Дамы с заначкой, стр. 45

— Ляля! Какая неожиданная встреча! Я очень рад видеть вас.

Я потеряла дар речи. Девицы в магазине развесили уши, они явно не спешили исправить нелепую ситуацию, в которой я оказалась.

— Сегодня в моде греческий стиль? Вы выглядите словно воинственная богиня с карающим мечом!

— Прекратите меня преследовать! Лучше подержите занавеску! — зашипела я в ответ, надеясь на то, что пока преступник будет держать занавеску, он не сможет застрелить или придушить меня, как уже наверняка поступил со следователем, стажером Ваней и еще, возможно, несколькими милиционерами. А иначе, как бы он сбежал? — Закройте глаза и не подглядывайте! — скомандовала я:

— Как прикажете! — Его спокойствие пугало.

Пока он стоял, держа в руках штангу с занавеской, я в спешке одевалась, лихорадочно соображая, как мне улизнуть от него. Застегнув рубашку на две средние пуговицы, я влезла в брюки и осторожно посмотрела в щелку. Бандерас стоял с закрытыми глазами. Поразительная честность для убийцы. Я не дыша выползла сбоку и на цыпочках двинулась к выходу. Продавщицу, которая хотела что-то мне сказать, я остановила, сделав умоляющее лицо и прижав палец к губам: мол, не губите! Навязчивый поклонник. Поймите, как женщина женщину… Надеюсь, она все поняла — я очень старалась. Уже в дверях услышав удивленный возглас «Ляля?», я пустилась бежать. Свернула в первую же подворотню, дворами пробралась до остановки маршрутного такси. Меня никто не преследовал.

Я приехала домой и сразу позвонила Жеке.

— Слушаю.

«У Жеки приятный голос, но у Бандераса приятней», — невольно сравнила я.

— Это я, Жека, — начала я.

— Ляля? Привет! Чем могу?

— Мне нужна твоя помощь как профессионала.

— Профессионала в какой области? Я поистине многогранен.

— Меня интересуют твоя наблюдательность и зрительная память.

— Слушаю.

— Помнишь того субъекта на выставке в Сочи, в которым я тебя познакомила?

— Убийцу с кладбища?

— Да, — сказала я.

— Помню.

— Какие у него были глаза?

— Красивые. Ты это хотела услышать?

— Да, тьфу!., то есть нет! Какого цвета?

— Синего.

— Точно?

— Точно.

— Ты уверен?

— На все сто!

— Жека, ты меня спас! Целую тебя.

— А в чем, собственно… — начал он, но я уже бросила трубку.

Тот, которого я сегодня опознала, был кареглазым. Однозначно! Но в Сочи и только что в магазине я общалась с синеглазым брюнетом. Значит… А что же это значит?

По дороге к Клаве в больницу я не переставала размышлять, но не до чего не додумалась и решила посоветоваться с подругой. Сегодня она производила более обнадеживающее впечатление.

— Ты представляешь, Клава, меня преследуют! — сказала я после приветствия и расспросов о самочувствии.

— Кто?

— Я уже не понимаю, кто! — Я растерянно пожала плечами.

— Успокойся и расскажи все по порядку.

Я изложила события сегодняшнего дня, начиная с опознания кареглазого брюнета и заканчивая встречей в бутике с синеглазым.

— А другие различия у них есть? Я имею в виду, кроме цвета глаз?

— Что значит «у них»? Ты полагаешь, что их двое?

— А ты нет?

Я задумалась… Рост вроде бы один и тот же, модная короткая стрижка…

— Вспомни, например, руки! — подсказала подруга.

Я восстановила в памяти картину, как Бандерас прикуривает сигарету.., его руки в лунном свете на кладбище, неожиданно изящные, с тонкими длинными пальцами. Затем я мысленно перенеслась в Сочи за столик в кафе и словно вновь увидела, как Антон достает деньги из бумажника, расплачиваясь с официантом. Да.., это не руки пианиста.

— Пожалуй, руки отличаются, — призналась я.

— Вот видишь? Нужно просто стимулировать память. На самом деле наш мозг все замечает и помнит! Раз ты нашла различия, значит, это разные люди. И вообще, гораздо проще было бы позвонить следователю и узнать, не отпускали ли твоего кареглазого. В магазине ты его во сколько видела?

