Тегеран – Ялта – Потсдам, стр. 81

Сталин. Мы согласны взять оборудование.

Эттли. Военное оборудование?

Сталин. Военное оборудование.

Эттли. Это будут единовременные изъятия военного оборудования, а не репарационные изъятия из текущей продукции?

Сталин. Единовременные изъятия.

Бевин. Я хочу спросить: речь идет о военном оборудовании для производства военной продукции?

Сталин. Нет, почему? Речь идет об оборудовании военных заводов, которое будет использовано для производства мирной продукции; такое же оборудование мы изымаем из Германии.

Эттли. То, что я имел в виду, это – оборудование, которое не может быть использовано для мирного производства.

Сталин. Всякое оборудование может быть использовано для мирного производства. Наши военные заводы мы переводим теперь на мирное производство. Нет такого военного оборудования, которое нельзя было бы пустить на производство мирной продукции. Например, наши танковые заводы стали производить автомобили.

Бевин. Очень трудно определить то, что вы возьмете.

Сталин. Конечно, мы сейчас не можем назвать этого оборудования. Мы только хотим, чтобы здесь в принципе было принято решение, а потом мы сформулируем наши требования.

Трумэн. Насколько я понял, вы хотите, чтобы здесь было согласовано в принципе, что Италия должна заплатить репарации?

Сталин. Совершенно верно. Нужно определить сумму репараций, причем я согласен получить небольшую сумму.

Трумэн. Я думаю, что у нас нет больших разногласий в принципе по этому вопросу. Я только хочу, чтобы наши авансы, данные Италии, не были при этом затронуты.

Сталин. Я не имею в виду этих авансов.

Бевин. Возникает вопрос: что в первую очередь должно быть взято? Первые претензии в отношении Италии – это претензии Великобритании и США, которые предоставили ей заем, вторые претензии – это репарации.

Сталин. Мы не можем поощрять Италию и прочих агрессоров тем, что они безнаказанными выйдут из войны, не заплатив хотя бы частично за то, что они разорили. Отказаться от этого – значит заплатить им премию за войну.

Трумэн. Я совершенно согласен с вами.

Бевин. Я плохо слышу, в этом самолет виноват. (Бевину повторяют высказывания Сталина).

Трумэн. Я согласен с заявлением генералиссимуса, что агрессор не должен получать премию, а должен понести наказание.

Сталин. Англичанам особенно много досталось от Италии.

Эттли. Мы этого не забываем.

Трумэн. Назначим час для нашего завтрашнего заседания. Как обычно, в пять?

Сталин. Пожалуйста.

Трумэн. Может быть, будем начинать нашу работу в четыре часа? С общего согласия, завтра заседание открываем в четыре часа.

17 июля – 2 августа 1945 г

Трумэн. О вчерашнем заседании министров иностранных дел будет докладывать г-н Бевин.

Бевин. Я предлагаю специального доклада не делать, так как почти все вопросы вчерашней повестки дня заседания министров иностранных дел включены в сегодняшнюю повестку дня заседания «большой тройки».

(Предложение Бевина принимается).

Трумэн. Первый пункт нашей повестки дня – предложения США относительно германских репараций, относительно западной границы Польши и относительно допуска в Организацию Объединенных Наций. Г-н Бирнс доложит сейчас об этих предложениях.

Бирнс. Наши предложения по вопросу о репарациях были внесены как часть общих предложений, касающихся трех спорных вопросов. Этими вопросами являются: вопрос о репарациях, вопрос о западной границе Польши и вопрос о допущении в Организацию Объединенных Наций. Все эти три вопроса связаны между собой. Делегация США заявила на заседании министров иностранных дел, что она идет на уступки в отношении западной границы Польши и допуска в Организацию Объединенных Наций при условии достижения соглашения по всем трем вопросам.

Сталин. Они не связаны друг с другом, это разные вопросы.

Бирнс. Это верно, вопросы разные, но они стояли перед нами в течение двух недель, и мы не могли достичь никакого соглашения по ним. Делегация США внесла свои предложения по всем этим трем вопросам в надежде достичь соглашения. Однако мы заявляем здесь еще раз, что не согласимся пойти на уступку в отношении польской границы, если не будет достигнуто соглашения по двум другим вопросам.

В наших предложениях о репарациях, которые были обсуждены на вчерашнем заседании министров, предусматривалось, что 25 процентов капитального оборудования Рурской области, которое является ненужным для поддержания мирной экономики, будут переданы Советскому Союзу в обмен на продовольствие, уголь, цинк, калий, нефтяные продукты, лес и т. д. из советской зоны. Кроме того, мы предлагали 15 процентов такого капитального оборудования, которое считается ненужным для поддержания мирной экономики, передать из Рурской области Советскому Союзу без всякой оплаты или обмена.

Во время вчерашней дискуссии британская делегация заявила, что она не может согласиться на то, чтобы все это было передано только из Рурской области, но она может согласиться на передачу оборудования Советскому Союзу из всех западных зон. Мы согласились, что единственная разница между английскими и американскими предложениями заключается в размере процентов, и если проценты отнести ко всем трем западным зонам оккупации, то размер их должен быть снижен наполовину по сравнению с тем, который был установлен в отношении Рурской области, а именно – вместо 25 процентов будет 12,5 процента и вместо 15 процентов будет 7,5 процента.

Советская делегация не согласилась с этим предложением, однако американская и британская делегации считали, что это будет гораздо проще в административном отношении. Мы считали также, что изъятие из трех западных зон было бы гораздо выгоднее и для Советского Союза.

Сталин. Мы это тоже считаем правильным – производить изъятия не только из Рура, но и из всех западных зон.

Бирнс. Это предоставит вам большой выбор в отношении оборудования, поскольку это оборудование может идти из американской, английской и французской зон.

На заседании министров иностранных дел было предложено, что должен быть решен вопрос о том, кто будет определять то оборудование, которое не нужно для поддержания мирной экономики и которое будет доступно для репараций. Советская делегация считала, что следует точно указать, кем будет определяться количество и характер промышленного оборудования, не нужного для мирной экономики и доступного для репараций. Я предложил, чтобы это определение выносилось Контрольным советом по директивам Межсоюзной комиссии по репарациям и подлежало окончательному одобрению главнокомандующего зоной, из которой изымалось это оборудование. Я предложил, чтобы это определение выносилось Контрольным советом, потому что в Контрольном совете представлены все четыре державы и потому что Контрольный совет является административным органом, наделенным исполнительными функциями, в то время как Репарационная комиссия является органом, который занимается разработкой общей политики в отношении репараций.

Я повторю здесь предложение, которое я сделал вчера, а именно, что изъятие капитального оборудования должно быть завершено в течение двух лет, а поставки Советскому Союзу в обмен на поставки из его зоны оккупации должны производиться в течение пяти лет. Я предложил также, чтобы репарационные претензии других стран удовлетворялись из западных зон оккупации.

Два других вопроса, о которых я говорил и которые в наших предложениях связаны воедино, это вопрос о западной границе Польши и вопрос о допущении в Организацию Объединенных Наций. Мы согласны на решение этих вопросов при условии достижения соглашения по главному вопросу – вопросу о репарациях.