Я выбираю тебя, стр. 11

— Вряд ли Пантабалик войдет в список популярных мест для туристов.

— Догадываюсь почему. — Ее раздражение испарилось от его неожиданно теплой улыбки. Наверное, он все же не валяется на пляже целыми днями. — Откуда же пришла ваша последняя открытка?

— Из транзитного зала аэропорта.

— Понятно, что вы устали. Может, не будете мучить свой организм? Возвращайтесь домой, поспите.

— Спасибо за заботу, но мой организм привык питаться крохами. — Он снова дернул плечом.

— Не надо… — непроизвольно воскликнула Салли.

— Что не надо?

— Так делать. — Она провела языком по зубам. — Иначе ваша футболка не выдержит напряжения.

К черту футболку, у нее сейчас давление подскочит до небес…

Александер скосил голову, осмотрел свое плечо, сунул в дырку палец и снова пожал плечами:

— Пот разъедает хлопок.

Дыра увеличилась, и Салли поспешно отвела глаза в сторону и подняла обеими руками тяжелую миску с пюре из огурцов. Теперь надо добавить туда крем-фреш, сок лайма и соль.

— Давайте помогу, — предложил он.

Стараясь не смотреть ему в глаза, Салли поспешила выйти из опасной зоны.

— Спасибо. — В голову лезли несвоевременные картины: вот он, голый, лежит в постели Риа, надушенной лавандой… Или в гамаке, подвешенном между деревьями, и его золотистое тело под прозрачной москитной сеткой блестит от пота…

Да что на нее нашло? Ее вселенная нерушима. Вся ее жизнь распланирована до последней мелочи. Сейчас для нее самое главное — «Сладкий шарик». Через год или два она выйдет замуж за Грейма. Они обвенчаются в местной церкви, будут жить в бывшем доме священника в георгианском стиле — доме по соседству с церковью, который он недавно купил.

— Я бы не смогла уснуть, если вокруг летают огромные москиты и летучие мыши, — сказала она, приказав себе сосредоточиться на летучих мышах. — Чем вы там занимаетесь — на Пан…

— Пантабалике.

— Ну да, на Пантабалике. Никогда о таком острове не слышала.

— Участвовал в экспедиции по сбору растений.

— Растений?! Как… — Как необычно, непредсказуемо! Неожиданно…

— Что «как»? — невозмутимо спросил он.

— Как по-викториански, — с чопорным видом ответила Салли, выключив блендер. — Прямо вижу, как вы в пробковом шлеме прорубаетесь сквозь заросли и ищете редкий вид орхидей.

— В джунглях головной убор — очень важная вещь. Никогда не знаешь, что свалится тебе на голову с дерева. Лично я предпочитаю широкополые шляпы-акубры, но, как говорится, каждому свое.

О, да! Она живо представила себе его в широкополой шляпе, немного помятой…

— А орхидеи? — спросила она.

— Извините. Орхидеями не занимаюсь.

— Жаль, — пожала плечами Салли. — Орхидеи такие эротические…

Экзотические! Она хотела сказать «экзотические», но теперь исправляться уже не стоит. Она лишь привлечет внимание к своей оговорке, и будет гораздо хуже. Она поспешила сменить тему.

— Я все сделала по рецепту, который Риа мне продиктовала, но, наверное, она еще что-то добавила в тот раз, когда готовила образец для Джефферсонов.

— Волшебство.

— Да, — вздохнула Салли. — К сожалению, у меня нет волшебной палочки, так что, если сможете предложить нечто посущественнее, буду вам очень признательна.

— А какая разница? То есть… кто пробовал мороженое, кроме вас и кого-нибудь из отдела маркетинга у Джефферсонов?

— На самом деле мороженое пробовала жена Ника; она и сделала окончательный выбор.

— В таком случае вы крепко влипли.

— Это точно. — Ник Джефферсон был женат на Касси Корнуэлл, которая ведет кулинарную передачу по телевизору. Касси точно заметит разницу. Салли достала еще одну чистую ложку и протянула Александеру: — Какие будут предложения?

Глава 6

Салли думала, что Александер возьмет у нее ложку, но он наклонился вперед и обхватил ложку губами. Волосы его упали вперед, щекоча ей руку, отчего у нее по коже пробежал холодок. Рука с ложкой дрогнула; Александер взял ее за запястье и заглянул прямо в глаза.

