Русская фантастика 2010, стр. 4

Остановиться и будто от усталости перехватить канистру из руки в руку.

Энгеран вполне естественно посмотрел назад.

У закрытых ворот дебаркадера, выходящих на набережную, стоял смуглый тип в маскировочной летней форме коммандос — бермуды, рубашка с коротким рукавом, шляпа с опущенными узкими полями. На поясе — кобура.

— Хочу заняться торговлей. Вода — самый ходовой товар, — объявил он знакомому из аналитической лаборатории, оставшись с ним наедине. — Но что-то мне поставщики не нравятся. Проверь эту жидкость, годится ли в продажу. Есть всякие санитарные нормы, стандарты…

— Что касается бактерий, это не ко мне. Но химические примеси могу определить. Пятьдесят талеров. За ответом придешь через пару дней — работы много, сразу образец в дело пустить не смогу.

По пути, завернув в публичный туалет, Энгеран рискнул лизнуть загадочной воды. Она оказалась теплой, противной и безвкусной — но и только. Впрочем, проглотить ее он не решился, погонял во рту и сплюнул в унитаз.

Теперь в Борден!

У вокзала танцевали счастливые кришнаиты, распевая свое «харе, харе!». Позавидуешь этим блаженным: то ли мозги в Индию уплыли, то ли Индия сюда пришла, накрыв их веселящим газом.

— Ешьте масло, ешьте творог! Молоко! Чистый рис! Пойте, пойте имена священные!

Отснять сектантов для блога. В руки сунули флаер: «Ночь Ракхи Пурнима! Соверши праздничное омовение! Щедрая ярмарка в Йонгхавене: органик-продукты, ручная работа, освежающий бетель. Тебя благословит Варуна, бог океана. Разбей кокос — исполнится желание!»

Подавший листовку юнец жевал и улыбался, прозрачно глядя сквозь Энгерана. Губы обметаны алой слюной. Бодрящий бетель! Словно чахоточный с горловым кровотечением… Тропический жар мутил сознание, вокзальная площадь колебалась и плыла.

«Скорее в тень!»

Хоть бы тучка с моря приползла, хоть бы на минуту заслонила этот генератор пекла, по ошибке называемый солнцем. Вагон надземки нагрет до белого каления. Вытерпеть проезд пары станций означало коротко познакомиться с адом, куда попадут репортеры сенсационной хроники.

Стражи Борденского дома строго блюли изоляцию цитадели безумия от доброго мира. Энгерана выспросили — кто он, с какой целью намерен посетить Лассу Йонсен, не имеет ли при себе запрещенных предметов?

Извольте, вот карточка журналиста. А вот — удостоверение на участие в акции «Пресса помогает». Довольны?

Он приготовил подарки — фруктовый йогурт, яблоки, печенье, свежий номер «Mi Not-Virgin». А что делать? Журнал «Я Не-Девочка» охотно платит за аномальных младенцев с двумя головами. Истинный писака гребет деньги всюду, где дают.

«Тазы и сковородки атакуют девушку! Тазы с хвостами: десант чудовищ в Маэне!.. Чушь все это. Дешевка. Тьфу. Выдумываю, словно плохой воды опился… Реально вела огонь. По-настоящему в дурку загремела. Специально снимала нападающих, чтоб кому-то что-то доказать. Готовилась. Значит, заранее знала, что случится? Откуда? Кого отсняла, наконец?»

— Она очень опасна?

— Вас будут сопровождать.

Несколько шлюзов из решетчатых дверей. Здешние коридоры не изменились с позапрошлого века, когда в гиблом месте между морем и болотами возвели эту гробницу для сломавшихся умом. Лишь замки стали кодовыми, а окна — плитами из небьющегося стекла.

Чистые проемы в рамах, никаких железных прутьев, небо, солнце — полная иллюзия свободы. Даже шорохи леса слышны, и доносится запах воды. Она рядом, совсем близко — молчаливые озера-зеркала в оправе зыбких берегов, вечный мерный шум прибоя.

— Здравствуйте, Ласса. Я Энгеран Мариоль из «Маэн Фрейнгорд». Возьмите, это вам. Я услышал вашу историю в Глетской заводи. Моя редакция готова помочь. Можем объявить над вами патронаж…

«…как над бенгальским тигром в зоопарке», — проглотил он автоматически выскочившую фразу.

