Скандал у алтаря, стр. 1

Ким Лоренс

Скандал у алтаря

Kim Lawrence

The Sins of Sebastian Rey-Defoe

* * *

Пролог

Газета «Блейздон», 17 ноября 1990 года

Этим утром представитель больницы сообщил, что найденные вчера на ступенях церкви Святого Бенедикта два ребенка, по всей видимости, близнецы, находятся в тяжелом, но стабильном состоянии. Полиция пытается отыскать их мать, которая, возможно, нуждается в медицинской помощи.

«Лондон репортер», 17 ноября 1990 года

Внук покойного Себастьяна Рея заложил первый камень в фундамент нового крыла больницы, носящей имя его деда, известного филантропа. Он заменял своего отца, чьи обязанности капитана сборной команды Аргентины по поло помешали ему присутствовать на церемонии. Семилетний Себастьян Рей-Дефо – сын известной английской светской львицы, леди Сильвии Дефо, и наследник миллиардов семьи Рей, а также поместья Мэндевилл-Холл в Англии. В аварии, результатом которой стала скоропостижная кончина его деда, он отделался незначительными травмами.

14 февраля 2008 года

– Полагаю, существует серьезная причина, по которой я вынужден остановиться в месте, которое зовется «Розовый единорог»? – Само название вызывало у Себа гримасу отвращения.

– Извините. – Его раздражающе бодрая личная помощница сделала вид, что не заметила сарказма. – Но сегодня День святого Валентина, и в радиусе двадцати миль от школы Флер нет ни одного приличного отеля, который не был бы забит под завязку. Озерный край считается романтическим местом. Но не стоит тревожиться: это не заразно, – успокоила она Себастьяна. – Отзывы об этом отеле самые восторженные. Ваш номер… Как же там сказано?.. Вот! «Элегантный, с множеством приятных мелочей…»

– О господи! – простонал Себ. Его шести футам пяти дюймам только мелочей и не хватало… Может, миниатюрная личная помощница за что-то его наказывает?

– Не будьте букой. Вам повезло, что в «Розовом единороге» отказались от брони.

– Я увольнял людей и за меньшее. Или вы не слышали о моей беспощадности?

Прочитав статью, опубликованную в предыдущем месяце в одном из воскресных приложений, впрочем, опровергнутую несколькими уважаемыми финансовыми журналами, люди должны были решить, что такое богатство, как у него, невозможно нажить, не прибегая к беспощадному попиранию общепринятых правил и норм, а также окружающих.

– Увольняйте, – кивнула личная помощница. – Только где вы найдете другого человека, который оценит ваше своеобразное чувство юмора…

– Похоже, что я шучу?

– Или такого же эффективного сотрудника, как я, который не ударяется в слезы, стоит вам сдвинуть брови или влюбиться.

Себ с трудом сдержал улыбку и покорно проворчал:

– Кто, черт побери, придумал это дурацкое название? «Розовый единорог»!

Вскоре он это понял. Это были те же люди, которые февральским вечером усадили беднягу с гитарой на лужайку. Ему не помогал согреться огонь в мангале. Чтобы, видимо, вдобавок к обморожению нанести ему оскорбление, его заставили обрядиться в какие-то нелепые испанские тряпки, которые не наденет ни один уважающий себя испанец, и исполнять слащавую любовную песенку, под которую парочки обнимались.

Себастьян скривился. Если им нравится такая романтика – их право.

Но смотреть на это без отвращения было невозможно. Впрочем, размышлял он, наверное, это подходящее завершение дня, апогеем которого стала выписка ему штрафа чересчур рьяным сотрудником парковки.

Этот день просто обязан был стать праздничным. Его тринадцатилетняя сводная сестра завоевала приз на ярмарке научных идей, устроенной в ее школе, а их мать, леди Сильвия Дефо, вопреки всем ожиданиям, все-таки появилась там, демонстрируя родительскую поддержку, что происходило крайне редко.

Все-таки он должен был бы лучше знать свою матушку. Но она вплыла в зал, заставляя разговоры смолкнуть, принимая всеобщее внимание как должное, и Себ купился на этот акт «материнской заботы».

