Сон в красном тереме. Т. 3. Гл. LXXXI — СХХ., стр. 40

— Кстати, — спросил вдруг Цзя Шэ, — о какой жемчужине идет речь?

Цзя Чжэн и Фэн Цзыин все ему рассказали.

— С нашей семьей ничего подобного не случится, — заявил Цзя Шэ.

— Пожалуй, вы правы, — заметил Фэн Цзыин. — Ведь о вас заботится сама гуйфэй, кроме того, у вас много родственников, да и в семье вашей ни старые, ни молодые не занимаются обманом и вымогательством.

— Что верно, то верно, — согласился Цзя Чжэн, — но талантливых и добродетельных в нашей семье тоже нет. Как можно жить только за счет аренды и налогов?

— Не будем об этом говорить! — сказал Цзя Шэ. — Давайте лучше выпьем!

Все выпили и закусили, когда к Фэн Цзыину подошел слуга и шепнул что-то на ухо. Фэн Цзыин поднялся и стал прощаться.

— Что ты ему сказал? — спросил Цзя Шэ у слуги.

— На улице снег идет, и к тому же стемнело. Уже ударили в доску [50], — отвечал слуга.

Цзя Чжэн велел слугам посмотреть, что делается снаружи. Во дворе слоем больше цуня лежал снег.

— Вы взяли вещи, которые только что мне показывали? — спросил Цзя Чжэн.

— Взял, — ответил Фэн Цзыин. — Если захотите купить их, цену можно будет сбавить.

— Я учту, — ответил Цзя Чжэн.

— Буду ждать от вас вестей, — сказал Фэн Цзыин. — На улице холодно, так что не провожайте меня!

Однако Цзя Шэ и Цзя Чжэн велели Цзя Ляню проводить гостя.

Если хотите узнать, что произошло дальше, прочтите следующую главу.

Глава девяносто третья

Итак, Фэн Цзыин ушел. После его ухода Цзя Чжэн вызвал к себе привратника и спросил:

— Не знаешь, по какому случаю Линьаньский бо [51] прислал мне приглашение?

— Не по случаю семейного праздника, я узнавал, — отвечал привратник. — Дело в том, что во дворец Наньаньского вана приехала труппа, очень знаменитая. Господину Линьаньскому бо артисты так понравились, что он пригласил их к себе на два дня и теперь созывает друзей посмотреть спектакли и повеселиться. Подарков, судя по всему, делать не надо!

— Ты поедешь? — спросил Цзя Шэ у Цзя Чжэна.

— Нельзя не поехать, раз господин бо благосклонен ко мне и считает своим другом, — произнес Цзя Чжэн.

Тут снова появился привратник и доложил Цзя Чжэну:

— Пришел письмоводитель из ямыня, просит вас завтра непременно прибыть на службу по особо важному делу.

— Хорошо, — отозвался Цзя Чжэн.

Затем явились управляющие, ведавшие сбором арендной платы в поместьях, справились о здоровье Цзя Чжэна и отошли в сторонку.

— Вы из Хаоцзячжуана? — спросил Цзя Чжэн.

Оба поддакнули. Цзя Чжэн поговорил немного с Цзя Шэ, и тот собрался уходить. Тогда Цзя Лянь позвал управляющих и приказал:

— Докладывайте!

— Провиант в счет арендной платы за десятый месяц я давно вам послал, — доложил первый управляющий, — и завтра он был бы здесь. Но почти у самой столицы повозки отобрали и всю поклажу свалили на землю. Я пытался доказать, что повозки принадлежат не какому-нибудь торговцу, а в них поклажа для вашей семьи, но меня слушать не стали. Тогда я велел возчикам ехать дальше, однако служащие ямыня возчиков поколотили и две повозки отобрали. Я поспешил сообщить о случившемся. Прошу вас, господин, пошлите людей в ямынь, пусть потребуют назад наше добро. И велите наказать грубиянов, которые не уважают ни законы, ни самое Небо! С нами обошлись еще сносно, господин, а вот на торговцев поистине жалко было смотреть. Все их товары свалили прямо на дорогу, повозки угнали, а возчиков, которые осмелились сопротивляться, избили до крови!

— Безобразие! — возмутился Цзя Лянь.

