Трапспрингер приземлился на Дамарис Метвингер. Она испуганно оттолкнула кендера прочь. Им оставалось только стоять и оглядываться по сторонам, неосознанно схватившись за руки.

От захватывающего зрелища, открывшегося им, у обоих кендеров отвисли челюсти, а Трапспрингер даже недоверчиво потряс головой. "Мы оказались в детском игровом павильоне", — подумал пожилой кендер. Это сравнение как нельзя лучше подходило к местности вокруг. То, что находилось на узких, ослепительно черных улицах, на перекрестке которых они сейчас стояли, и по виду, и по запаху напоминало анисовые леденцы. По краям дороги довольно регулярно были распиханы маленькие домики коричневого цвета с золотистым отливом, фасады которых украшала белая отделка — ну чем не коврижки? Кроме того, все дома отличались друг от друга палисадниками. Тут росли разноцветные кусты из леденцов, карамельные деревья, дорожки были вымощены ореховыми пирогами, а клумбы украшали цветы из жвачки. По меркам кендеров, наши друзья угодили прямо в рай.

Недостатка в освещении здесь не чувствовалось, хотя не было ни солнца, ни неба в привычном смысле этого слова. "Потолок" формировали пастельные клубы тумана, накрывавшие сверху странную местность. Создавалось впечатление, будто весь город был построен в коробке. Трапспрингер с Дамарис вертелись по сторонам со все возрастающим восторгом. — Возможно ли это? — вырвалось у нее.

— Есть только один способ проверить, — живо ответил Трапспрингер. Он потянул девушку к маленькому кустику в белую с розовым полоску и отломил хрустящий лист. Затем попробовал на вкус.

— Помадка с клубникой и ванилью! — объявил он, отрывая еще один листик, для нее.

— Гаркул Мармеладка, тебе не кажется, что есть мой куст неприлично? — раздался грозный голос из ближайшего домика. Трапспрингер с Дамарис виновато отскочили назад.

Хозяин пригляделся к пришельцам повнимательней, насколько это позволяло решетчатое оконце в конфетной входной двери. — Странно, вы не Мармеладка…

Дверь рывком распахнулась. Навстречу Дамарис с Трапспрингером по мощеной галетами дорожке вразвалку направлялся грузный кендер.

— Мое имя Трапспрингер Лохмоног, а не Мармеладка, как вы только что заметили, — любезно обратился к нему Трапспрингер. — Приятно познакомиться. — Он протянул кендеру руку. — Кстати, а где это мы? Он испытывающе повел по сторонам взглядом.

— Я Линдал Бородавка, — самый тучный из когда-либо виденных Дамарис и Трапспрингером кендер сжал протянутую ему руку и принялся ее трясти. — А находитесь вы в Мармеладсбурге! Эй, народ, у нас тут новенькие!!! — заорал он.

Этот крик будто открыл невидимый доселе шлюз. Двери распахивались, молоточки из лимонных леденцов громко шлепались о поверхность из имбиного печенья. Крошечный мир содрогнулся, когда к Трапспрингеру и Дамарис, пошатываясь и кряхтя, стали стекаться расплывшиеся, толстые кендеры. Двое новоприбывших тут же оказались в окружении и едва не утонули в потоке невразумительных вопросов, быстро произносимых тонкими, писклявыми голосками. — Как вас зовут? Нужно, чтобы Приветственный Комитет принес им пирог! — А сапожки из свиной или коровьей кожи? — Вы страдаете от расстройства кишечника? — А откуда вы? — У вас есть какая-нибудь еда, только не сладкая? — Шапочка такого интересненького цвета! Могу я ее одолжить на чуть-чуть?

Хохоча и обмениваясь рукопожатиями, Трапспрингер пытался ответить на все вопросы, абсолютно не имея возможности вставить хоть один собственный.

Вдруг клубящиеся облака над головой пронзил переливчатый зигзаг молнии. Он ударил в землю через несколько мгновений с такой силой, будто был твердым. Так же быстро, как появился, столб света втянулся обратно в мерцающий туман, оставив в нескольких шагах от группы кендеров пошатывающегося Финеса.

— Что это был за туннель, забери его бездна!? — загремел он, растирая ладонями продолжающие вибрировать уши. А когда взгляд его упал на черные леденцы под ногами, он испуганно отскочил назад. — А это еще что за чертовщина?

Только сейчас до него донесся гомон. Когда он увидел столпившихся кендеров, лицо его побагровело. — А вы кто такие, во имя бездны?!

— Человек, — чуть громче всех остальных пробормотал один из кендеров. — Не кажется ли вам, что людей здесь еще не было? И до чего же грубый!.. Вряд ли этот человек может быть нам полезен. Кстати, разве мы не объявили грубость преступлением?

Пухлые городские обыватели тут же забыли о Финесе, увлеченные обсуждением столь интересного вопроса. Ему удалось проложить путь сквозь толпу рыхлых тел, окруживших Дамарис и Трапспрингера. Увидев их, он едва не заплясал от счастья.

— Где мы? — спросил он, пытаясь говорить как можно увереннее, чтобы не выглядеть растерянным в глазах Дамарис.

Ему и в голову не могло прийти, что такое вообще возможно. Кто додумался выстроить из конфет целый поселок? Он размышлял над этим, наблюдая за толпой непомерно растолстевших кендеров. А может, это просто декорации для какого-то спектакля, а кендеры вырядились в одежды с толстой ватной подкладкой? Но тогда почему они так убедительно пыхтят, надувая щеки?

Пошлепав нескольких, он пришел к выводу, что перед ним самые что ни на есть настоящие раскормленные кендеры. И тогда Финес приметил кое-что, что заставило его сердце замереть. Продолжая болтать, кендеры беззаботно отламывали кусочки стен, растений и изгородей, отправляли их в рот и спокойно пережевывали.

— Кажется, вон тот друг, — Дамарис указала на кендера, повстречавшегося им первым; они с Трапспрингером могли свободно влезть в его штаны вдвоем, — говорил, что это место зовется Мармеладбургом, или что-то в этом духе.

— Все верно, госпожа, — обернулся к ней мужчина, с которым они общались. — Мармеладсбург. Назван в честь здешнего основателя, Гаркула Мармеладки.

Кендер возложил мясистую руку на плечо седовласого старика, одетого в очень похожие штанишки. Оба сияли лучезарными улыбками. — Но где это, здесь?