Правда, все быстро встало на свои места. Леди Сильвия обняла Флер, отстранилась, взглянула на лицо дочери и громко изрекла совет, как ухаживать за кожей. И при этом выразительно добавила, что у нее самой никогда не было не то что прыщей, даже маленького прыщика. Она и не догадывалась, что сильно ранила девочку. Затем она принялась флиртовать со всеми мужчинами, попадавшими в поле ее зрения. Флер, прикусив губу и опустив глаза, мечтала оказаться в любом другом месте, только не здесь. Себ чувствовал боль сводной сестры, как свою, и его гнев разгорался.

Критический момент наступил, когда он обнаружил мать в классе в объятиях недавно женившегося учителя биологии. Двери были распахнуты – их мог видеть любой. Впрочем, в этом и заключался смысл. Матушка обожала подобные сцены.

Предложив смешавшемуся мужчине бумажную салфетку, чтобы стереть помаду с лица, Себ поинтересовался, не хочет ли тот присоединиться к своей молодой жене. Учитель поспешно покинул класс, и Себ, не ходя вокруг да около, потому что мать не понимала экивоков, прямо спросил: какого черта она себе позволяет?

– Я не знаю, почему ты злишься, Себ? – надулась Сильвия. – Почему я не могу немного повеселиться? Твой отец завел интрижку с той ужасной…

Она издала берущее за душу рыдание и позволила слезам, которые умела пускать по заказу, покатиться по щекам.

– Мама, я все это уже слышал, поэтому не жди от меня сочувствия. Разводись, крути романы, выходи замуж – я сыт по горло этим бесконечным круговоротом. Но если ты снова заставишь Флер краснеть за твое поведение…

Слезы иссякли; лицо Сильвии стало испуганным. Себ знал, что это состояние долго не продлится, тем не менее он почувствовал себя негодяем.

– Себ, ты не можешь говорить это серьезно!

Он уже был готов взять свои слова назад, однако заставил себя солгать.

– Я абсолютно серьезен. – Не важно, что сделала Сильвия, но она – его мать. Однако сейчас речь идет о Флер, а девочка нуждается в защите. – Ты понимаешь, что, поступая так, как хочешь, ты причиняешь людям боль? – Испытующе вглядевшись в красивое лицо матери, он покачал головой. – Извини, дурацкий вопрос.

С мрачным выражением, которое заставило нескольких женщин посмотреть ему вслед, Себ направился к входу в «Розовый единорог», который был украшен гирляндами из сухих красных роз, подобающих случаю. Если он найдет одну из этих дурацких штуковин на подушке, то… Себ вздохнул. А какой в этом смысл? Весь мир помешался на небылицах про любовь, так что одинокий голос логики просто затеряется в восторженном лепете.

Позволив себе с превосходством усмехнуться, он повернул голову, чтобы смахнуть снежинки с плеча. «Эта ночь вполне может завершиться весьма двусмысленно», – подумал он, скользнув циничным взглядом по целующимся парочкам.

Легкое презрение, не сходившее с его худого аристократического лица, внезапно сменилось откровенным шоком.

Его взгляд сфокусировался. Пламя, мгновенно возникшее в животе, распространилось по телу, как пожар. Широко расставленные глаза с нависающими над ними четко очерченными бровями, почти такими же черными, как длинные, изогнутые ресницы, потемнели.

Себ не заметил, во что она одета, кроме одного: платье на ней синее. Он очень хотел бы увидеть ее без платья. У нее было роскошное тело с формами, навевающими греховные мысли, и бесконечной длины ноги. Вожделение, охватившее его, отозвалось в паху жаркой волной и оставалось там, пока его жадный взгляд скользил по восхитительным изгибам. А потом он заставил себя посмотреть ей в лицо.

Чувство узнавания его удивило, потому что он никогда не встречал эту женщину. Ее лицо являло собой идеальный овал, но привлекала взгляд не симметрия, а его выражение, когда, смеясь, она смотрела на падающий снег, слегка запрокинув голову и демонстрируя плавный изгиб длинной изящной шеи.