Записки из чемодана Тайные дневники первого председателя КГБ, найденные через 25 лет после его с, стр. 114

Ну, мы приняли к исполнению эти указания и стали их реализовывать. Когда Зверев уже отправил денежные посылки, я заготовил письма и вложил туда за подписью министра финансов инструкцию об обмене.

Затем условились, что я накануне дня обмена дам шифровку вечером «пакеты вскрыть сегодня в 18:00». Затем Зверев спросил у тов. Сталина день обмена и позвонил мне сразу же.

В общем, было задумано нами неплохо, а получилось не везде хорошо. Когда в областях и республиках получили мою шифровку вскрыть пакеты, то некоторые ретивые начальники побежали с этой новостью в обком партии, а там товарищи решили, что надо поутру быстро истратить накопления до обесценивания денежных знаков. Так и сделали.

Начался ажиотаж в магазинах, где скупали дорогие вещи, лежавшие годами. Ну, вполне понятно, что нашлись товарищи, которые сообщили о таких ретивых руководителях в ЦК, и многих виновных строго наказали. В КПК Шкирятов* разбирал такие дела, и их прозвали «декабристами», так как это все происходило в декабре месяце. Ну а в общем-то, обмен прошел нормально [396].

Через несколько дней зашел ко мне В. Сталин и рассказал, что за два дня до обмена Сталин позвал Ваську и Светлану и вынул из сейфа жалованье, которое он складывал годами, подал пачку и сказал: «Вот поделите между собой». Я не спросил, сколько было денег, и не уверен, что Васька не придумал сам этот рассказ.

Взрыв в магаданском порту

Жизнь кипит, а в жизни бывают приятности и неприятности. Последняя случилась в Магадане. Туда, в порт привез взрывчатки для Дальстроя, в Магадан, пароход «Генерал Ватутин». Пока он готовился к разгрузке, на третий день взорвался и наделал бед.

Вышло решение Правительства образовать комиссию под моим председательством и расследовать на месте. Завтра вылетаем [397].

Пролетели мы поблизости «полюса холода» Оймякон. Считается, что этот район самый холодный в мире, где температура достигает -68°. По-якутски оймякон — «ой, мне холодно».

Перед Магаданом горы стали пониже, но, тем не менее, когда подлетели к аэродрому, то он оказался с двух сторон зажатым горами, и посадка возможна лишь в одном направлении от моря. Охотское море выглядело на солнце великолепно, большие просторы. Прилетев в Магадан, мы сразу решили поехать в порт.

Ну, там мы увидели опустошенную пристань с разбитыми постройками. Оказывается, предварительно, дело выглядело так.

«Генерал Ватутин» стоял в заливе метров 700 800 от причала. У причала выгружался <пароход> «Надежда Крупская» и другой пароход. Ночью пароход «Ватутин» взорвался, так как осадка была у него глубокая, 6–7 метров, и взрывчатка находилась в трюме, то образовались от взрыва волны высотой до 12 метров и пошли к берегам. Этими волнами выбросило на берег «Крупскую» и другой пароход. Все причальные постройки были разрушены, а часть их смыло в море.

К счастью, жертв оказалось немного. От судовой команды «Ватутина», кроме одного моряка, который пьяный гулял на берегу, никого не осталось. Было несколько раненых осколками на «Крупской» и кто был в помещениях пристани. Много получило ушибов, синяков и т. д., когда ударила волна. Вот коротко трагедия [398].

Теперь причины взрыва. Позвали единственного моряка. Он довольно невнятно рассказал, что некоторые отсеки корабля заполнены балластом — водой для устойчивости корабля. При низкой температуре вода в отсеках замерзает, поэтому ее прогревают паром. Высказано предположение, что от этого вспыхнула взрывчатка [399].

Мы тщательно взвесили это, и решили проверить практически на взрывчатке. За городом устроили эксперимент, но никакого взрыва не получилось, хотя вода не только кипела, но и превратилась в пар.

