Записки из чемодана Тайные дневники первого председателя КГБ, найденные через 25 лет после его с, стр. 169

Не сильно ждало генерала и новое начальство, особенно — министр обороны маршал Малиновский: он рассчитывал поставить на этот пост своего человека. Кроме того, министр хорошо помнил о связке Серова с маршалом Жуковым.

Впрочем, и сам Серов вряд ли испытывал восторг от всего случившегося. Перевод в ГРУ был для него существенным понижением. Самое главное — он лишился постоянного контакта с Хрущевым, чем его противники не замедлили воспользоваться.

Уже 31 декабря — и месяца не прошло — председатель Комитета партконтроля Н. Шверник направил в ЦК обширный доклад «о фактах преступной деятельности Серова», где тот обвинялся в целом ряде злодеяний (мародерство в Германии, участие в организации Особой тюрьмы МГБ, сокрытие оперативных дел). КПК просил санкции «заняться делом Серова по существу», но Хрущев отказал. [700]

Через несколько лет эта монаршая благосклонность постепенно спадет; слишком могущественные и злопамятные враги были у Серова. (В их числе сам он называет Брежнева, Миронова, Суслова, Шелепина, Семичастного.)

Но интриги — интригами, а служба и жизнь продолжались. На новом месте Серов освоился довольно быстро: как-никак толк в разведке он понимал.

Почему-то современные историки не слишком жалуют Серова, рисуя его этаким самодуром и дуболомом. И вновь с оценкой этой вынужден я не согласиться. [701]

«Серовский» период отнюдь не стал потерянным временем для ГРУ. За эти 4 года военная разведка (в отличие от ПГУ КГБ) не понесла никаких серьезных потерь. Напротив, как раз в 1959–1962 гг. ей удалось завербовать целую партию ценнейших агентов на Западе, после чего закрытых дверей для ГРУ практически не осталось. Агенты советской военной разведки действовали внутри спецслужб, военных и дипломатических ведомств всех стран НАТО, передавая важнейшую информацию. О большинстве планов «вероятного противника» в советском Генштабе становилось известно едва ли не одновременно с объединенным штабом НАТО, а счет «добытых» оборонных разработок шел на килограммы. [702]

Нередко операции ГРУ отличались дерзостью и авантюризмом. Сразу после отставки Серова в Англии разразился скандал вокруг военного министра Профьюмо, чья любовница Кристина Киллер оказалась агентом советской военной разведки: всю информацию, выуженную у министра в постели, она передавала сотруднику лондонской резидентуры ГРУ Е. Иванову. Тогда же в руки ГРУ попал и порнографический архив, компрометирующий высшую знать Великобритании, включая членов королевской семьи.

Некоторые итоги своей работы ГРУ Серов изложил в письме от 20 июня 1966 года, адресованном XXII съезду КПСС (он продолжал добиваться реабилитации):

«Из Франции — стали получать планы НАТО военных действий против СССР, дислокацию их войск и ракетных баз. Количество атомных бомб НАТО и атомных бомбардировщиков.

План нападения на наши стратегические объекты.

Схему наших ракетных баз.

Дислокацию войск СЕНТО и СЕАТО…

Из Скандинавских стран получали сотни листов чертежей самолётов ракетоносцев, бомарк, „земля-воздух“ циклотрон, твёрдое топливо.

Из ФРГ — образцы вооружения (автоматы, винтовки). Кристаллы „Лазера“ и др.

Из США — отчёты ЦРУ о перспективах наших военных радиосвязей, о ракетных полигонах. Внедрил агента в Госдепартамент. Ряд агентов Президиумом ЦК награждены».

А вот — цитата из выступления Серова на бюро парткома ГРУ в октябре 1962 г. (его тезисы также сохранились в личном архиве).

«…коллектив ГРУ хорошо поработал. Количество документов (важных) в 62 г. по сравнению с 61 г. возросло примерно в 2 раза, а наиболее ценных в 1 1/2 р.