— В час. Слушай, ты права! А я и не догадалась позвонить. Я почему-то решила, что Бандерас всех перебил и сбежал.

— Ляля, ты меня удивляешь! Это ведь не американский боевик!

— Скажи еще, что у нас не сбегают опасные преступники.

— Но их тут же ловят! — нашлась Клава.

Я быстро набрала номер следователя.

— Майора Гладкова нет, — ответил дежурный. — Он в отпуске.

— Как в отпуске? Я только сегодня утром видела его, — и тут страх начал вползать мне в душу. Его наверняка убил этот гад, но они это скрывают.

— А вы, девушка, по какому вопросу, собственно?

— Хотела узнать, — я замялась, — а к кому же теперь обращаться по тому делу, которое он вел?

— Его дела переданы следователю Золота ревой.

Дежурный дал мне номер телефона следователя и положил трубку. Я набрала продиктованные мне шесть цифр.

— Слушаю, — ответил знакомый голос.

— Светлана Юрьевна? — обрадовалась я. — Это Воробьева, подруга ударенной Арефьевой из больницы.

— Понятно, что случилось?

— Мне сказали, что дела майора Гладкова переданы вам.

— Да.

— А можно узнать? Того человека, которого я сегодня опознавала, уже отпустили?

— Нет конечно, ведется следствие, — ответила она несколько удивленным тоном.

— Слава богу! Спасибо, извините за беспокойство.

Все это время Клава наблюдала за моими действиями, не говоря ни слова.

— Они его не отпускали, — сказала я ей.

— Значит, в магазине был другой человек…

По просьбе Клавы я заехала к ней домой проведать Филиппа, чтобы потом отчитаться перед подругой о том, что он ест и как готовится к экзаменам. Во дворе меня встретил явно истосковавшийся по хозяйке Лорд, Филипп же, судя по всему, наслаждался одиночеством (у Насти начались каникулы, и она решила остаться пока у бабушки). На весь дом грохотала музыка, по ковру были разбросаны конспекты и шпаргалки, в центре комнаты, над люком, стоял маленький красный флажок.

— Привет, Филя! А это что? — указала я на флажок.

— Отметил место поимки опасного преступника, — объяснил парень.

— Филя, тебе пора куда-нибудь в экспедицию. Там нарасставляешься флажков!

— Вот сессию сдам и отправлюсь, — ничуть не обидевшись, сказал он.

— Это куда еще?

— В горы. Только ты пока маме не говори, ей ведь нельзя волноваться.

Я в изумлении приседа на край дивана. Филипп в курсе, что Клава в больнице? Откуда? Ах да, как же я раньше не догадалась? Василий наверняка рассказал ему про мать.

— А Настя знает?

— Что?

— Что мама в больнице?

— Не-а, не знает. Я не скажу ей, не бойся, Сам вчера от соседа узнал и сразу же позвонил в больницу. Врачи меня успокоили Вот завтра утром статистику сдам и поеду к маме, проведаю ее.

Я подумала, что Клава напрасно переживала.

У нее уже такой взрослый сын!

Аркадий Яковлевич был в панике. События последних дней: убийство Кристины и нападение на Клавдию ошеломили его настолько, что от былой вальяжной уверенности не осталось и следа. «Чертов уголовник! Психопат!» — думал адвокат, вытаскивая на стол содержимое одного ящика за другим, просматривая бумаги. Фотографии Приваловой в обществе молодого мужчины сжег в специальном контейнере прямо в своем кабинете, затем открыл окно, чтобы проветрите помещение. Он пытался взять себя в руки. В чем, собственно, можно было его обвинить? В том, что он давал информацию своему клиенту? Так это обязанность адвоката. Он лично не совершил никаких противоправных действий. Почему он должен волноваться? Разве вот только подделка кое-каких бумаг для Кристины…

— Аркадий Яковлевич, — в кабинет заглянула Лилия Дмитриевна, — к вам пришли.., из милиции.

30

Клава восседала в подушках на диване, окруженная всеобщим вниманием, как раненый боец, прибывший на реабилитацию в какой-нибудь санаторий. По пути домой я успела заинтриговать ее рассказами о том, что теперь-то мы наконец узнаем много любопытного о доме на Майской и о его владельцах, бывших и нынешних. Дело в том, что за те четыре дня, что мы с подругой не виделись, произошло много интересного. Клава, естественно, сгорала от нетерпения…