Тогда мы взяли взрывчатку и высекли вблизи от нее искру. Взрывчатка не загорелась, и, наконец, мы около взрывчатки устроили взрыв детонатора — взрывчатка сдетонировала и взорвалась. В выводах мы указали, что взрыв мог быть от неосторожного обращения с взрывчатым веществом кого-либо из состава команды, тем более, этот разгильдяй матрос рассказал, что как раз мы прогревали замерзшие клапаны зажженной паклей, зная, что в трюмах взрывчатое вещество.

Ну, при таких «порядках» мог быть и взрыв.

Когда заканчивали эксперименты, я решил слетать в наиболее северные районы добычи золота, как здесь говорят, за полярный круг, это Чаун-Чукотский район, Индигирка и др., так как все эти предприятия по добыче золота подчинены нам, НКВД СССР [400].

Вначале я пролетел километров 800 на самолете на север. Дальше аэродромов не было, и мы поехали на машине. Несмотря на то, что я был одет в меховые брюки и пальто, в машине ехать было холодно. Температура воздуха была до -60°. Но беда была еще и в том, что товарищи не рекомендовали пробежки для прогрева, так как от учащения дыхания после пробежки на морозе остывают слизистые оболочки носа и горла, и человек простужается, и легкие так можно простудить. У меня, к сожалению, к концу командировки так и получилось.

В этой заполярной поездке мне все было интересно. Запомнилась стрельба по полярным куропаткам. Мы с собой прихватили ружье.

Поднявшись на одну гору на автомашине, я увидел: на дороге возле конского помета сидит 5–6 голубей пестрых. Водитель говорит: «Это полярные куропатки, стреляйте».

Я вышел из машины и одну подстрелил. Очень красивое оперенье, мохнатые лапки, и довольно жирная. Я не знаю, чем они питаются. Но, в общем, завтрак получился хороший.

Заехали в один из лагерей, который занимается добычей золота. Название «лагерь» здесь понятие условное, так как бежать заключенным некуда, потому что на расстоянии 200 км, кроме лагерей, хлебопекарен и шахт с песком ничего нет. Убежишь за 10 км и погибнешь от холода.

Правда, мне рассказывали, один вор-рецидивист не желал работать, встал утром рано, разделся догола и побежал вокруг барака. На улице было более -60°. Обежав барак, он свалился и умер. Когда врачи вскрыли, то оказалось, что от низкой температуры легкие сначала остыли, а затем замерзли, превратились в ледышки. Вот что значит Заполярье.

Обратный путь у нас тоже был с происшествиями. Вылетели из Магадана. Пролетели вдоль побережья Охотского моря часа полтора, и нам на борт скомандовали сесть в Охотске, так как кругом метет.

В Охотске с аэродрома мы сразу поехали на местном транспорте — на собаках. Довольно неплохо упряжка 6 штук тащит. Правда, между собой нет-нет, да и подерутся. Вожак ведет себя более солидно. На следующий день вылетели в Киренск и далее более уже благополучно добрались домой.

1948 год. Атака МГБ

После трудов получил неприятность, точнее, провокацию со стороны этого подлеца Абакумова. Видимо, он поставил целью сжить меня со света. Но я голыми руками не дамся. Для того чтобы меня скомпрометировать хоть чем-нибудь, там он арестовал генерал-майора Бежанова, который у меня в Германии был начальником Тюрингской опергруппы. Я о нем говорил ранее, когда он задержал директора локомотивного завода.

Причины ареста мне неизвестны, но мне казалось, что это был неглупый армянин, и при проверках его группы всегда находили везде порядок.

После ареста, видимо, основательно избив его, он <Бежанов> дал показания на меня, что я, когда приезжал в Тюрингию (а я там был у него в опергруппе только несколько раз), то увез целую легковую автомашину игрушек [401]…

Как видно, показания Бежанова читал тов. Сталин и приказал послать мне протокол допроса. Я рассказал Круглову. Тот, как и водится, смутился больше меня, так как он боялся Абакумова. Я ему сказал, что напишу в ЦК обо всем. Он стал открещиваться, что-де, мол, твое дело, и я ушел.