Девушка будто спала с открытыми глазами. Волосы чистые, причесаны, но… манекены в витринах тоже регулярно моют, чтобы привлекательно смотрелись. А уж покойников из похоронного бюро выносят — загляденье! Волосок к волоску, рот улыбается…

— Спасибо, — тихим безучастным голосом ответила она, медленно переворачивая страницы. У Энгерана, привыкшего к разным видам сумасшествия, и то сердце защемило. Такая деваха! Видно и стать, и плоть, а воля улетучилась, огонь погас. Живая руина. Вот что бывает, если покой насильно впрыскивают человеку в кровь.

Наконец добралась до страницы с его материалом. Увидела портрет: «У нас в гостях Энгеран Мариоль». Подняла глаза, сравнила.

— Ваша беда поправима, — вкрадывался он в душу, стараясь не отпускать ее взгляд. — Мы поддерживаем тех, кто приезжает с дальних островов. Трудно приспособиться к новой среде, иному ритму жизни. Бывают срывы. Если выяснить все обстоятельства, дело можно повернуть иначе… Разумеется, с вашего согласия.

— Нет. Благодарю вас. Я не готова, — тускло говорила она, прерывая его фразы, опустив глаза. — Я не чувствую себя здоровой. У меня до сих пор… до сих пор бывают странные состояния. Особенно по ночам, когда слышно море… Еще раз спасибо за гостинцы… и заботу. Я не читаю таких журналов, простите. Они меня нервируют. Я могу уйти в палату? Мне нехорошо.

— Да, Ласса, конечно, — охранник тотчас оказался рядом с ней, помог подняться с табурета и передал в переговорное устройство: — Внимание, посетитель уходит. Открыть внешнюю дверь.

«М-да… Вот и поговорили».

Только на станции электрички, убедившись, что за ним никто не следит, Энгеран открыл журнал, возвращенный ему Лассой.

«Умница. Молодчина. Все-таки ей не свернули мозги!»

Между страницами, у самого корешка журнала, он нашел тонкую бумажку, скрученную трубочкой и сплющенную:

«Моя квартира. За наличником двери ванной, наверху».

Взгляд 2

Темные дела

— Сколько берете за эту конуру? — Энгеран озирал жалкую однокомнатную квартирку.

— Восемьсот в месяц. — Агент домовладельца сделал слащавую гримасу. Он был коричневый, щеки синеватые после бритья, волосы черней мазута, а глаза как вишни в шоколаде. Говорил агент с чудовищным акцентом, половину слов не понимал, на «талер» и «платить» оживленно потирал ладони — такие светлые, словно отбелены хлоркой.

«Думаешь, я тут поселюсь? С моим-то статусом?»

Высохший воздух застыл в мертвом оцепенении. Лучи, пробившиеся между шторами, лезвиями пронизывали пустоту, и в их узких плоскостях волнами плавала светящаяся пыль.

Жилье угнетало своим ничтожеством. Потертая старая мебель, выцветшие стены, исцарапанный пол. В ванной — гробовая темень. Вспышка лампы озарила убогий вид: выбоины на эмали раковины, потеки ржавчины на стенках маленькой шершавой ванны, длинное рыжее пятно и лужица на ее дне. Из облупившейся стены торчали трубы — краска шелушилась, как короста, металл покрылся бурой чешуей, темной от сырости. Там, где трубы уходили в стену, штукатурка намокла и походила на влажно разбухшую глину.

Гнутая виселица душа, плаксиво капающий кран… Энгеран попытался завернуть его — напрасно. Открыть — тоже.

— А утечка воды за чей счет?

— Мы починим, — заверил агент. Гадая, из какой бывшей колонии он явился, Энгеран брезгливо и придирчиво изучал скудный интерьер. Полочка, мутное зеркало…

«Как Ласса помещалась в этой ванне? Здесь нельзя наслаждаться. Ни даже ощущать себя красивой… О, дьявол! Опять они!»

Фараоновы муравьи проложили тропу к мокрому месту у крана. Их шевелящиеся бледно-желтые цепочки текли по неровной стене. Проследив путь, Энгеран нашел под зеркалом начало дороги — крошечные существа уверенно бежали к трещине и пропадали, а другие возникали из нее и спешили к водопою, перебирая лапками.

«Сколько в Маэне муравьев? Миллионы?… миллиарды? Да их целый народ или страна, как Китай. Нас уже оккупировали! Где они гнездятся? Наверное, у них свой чайнатаун, жирная королева, мадам Вонг, кладки яиц, казармы, планы завоевания: захватить острова, форсировать реку и… Нет, река — пройденный этап, раз они живут у меня дома. Может, написать о муравьях? Сотен шесть за них дадут».