Сага о Копье: Омнибус. Том I (ЛП), стр. 574

Рейстлин не ответил. Он опустился на колени возле цветка, обернув свою руку рубашкой. Левой рукой он снял маленький ножик с ремня и с величайшей осторожностью, держа пальцы подальше от волосков, срезал несколько листьев у самого стебля. Он поднял листья рукой, защищенной рубашкой, и осторожно держа их, вернулся к повозке.

Карамон оглядел их. — Все это ради горсти листьев? — Не касайся их! — предупредил Рейстлин.

Карамон отдернул руку. — Почему нет? — Видишь эти маленькие вибриссы на листьях? — Вибри… что? — Волоски. Крошечные волоски на листьях. Это растение — крапива. Жгучая крапива. Дотронешься до листьев — заработаешь кучу красных волдырей. Будет очень больно. Иногда люди даже умирают от таких ожогов, если их организм плохо на них реагирует. — Ого! — Карамон с уважением поглядел на крапивные листья, лежащие на дне тележки. — А зачем тебе такое растение?

Рейстлин уселся на свое сидение. — Я их изучаю. — Но ты можешь пораниться! — возмутился Карамон. — Зачем тебе изучать растения, которые так опасны? — Ты ведь тренируешься с мечом, который Китиара тебе привезла? Помнишь, когда ты замахнулся им в первый раз? Ты чуть не отрубил себе ногу! — У меня до сих пор шрам остался, — подтвердил Карамон. — Да, думаю, это справедливо.

Братья говорили и о других вещах после этого. В основном говорил Карамон, пересказывая все новости — кто переехал в Утеху, кто уехал, кто родился, а кто умер. Он рассказал о нескольких маленьких приключениях, происшедших с их друзьями, детьми, с которыми они выросли. И закончил по-настоящему замечательной новостью: в городе поселился кендер. Он был причиной крупного скандала на ярмарке. Он поселился с тем старым сварливым гномом-кузнецом, к ужасу последнего — но что тот мог поделать? Хотя судя по проклятиям жителей Утехи в адрес кендера, его несвоевременной гибели можно было ожидать со дня на день. Рейстлин молча слушал, позволяя голосу брата окутывать его, согревая его не хуже весеннего солнца.

Беззаботная веселая болтовня Карамона немного развеяла те опасения, которые Рейстлин испытывал. Он боялся снова появиться дома, снова увидеть мать. Как ему казалось, ее здоровье всегда было слабым. Зимы сушили ее, лишали ее сил. Каждую весну он возвращался, чтобы найти ее немного бледнее, немного тоньше, немного глубже погруженную в свой мир фантазий и снов. Что до ее улучшений благодаря вдове Джудит… что ж, он поверит в это, когда своими глазами увидит. — Я могу высадить тебя на перекрестке, Рейст, — предложил Карамон. — Я должен работать в поле до заката. Или можешь пойти со мной, если хочешь. Можешь отдохнуть в повозке, пока я не закончу. Тогда мы можем пойти домой вместе. — Я пойду с тобой, брат мой, — благодарно сказал Рейстлин.

Карамон покраснел от радости. Он начал рассказывать Рейстлину все о семье фермера Седжа и маленьких Седжах.

Рейстлину было глубоко наплевать на них всех. Он всего лишь откладывал час возвращения домой, и хотел быть уверенным, что будет не один, когда снова встретится с Розамун. Но он сделал Карамона счастливым. Требовалось так немного, чтобы сделать его счастливым.

Рейстлин посмотрел назад, на крапивные листья, которые он собрал. Заметив, что они начали сохнуть на солнце, он заботливо накрыл их рубашкой.

— Джон Фарниш, — возгласил Мастер Теобальд, сидя за своим столом перед классом. — Домашним заданием было найти и собрать шесть трав, которые используются в заклинаниях. Выйди на середину класса и покажи нам, что ты нашел.

Джон Фарниш, блестя рыжими волосами, предусмотрительно придав лицу торжественное и серьезное выражение, слез с высокого табурета и вышел вперед. Джон Фарниш поклонился Мастеру Теобальду, который улыбнулся и кивнул. Мастер Теобальд питал слабость к Фарнишу, который никогда не забывал выглядеть невероятно впечатленным его самыми ничтожными и мелкими заклятьями.

