Сага о Копье: Омнибус. Том I (ЛП), стр. 244

Голова дракона повернулась в сторону Хумы, и дракон, без сомнения, должен был бы увидеть рыцаря, но тем не менее чудовище словно бы не замечало человека. Увидев неподвижные, затянутые беловатой пленкой глаза Огнедува, Хума понял, что дракон слеп. Но несомненно: чудовище слышит и остро чувствует запахи.

Огнедув, втиснув голову в коридор, в котором находился рыцарь, всетаки не обнаружил его. Хума надеялся, что дракон больше не сунет сюда свою морду. Однако удлиненная морда Огнедува вскоре снова появилась перед ним, и снова дракон не обнаружил рыцаря.

Хума почему-то понял: нет, в этом тоннеле Огнедув ни за что не сможет отыскать его.

Как бы отвечая на мысли Хумы, дракон заговорил. От его голоса стены пещеры задрожали.

— Ты хитрый, приятель. Я этому рад. Мне давно уже не попадались такие изворотливые букашки.

Голова дракона поворачивалась из стороны в сторону совсем близко от Хумы. Ноздри чудовища раздувались — оно чувствовало запах Хумы.

— Я чувствую в тебе ненавистный мне дух Паладайна и Хаббакука и моего заклятого врага Кириолиса, моего тюремщика.

Хума не шелохнулся, даже дыхание задержал. Дракон говорил об одном из основателей рыцарства. О том, кто, видимо, некогда одолел его.

— Ты охотишься за моими сокровищами? У меня их больше, чем у любого дракона. Даже из своей тюрьмы я могу добывать их. — Морда Огнедува оскалилась в усмешке. — А может быть, ты ищешь зеркало? Да, оно стоит всех моих остальных сокровищ! Всех!

Говоря это, Огнедув не переставал обнюхивать стены пещеры, пытаясь всетаки отыскать рыцаря.

Внезапно в пещеру ворвался невероятный металлический грохот. Хума инстинктивно зажал уши руками. Ему снова показалось, что это были удары молота. Грохот привел Огнедува в бешенство, он разразился потоком брани, проклятий и угроз. Выплевывая пену из пасти, дракон вопил:

— Моя Владычица! Почему вы позволяете мучить меня? Меня мучат вот уже многие тысячелетия! Сколько времени я еще должен страдать?! Вы отступились от меня, великая Такхизис?

Хума увидел: один из тоннелей в стене пещеры светится ярче других. Возможно, как раз там хранятся сокровища, о которых только что говорил Огнедув. Не найдется ли среди них чего-нибудь полезного для Хумы? Нет ли там оружия — более грозного, чем меч рыцаря?

В голове Хумы родилась дерзкая мысль. Пока дракон изрыгал проклятия, рыцарь побежал по пещере. Стук сапог бегущего рыцаря был Огнедувом услышан, но, измученный ударами молота, дракон не стал преследовать Хуму. Он продолжал рычать, изрыгая время от времени клубы пламени.

Вбежав в тоннель, Хума тут же споткнулся и упал. И увидел рядом с собой скелет. Оторванная рука, как бы издеваясь, показывала пальцем на Хуму. Часть скелета была закрыта остатками ржавых доспехов. Склонившись над останками человека, Хума стер пыль с нагрудных лат и разглядел знак ордена Розы. Когда-то пришедшего сюда рыцаря здесь ждала смерть.

У Хумы мелькнула мысль, что и его, возможно, ждет та же участь…

А удары молота прекратились так же неожиданно, как и возникли.

Рыцарь спустился вниз по тоннелю и наткнулся на огромные груды сокровищ Огнедува. Здесь были целые кучи золотых и серебряных монет, их сверкание завораживало. Вперемешку с ними лежало множество великолепных, украшенных драгоценными камнями ювелирных изделий. Ожерелья из крупных жемчужин. Браслеты, кольца, серьги из изумруда и нефрита. Доспехи, выкованные так искусно, что, казалось, их достоин носить только император. Было даже оружие, хотя оно тоже больше годилось для украшения, чем для битвы.

Хума торопливо осмотрел помещение, наполненное сокровищами. Сердце его бешено колотилось.

Все, что было сейчас перед ним, он бы с великой радостью променял на то единственное оружие, которое помогло бы ему в поединке с обитателем подземелья.

— Куда ты сбежал, приятель?

Хума замер. Огнедув был совсем рядом. Пещера в любое мгновение могла наполниться языками пламени.