Так же случилось, когда он сидел за столом и просматривал счета. Тогда он повернулся, чтобы взглянуть на нее, и подбородок у нее задрожал, как если бы он до нее дотронулся. Вибрация эхом отдалась во всем теле, расходилась, как круги по воде от брошенного камешка. Тело побеждало мозг, соблазнительно шепча: «Забудь о безопасности, забудь о надежности. Забудь о Грейме…»

Она непроизвольно шагнула назад, потрясенная такой мощной реакцией. Хоть он и красавец, но совершенно не в ее вкусе. К сожалению, желание никак не связано с разумом. Ее тело бездумно подчинялось первобытному инстинкту размножения. Пережиток, атавизм, такой же ненужный, как аппендикс. Он ничего не значит!

Не дожидаясь, пока она утонет окончательно, он выпустил ее руку и налил себе в кружку воды из-под крана. Ей бы сейчас тоже не помешала вода. Много-много холодной воды… Надо перевести дух, пока он отвернулся…

— Неужели так невкусно? — спросила Салли, потому что надо было что-то сказать, притворившись, будто ничего не случилось.

— Мороженое? — Он покосился на нее, потом на кружку. Покачал головой. — Да нет… Ничего. Главное — сразу настроиться на то, что оно несладкое. — Кажется, он совершенно не понимает, какое действие оказывает на нее. Вот и хорошо! — Как вы его сервируете?

— Порция размером с чайную ложку между крошечными треугольными овсяными печеньями… Вроде миниатюрных сэндвичей с огурцом.

Он поморщился. Салли вздохнула.

— Не одобряете?

— Почти все овсяное печенье, которое я ел, по вкусу напоминает картон.

— Наше не такое. — Она с трудом вырвалась из зыбучего песка. — Я купила его сегодня в пекарне у Питера — вместе с вашей булочкой. Питер поставляет нам выпечку. Печенье, тонкие вафли, трубочки.

— Нам?

— «Сладкий шарик» — семейное предприятие. Его основала моя старшая сестра, когда неожиданно получила в подарок старомодный фургон для торговли мороженым. Младшая сестра — та, что любит животных, — учится в художественном колледже. Она занимается художественным оформлением для рекламы и ведет наш сайт.

Возможно, лучше не упоминать о бабушке, которая помогала устраивать первые презентации, и о двоюродном дедушке Бэзиле, который замечательно обслуживает все крупные мероприятия. Когда нужно, Бэзил охотно облачается в полосатый блейзер и соломенную шляпу-канотье и развозит мороженое на старом велосипеде, который он сам с любовью отремонтировал.

— А вы? — спросил Александер. — Чем занимаетесь вы?

— Я? — Салли превратит их семейную фирму в крупное предприятие. Правда, сейчас не лучшее время делиться своими мечтами. — Я застряла здесь и готовлю мороженое, хотя должна быть в «Крэнбрук-Парке». Кстати, овсяное печенье, которое я купила, совсем не похоже по вкусу на картон. Оно тонкое, хрустящее, тает во рту.

— Раз его испек Питер Сэндс, оно мне заранее нравится.

— Вы знакомы с Питером?

— Я не купил бы булочку с беконом ни у кого другого.

— Замечательно! — Салли не понимала, серьезно он говорит или просто поддразнивает ее. Скорее всего, последнее. Если только…

— Вы и его арендодатель, да?

— Да, но и с ним я тоже не сплю, — ответил Александер. — На всякий случай, если вам интересно.

— Нет. — Ей неинтересно. Совсем неинтересно! — А что с цветочной лавкой, магазином деликатесов и галантереей между ними?

Он смущенно переступил с ноги на ногу, как будто она застала его врасплох. Неожиданно все встало на свои места. Не только ближайший квартал, но и весь район три-четыре года назад подвергся реставрации и ремонту. Его вычистили и освежили. При этом район не утратил очарования старины.

— Боже мой! Так вы — тот самый Уэст!

— Нет, — ответил Александер и, немного помолчав, пояснил: — Тот самый Уэст умер в сорок первом году.