Повернувшись спиной к Мастеру Теобальду, лицом к одноклассникам, Джон Фарниш начал вращать глазами, надул щеки и опустил углы рта вниз, забавно копируя учителя. Его товарищи закрыли рты руками, чтобы скрыть улыбки, или отвели глаза. Один начал было смеяться, затем попытался сделать вид, что на него напал приступ кашля, в результате чего чуть не задохнулся.

Мастер Теобальд нахмурился. — Тише, пожалуйста. Джон Фарниш, не позволяй этим глупым негодникам отвлекать тебя. — Я постараюсь, учитель, — сказал Джон. — Продолжай, пожалуйста. — Да, Мастер. — Джон Фарниш засунул руку в свою сумку. — Первым растением, которое я нашел, было…

Он остановился, начал хватать ртом воздух, захрипел и наконец, закричал от боли. Отбросив сумку на пол, он крепко сжал левой рукой правую. — Что-то… что-то меня ужалило! — пролепетал он. — Ай! Жжет как огонь! Ой-ой-ой!

Слезы струились по его щекам. Он засунул ладонь подмышку и сплясал перед всеми небольшой танец от боли.

Теперь только один его одноклассник улыбался.

Мастер Теобальд поднялся и подошел к Джону. Высвободив его руку, он осмотрел ее и хмыкнул. — Иди на кухню и попроси у поварихи немного масла, чтобы приложить к руке. — Что это было? — прохрипел Джон Фарниш между рыданиями. — Шершень? Змея?

Подобрав сумку, Мастер Теобальд посмотрел внутрь. — Глупый мальчик. Ты сорвал листья крапивы. Может быть, теперь ты будешь слушать в классе внимательнее. Иди, иди, и прекрати хныкать. Рейстлин Мажере, выходи вперед. Твоя очередь.

Рейстлин вышел на середину класса и вежливо поклонился учителю. Он повернулся к одноклассникам. Его взгляд скользнул по ним. Они мрачно молчали, их губы были сжаты, а глаза избегали его торжествующего взгляда.

Они знали. Они все поняли.

Рейстлин запустил руку в сумку и достал несколько душистых листьев. — Первым растением, о котором я сегодня расскажу, будет майоран. Майоран — это пряность, названная в честь одного из древних богов, Мажере…

2

Первые дни лета тринадцатого года жизни Рейстлина были необычайно жаркими. Листья валлинов безжизненно висели в душном воздухе. Солнце золотило кожу Карамона и жгло коду Рейстлина на ежедневном пути этих двоих в школу и назад домой в крестьянской повозке.

В школе ученики соскучились и отупели от жары и проводили дни, считая мух, засыпая и просыпаясь от удара розги учителя. Наконец даже Мастер Теобальд сдался и признал, что они так ничему не научатся. Кроме того, он собирался отправиться на собрание Конклава Магов. Он распустил своих учеников на восемь недель. Школа должны была возобновить занятия осенью, после сбора урожая.

Рейстлин был благодарен перерыву; по крайней мере это была передышка после долгой и нудной работы. Но он не пробыл дома и дня, как снова начал желать очутиться в школе. Вспоминая насмешки, капусту и мастера Теобальда, Рейстлин удивлялся, почему он не чувствует себя счастливым дома. Потом он понял, что не сможет быть счастливым нигде. Он стал беспокойным и раздражительным. — Тебе нужна девушка, — посоветовал Карамон. — Не думаю, — резко ответил Рейстлин. Он взглянул на небольшую стайку из трех девушек, очевидно, сестер, делающих вид, как будто они заняты вешанием выстиранного белья на ветви валлина для просушки. Но их внимание занимали вовсе не сорочки и белье. Они то и дело стреляли глазами в сторону Карамона, смеясь и надувая губки. — Ты понимаешь, как глупо выглядишь, братец? Ты и все остальные. Надуваетесь, выставляете мускулы напоказ, кидаетесь топорами в деревья или боретесь друг с дургом, и все это ради чего? Чтобы заполучить внимание и улыбку какой-нибудь смазливой девчонки! — Я получаю больше, чем улыбки, — сказал Карамон, многозначительно подмигивая. — Иди сюда, я познакомлю тебя с ними. Люси говорила, она думает, что ты симпатичный. — У меня есть уши, Карамон, — холодно ответил Рейстлин. — Она сказала, что думает, что твой младший брат — симпатичный малыш.

Карамон покраснел. — Она не это имела в виду, Рейст. Она не знала. Я объяснил ей, что мы одного возраста, и…