— Кузнец перестал мучить меня, он больше не помогает тебе, рыцарь Соламнии! Да, теперь я тебя знаю. Я чувствую, что дух Троицы в тебе сильнее, чем он был в других. Те, кто приходил сюда, только мнили себя рыцарями. А ты — рыцарь по духу. Интересно, каким ты окажешься на вкус?

Проржавевшие боевые секиры, мечи, украшенные драгоценными камнями, — все это было непригодно для боя…

Где же зеркало, о котором говорил Огнедув?

— О, ты теперь не уйдешь от меня!

Хума услышал скольжение и скрежет, тотчас в пещеру втиснулась голова дракона.

Осматривая сокровища, Хума заметил, что одна груда золота и драгоценностей выше всех других. Он залез на вершину этой огромной кучи и стал разгребать ее. Это было нелегким делом. Однако, когда рыцарю удалось добраться до середины груды, он неожиданно увидел, что там внизу, под этими сокровищами, есть еще одна пещера, и он заработал руками с удвоенной силой.

Хума уже глубоко зарылся в груду сокровищ, когда до него донеслось горячее, зловонное дыхание дракона. Огнедув не испускал огненной струи, видимо боясь опалить свои драгоценности. Выгнув шею, дракон засунул голову в груду сокровищ. И как раз в это мгновение рыцарь провалился в нижнюю кладовую.

Огнедув замер. Огромные губы дракона искривились в злорадной усмешке, и чудовище стало выползать из пещеры.

Поначалу Хуме показалось, что в нижней кладовой совершенно темно. Ничего не видя, он неуклюже продирался через громадную кладовую драконьих сокровищ. Очевидно, здесь были спрятаны главные ценности, но как разыскать их в темноте? Рыцарь почему-то был уверен: он непременно должен натолкнуться на что-то очень важное, на то, что поможет ему одолеть дракона.

Вдруг он задел рукой что-то похожее на рукоять меча, и вся комната тотчас озарилась зеленоватым светом. От неожиданности Хума отдернул руку.

Рыцарь вдруг понял: кажется, он нашел именно то, что надеялся найти. Только… Только он почему-то очень боялся дотронуться до находки. Казалось, кто-то предупреждает его не делать этого.

— Возьми меня. Владей. Сражайся мной. Я буду твоей опорой.

В ушах рыцаря явственно зазвучали мелодичные, заманчивые слова.

Они исходили от меча, рождаясь где-то внутри лезвия.

Глава 17

Хума никак не мог решиться взять меч. Он протягивал к мечу руку, но всякий раз тотчас же отдергивал ее.

Свечение в комнате не потухало, но слова, недавно доносившиеся из меча, больше не звучали. Рыцарь был просто не в силах оторвать глаз от меча. Эфес был украшен бриллиантами, один из них, крупный зеленый камень, казалось, и являлся источником свечения. Очевидно, меч был невероятно острым.

Желание взять его в руки становилось неодолимым. С таким мечом Хума, конечно, уже может сразиться с Огнедувом. При мысли о страшном чудовище рыцарь словно бы прозрел.

Он отпрянул от меча. Хума и сам не мог объяснить, как он ощутил, что меч таит в себе зло. Но он ощутил это! Мечу нужен не рыцарь, а раб для исполнения приказаний. Приказаний, несущих миру зло.

Отвернувшись от меча, Хума увидел свет, отражающийся от какой-то полированной поверхности в углу кладовой. Через груды монет и бриллиантов рыцарь сразу же ринулся туда.

Именно это он и хотел найти!

Зеркало!

Великолепное зеркало, высотой в два роста Хумы. Рыцарь вспомнил о том, что дракон — слеп, и удивился, зачем же ему зеркало?

Да, конечно, Огнедув собирал свои сокровища веками, и когда-то он, наверное, не был слепым. Но тогда вопрос: где он взял это зеркало?

Это уже третье зеркало, которое Хума увидел за последнее время. Одно было у нимфы. Другое висело в башне Магиуса. Все они волшебные.

Может быть, их создал один мастер?

— Приятель, я хотел бы поговорить с тобой. Голос Огнедува прервал мысли рыцаря. Сокровищница наполнилась ярким светом. Оглядевшись, Хума сразу же понял, что он — в каменном мешке. Отсюда был единственный выход — через люк в потолке.

Дракон сдвинул каменные плиты, служившие крышей для его огромной, величиной с дом, сокровищницы. Хума обежал глазами груды драгоценностей, и его взгляд снова остановился на зловещем мече.