Особенно нынче мы удачно поработали по образцам: добыли клистроны [703], лазеры, каких у нас в СССР не было, агрегат для изготовления лазеров, ну и наконец великое дело сделали для 7-го Управления, о чем не могу вам сказать. [704]Эти образцы дают возможность разработки наших отечественных приборов. Так, мне звонили министры, куда мы направили добытые образцы…».

Нагляднее всего свое мастерство ГРУ показало в ходе Карибского кризиса 1962 года, когда мир замер на пороге ядерной войны. Серов был одним из немногих, кто давал отрицательный прогноз размещения на Кубе советских ядерных ракет; он заранее предупреждал, что утечки неизбежны. Именно по линии ГРУ в Кремль поступала основная развединформация из США, а установленный через сотрудника военной разведки полковника Большакова канал неофициальной связи между Кремлем и Белым домом вошел в историю спецслужб.

Впрочем, все эти успехи вышли Серову боком. Из-за Карибского кризиса произошел его окончательный разрыв с министром обороны Р. Малиновским, уличенным им в обмане Кремля. Усложнились и отношения с А. Шелепиным и его ставленником В. Семичастным (в 1961 г. он стал новым председателем КГБ). Да и сам Хрущев — отнюдь не преисполнился благодарности за отличную работу; скорее, наоборот — гонцов, приносящих дурные вести, казнят…

Кольцо интриг сжималось вокруг Серова всё туже и туже.

Да, к борьбе бульдогов под ковром ему было не привыкать: на фоне Абакумова или братьев Кобуловых нынешние противники казались просто смешной комсомольской мелюзгой. Однако само время работало теперь против него…

1959 год. Министерская перестройка

В январе 1959 года был XXI внеочередной съезд партии, где я был делегатом [705].

Я продолжал уверенно работать, и имелись уже некоторые успехи, так как новый подход к некоторым делам дал свои результаты. Соколовский В. Д. видел это и не скрывал своё удовлетворение хорошей работой.

Малиновский любой мой доклад об успешно проведенных мероприятиях принимал ехидно, с улыбкой, и чувствовалось, что внутри он был бы больше доволен, если бы было плохо.

Вот ведь какие есть люди! И вот такие люди могут приспосабливаться к обстановке, к начальству, но по-прежнему остаются мелкими, у которых личные интересы стоят над государственными.

Такие люди думают, по своей глупости, что окружающие не знают ничего о них, и в этом они заблуждаются. Их же адъютанты и порученцы «по секрету» рассказывают своим «приятелям», как их начальники обогащаются за счёт государства, как они, адъютанты, «обрывают руки», таская тяжёлые чемоданы, получаемые из-за границы. Я часто удивлялся, видя его двурушничество в больших и маленьких вопросах.

Малиновский очень быстро приспособился и перестроился. У меня до сих пор в ушах звучит его тихий голос, когда он нам с Москаленко говорил: «какой я министр».

А тут обрёл себя, окружил подхалимами, завёл генерал-лейтенанта говорливого Блинова*, который своим друзьям сказал, что «только Серов и Москаленко не считаются со мной, все маршалы перед тем, как зайти к министру, спрашивают обстановку у меня».

Это мне рассказал Кирилл Семёнович Москаленко. Я ему на это сказал, что я подхалимничать не собираюсь ни перед кем, в том числе и перед министром. Он сказал, что также не будет…

Я удивляюсь, как самозваные генералы и маршалы, зайдя в приёмную, шёпотом разговаривают, ходят на цыпочках, идут к Блинову узнавать обстановку и настроение министра. Мне за них становится стыдно.

Мне сейчас вспомнилась вычитанная фраза: «Уж лучше стоя умереть, как умирают так деревья, чем преклоняться, лишь бы жить, своё влачить существование». Хорошие слова. Видимо, так и со мной будет.

Один раз на приёме подошёл ко мне старый знакомый артиллерист В. И. Казаков, теперь ему дали звание маршала артиллерии…