Быстро набросав письмо, он отдал его одному из слуг и приказал:

— Немедленно поезжай в ямынь и потребуй все сполна вернуть. Все, до последней мелочи, а иначе — берегись!.. Позвать сюда Чжоу Жуя!

Чжоу Жуя дома не оказалось, и вместо него хотели позвать Ванъэра. Но и его не нашли — он ушел в полдень и еще не возвращался.

— Мерзавцы, негодяи! — бушевал Цзя Лянь. — Когда нужно, никого не найдешь! Только и знают, что жрать, а от работы отлынивают! Сейчас же сыщите их, хоть из-под земли достаньте! — крикнул он мальчикам-слугам.

Он ушел к себе и лег спать. Но об этом мы рассказывать не будем.

На следующий день Линьаньский бо снова прислал нарочного с приглашением. Цзя Чжэн сказал Цзя Шэ:

— Я занят в ямыне, Цзя Лянь разбирает дело с повозками. Придется поехать вам с Баоюем.

Цзя Шэ согласился.

Цзя Чжэн послал слугу за сыном и, когда тот явился, сказал:

— Нынче поедешь со старшим господином во дворец Линьаньского бо смотреть спектакль.

Обрадованный Баоюй побежал переодеваться и в сопровождении Бэймина, Сяохуна и Чуяо поспешил к Цзя Шэ.

Они сели в коляску и отправились во дворец Линьаньского бо.

Привратник доложил об их прибытии и тотчас вернулся, сказав:

— Господин бо вас просит войти…

У Линьаньского бо собралось множество гостей. После обмена приветствиями Цзя Шэ и Баоюй заняли свои места.

Беседам, шуткам и смеху не было конца, но тут появился хозяин труппы с дощечкой из слоновой кости и программой в руках и обратился к гостям:

— Почтительно прошу вас, господа, обратить ваше высокое внимание на наше представление!

Выбор актов для постановки был в первую очередь предоставлен почетным гостям. Цзя Шэ назвал один акт. Случайно обернувшись, хозяин труппы увидел Баоюя и, никого уже не замечая, подошел к нему, низко поклонился:

— Прошу вас, второй господин, выберите два акта по своему усмотрению!

Баоюй пристально поглядел на актера: белое, словно напудренное, лицо, яркие, будто от киновари, губы. Он казался свежим, точно лотос, только что поднявшийся над водой, и гибким, словно молодое дерево софора, качающееся на ветру.

Это был не кто иной, как Цзян Юйхань.

Баоюй слышал, что Цзян Юйхань с труппой актеров приехал в столицу, но они еще не виделись. Однако пуститься в расспросы сейчас, при людях, было неловко, и юноша лишь спросил:

— Ты когда приехал?

Цзян Юйхань огляделся и тихо ответил:

— Неужели вы не знаете, второй господин?

Баоюй промолчал и поспешил назвать выбранный им акт.

Едва Цзян Юйхань отошел, посыпались вопросы:

— Кто этот человек?

— Прежде он исполнял роли молодых героинь, — ответил кто-то, — а сейчас не хочет, да и возраст у него уже не тот, поэтому он перешел на роли молодых героев, а также содержит труппу. Бросать этого занятия не хочет, хотя на скопленные деньги открыл не то две, не то три лавки.

— Он, конечно, женат?

— Холост! Считает брак жизненно важным делом и потому ищет достойную себе пару, независимо от того, богата девушка или бедна, благородного или низкого происхождения. Так до сих пор и не женился.

«Девушка, которая за него выйдет, — подумал Баоюй, — наверняка не обманется в своих надеждах».

Начался спектакль. Высокие куньшаньские напевы сменялись ровными иянскими мелодиями [52], на сцене было шумно и оживленно.

В полдень накрыли столы, и снова начались возлияния. После этого еще немного посмотрели спектакль, и Цзя Шэ собрался домой.

— Время раннее, — стал удерживать его хозяин. — Останьтесь. Услышите, как Цигуань исполнит свой коронный номер — акт «Обладание красавицей гетерой».

Баоюю очень не хотелось уходить, и он обрадовался, когда Цзя Шэ остался.

Цзян Юйхань в роли Цинь Сяогуаня превзошел самого себя. С неподражаемым мастерством играл возлюбленного гетеры. Особенно трогательна была сцена, когда они вместе пели и пили вино, исполненные любви и жалости друг к другу.