Взрослые игры, стр. 3

Сегодня, ворвавшись в дирекцию, Дрейпер сразу же обратилась ко мне.

– Ваша инициатива достойна восхищения, Кейт. Изо дня в день вы по-прежнему приходите раньше меня. – Она присела на край стола Шупер, где я разложила свои папки. У Дрейпер было поджарое, как у гончей, тело, что делало ее несколько мужеподобной. Кажется, ей было неизвестно о том, что после сорока приходится выбирать между лицом и фигурой. Я вслушалась в ее парфюм. Верхней нотой звучал «Оранж Блоссом» от Джо Мэлоун. Вся школа была влюблена в этот аромат. Его можно было бы сделать частью формы – наряду с баклажанного цвета пиджаками и серыми плиссированными юбками. Под «Оранж Блоссом» намеком угадывался дорогой шампунь вроде того, который можно купить в салоне «Видал Сассун». Резкая градуированная стрижка подходила к ее резким, четко очерченным костюмам. Об эту женщину можно было порезаться. Из-под парфюмерных ароматов пробивался запах черного кофе, мятное дыхание и легко узнаваемая вонь сигарет «Кэмел». Мой старик курил «Кэмел».

Наша секретарша была тайной курильщицей. Кажется, Дрейпер ждала моего ответа. Однако я проигнорировала эту неловкую попытку комплимента.

– Просто пытаюсь быть полезной, мэм.

– Вам это удалось в рекордные сроки. С вашей помощью этот офис возродится к новой жизни. А когда сюда вернется мистер Редкин… – Она замолчала, на секунду задумавшись. – Ну, я просто хотела сказать, что мы очень довольны вами.

Я покраснела. Обычно это срабатывало.

– Спасибо, мэм.

Дрейпер кивнула, прежде чем прошагать в свой кабинет, где стоял самый важный секретарский компьютер. Это моя цель на завтра. Мне придется прийти к половине седьмого. Все, что мне нужно знать, находится там. Кое-кому в Вэйверли пригодился бы квартирант, который заполнил бы пустоту его существования. Я надеялась, что этим кем-то станет Оливия Самнер. Я предвидела это. Хорошую жизнь. Беспрепятственный путь к успеху.

Меня ничто не остановит.

22 сентября, вторник

Кейт

Полудохлый компьютер загружался целую вечность. Я знала, что мисс Шупер и миссис Колсон привязаны к своим музейным экспонатам и терпеливо ждут, когда эти цифровые монстры издохнут окончательно, но как Дрейпер справлялась с таким бронтозавром? Вся приемная выглядела, словно рекламный ролик для Майкрософт 1993 года.

Так, так, иди к мамочке. Давай. Отлично! Личные дела студентов Вэйверли… Наконец-то! Файл пролистывался медленно, по одному параграфу, но я смогла его открыть. Личные дела были упорядочены по алфавиту и году окончания школы. Стало интересно, что написано в моем личном деле? Но времени посмотреть не было. Так, так. Я даже не включала свет, боясь, что мистер Джефферсон может заглянуть и проверить. Каждый скрип старого дубового пола заставлял желудок сжиматься. «Оливия Мишель Самнер», – ввела я и задержала дыхание, пока экран, загружаясь, привычно завис на пару-тройку лет. Кто так работает? С этим? Грузится, грузится…

Есть!

Это была стандартная сухая регистрационная запись, но к ней также было одностраничное приложение.

Что они засекретили? Должно быть что-то интересное. Хм, покойная мать… Я задумалась над этим, но вдруг поняла, что уже 6:46 и мне пора начать утомительный процесс разлогинивания. Ну что же, я нашла неплохую информацию, хотя и не понимаю пока, что именно я нашла. Оливия побывала в клинике? И что? Я хочу сказать, это не что-то выдающееся само по себе. Анорексия, алкогольная или наркотическая зависимость – дежурные проблемы в частных школах, хотя нервные расстройства и депрессии быстро вышли на лидирующие позиции. Был ли это тот самый случай? Или нечто другое?

Когда раздались легко узнаваемые шаги мисс Гудлэйс, я уже спокойно разгружала коробки с папками для предварительной сортировки. Мне не нужно было оборачиваться. У директора школы была серьезная, солидная поступь под стать ей самой. Изо дня в день она надевала лишь лодочки «Стюарт Вейцман» на пятисантиметровом каблуке, древние как моя жизнь. Вот только каждый день они были разные. Я обращаю внимание на такие вещи. Гудлэйс должно быть закупила пар сто, когда они были в моде лет пятьдесят назад, и с тех пор носила их, меняя по кругу. Сегодня она явилась рано. Даже Дрейпер еще не пришла.

– Доброе утро, Кейт. Надо же, как вы рано.

– То же можно сказать и о вас, мэм.

– Туше. – Она почти улыбнулась, хотя за озабоченным выражением лица это было едва ли заметно. – Долгожданный специалист по связям с общественностью наконец-то прибыл, и я хочу подготовиться к нашей встрече в девять. Совет и, конечно же, администрация, – она откашлялась, – с нетерпением ждали его появления.

– Ну, денежные сборы – жизненная основа таких школ, как эта. Я поняла это, еще когда училась в других местах.

– В самом деле? Да, да, вы правы. – Директор помолчала. – И я уверена, мистер Редкин станет ценным активом. Ну, теперь вы знаете, почему я пришла так рано. А почему так рано пришли вы?

– Очень много работы, одной только сортировки. В ящиках такой кавардак. Просто что-то невероятное! – Для пущего эффекта я свирепо уставилась на коробки.

– Кейт, вы наша учащаяся, а не раб. – Она посмотрела в ту же сторону. – В конце концов, я не могу допустить, чтобы люди считали, будто мы вас эксплуатируем.

– Думаю, мы обе знаем, что это никого не волнует, мэм.

– Вовсе нет, Кейт. Вовсе нет, – сказала она, уходя. – Меня волнует.

Гудлэйс была приличным человеком, как и все люди такого типа, так что, может быть, ей действительно было не наплевать. Но этого недостаточно. Я знала по опыту. Для того чтобы окончить год и достичь желаемого, мне требовалось гораздо больше. Мне нужно было, чтобы Оливии было не все равно.

– Да, мэм. Спасибо, мэм, – проговорила я ей вслед.

28 сентября, понедельник

Оливия

Выглядело это так, будто платяной шкаф Оливии стошнило на кровать. Пять темно-бордовых школьных пиджаков, от очень приталенных до скроенных в мужском стиле, и от новеньких с иголочки до очаровательно поношенных, сражались с одиннадцатью кипенно-белыми рубашками родом скорее из «Барнис», чем из магазина для школьников. Из-под этой кучи выглядывали четыре юбки-шотландки серой шерсти с обязательной серебряной булавкой от Тиффани – короткие и очень короткие, и крысиное гнездо темно-бордовых галстуков в серую полоску. Была там и небольшая гора колгот самых разных оттенков и плотности – она так и не распаковала их, и едва ли когда-нибудь распакует. Старшеклассницы ни за что не наденут колготы даже в разгар метели, а тем более – осенью. Старшеклассницы носят гольфы с резинкой, растянутой настолько, что их постоянно приходится подтягивать вверх. Это была униформа внутри униформы – такие вещи вечны.