Абсолютная память (ЛП), стр. 55
— Ну, для начала: он мало что сказал. И смысла в этом было не много. Когда он закончил, я подумала, что ему было бы лучше всего заявить об ограниченной дееспособности.
— Не думаю, что его дееспособность ограничена. Скорее наоборот, — отозвался Декер. — Просто прочитай мне свои записи. И если сможешь припомнить что-то еще, это тоже будет полезно.
— Ну, думаю, мы ничего не упустим.
Она строго посмотрела на Джеймисон.
— Но чтобы все было ясно, как дважды два. Если хоть одно слово окажется в газете или где угодно, я лично запру вас в камере и забуду там навсегда. Вы уже в моем черном списке за то дерьмо, которое написали про Амоса.
Джеймисон подняла обе руки в шутливой капитуляции, но ее голос был абсолютно серьезен:
— Ни одного слова, детектив Ланкастер. Только не от меня. И я сама чувствую себя дерьмом после этой статьи. Мне не следовало ее писать, но я написала. И теперь пытаюсь это исправить. Все, что смогу.
Ланкастер придирчиво осмотрела ее.
— Джексон действительно был вашим колледжским профессором?
— Не только. Он был моим наставником. Это легко проверить, если вы мне не верите.
— Верю, — сухо отозвалась Ланкастер. — Тогда, видимо, мы все на одной стороне и в одной команде.
Она опустила взгляд на свои записи и начала читать. Когда Мэри дошла до части, где Декер оскорбил Леопольда в «Севен-илевен», Декер остановил ее.
— Это его точные слова? Я оскорбил его в «Севен-илевен»?
— Да. Я уже тебе говорила.
— О чем ты спросила его потом?
— Ну, я спросила, в каком «Севен-илевен». Я пыталась понять, если ли в его рассказе хоть какой-то смысл. Не часто люди заходят в участок и признаются в тройном убийстве, совершенном полтора года назад.
— И он сказал, в местном «Севен-илевен» рядом со мной?
Ланкастер еще раз посмотрела в свои записи и нахмурилась.
— Нет, он сказал, ты знаешь, в котором… — Она подняла взгляд. — Похоже, я решила, что ты знаешь, в каком именно «Севен-илевен» ты оскорбил этого парня. По крайней мере, с его точки зрения.
— То есть он ни разу не сказал про местный «Севен-илевен»? Тот, который рядом с моим домом на Четырнадцатой и Десалль?
Ланкастер побледнела, а когда заговорила, ее голос был напряженным:
— Нет, Амос, не сказал. Похоже, мы оба совершили логический скачок. Но мне не следовало делать такое заключение. Это ошибка новичка.
— Мэри, я тоже ее допустил.
Ланкастер по-прежнему выглядела удрученной.
— Могу я посмотреть твои заметки? — спросил Декер.
Она протянула ему бумаги, и он принялся за чтение.
Ланкастер взглянула на Джеймисон, наклонилась к ней и негромко сказала:
— Ну, как вам нравится работать с Декером? Я занималась этим десять лет. Каждый день что-то новенькое.
Алекс так же негромко ответила:
— Это… хм, необычно. Он просто вскочил и вышел из хранилища. Мне пришлось за ним гнаться.
Ланкастер расцвела в редкой улыбке:
— История моей жизни.
Декер бросил бумаги на стол, и обе женщины выпрямились.
Он резко взглянул на Джеймисон:
— В поле «Отправитель» письма, которое пришло к вам с фотографией и мыслями для статьи, стояло «Mallard2000»?
— Вы же знаете. Я его вам пересылала.
— ФБР не смогло его отследить, — сказала Ланкастер, — так что не знаю, чем оно может быть полезно.
— Оно очень полезно. Мне следовало заметить это раньше.
— Что заметить?
— Ответ, который я искал, кроется не в отслеживании пути письма. Он все время был там, в имени.
— В имени? — переспросила Ланкастер. — Каком имени?
Декер поднялся и посмотрел на Джеймисон.
— У вас есть машина?
Она кивнула и тоже встала.
— Малолитражка, пробег за сто тысяч миль, держится на скотче. Зато отличный расход топлива. — Она смерила Декера взглядом. — Вам может быть тесновато. А куда мы собираемся?
— В Чикаго.
— Чикаго, — воскликнула Ланкастер. — Какого черта вам нужно в Чикаго?
— На самом деле, это пригород Чикаго. Там-то все и кроется, Мэри.
— Но откуда ты знаешь, где именно искать?
— Он дал мне адрес, семь-одиннадцать, — нетерпеливо сказал Декер.
Полицейская потрясла головой и недоверчиво проговорила:
— Хорошо, Амос, но ты представляешь, сколько на территории Чикаго «Севен-илевен»?
— Мэри, я ищу не магазин. Я ищу номер дома семь-одиннадцать.
Ланкастер беспомощно уставилась на него.
— Блин, то есть ты имеешь в виду, это вообще не «Севен-илевен»? Это был номер дома! Но он сказал…
— Он назвал числа, семь и одиннадцать. Ты записала их так, как запишет любой человек, живущий в нашей стране. Ты просто предположила, что он говорит о сети магазинов, чего он не делал.
— Но он меня не поправил.
— Ты думала, он нарисует тебе карту? Для них это игра. И она идет по их правилам.
— Хорошо, у тебя есть номер, но без улицы он бесполезен.
— У меня есть улица. Она была в адресе электронной почты.
— Маллард две тысячи? Но откуда ты знаешь, что это в Чикаго? И как Чикаго связан с произошедшим в Берлингтоне?
— Никак. Это связано со мной.
— Но Амос, что…
Ланкастер осеклась, поскольку Декер уже выскочил за дверь.
— Сукин сын! — крикнула она.
Алекс бросила на нее извиняющийся взгляд.
— История вашей жизни?
— Держите меня в курсе, Джеймисон. И присматривайте за ним. Он гениален, но даже гениальные люди делают глупости.
— Присмотрю.
И журналистка поспешила за Декером.
Ланкастер откинулась на спинку стула и посмотрела на свои заметки. Потом скатала их в комок и швырнула в стену.
— Гребаный «Севен-илевен»!
Глава 40
Как и предполагалось, малолитражка плохо подошла Декеру, поскольку тот был примерно с нее размером. В конце концов им пришлось снять переднее сиденье, и Амос втиснулся на маленькое заднее, вытянув свои длинные ноги вперед.
Он сидел с закрытыми глазами, сложив руки на брюхе. Они заехали в мотель, где Декер засунул в холщовый мешок смену одежды. Он узнал, что в крошечном багажнике машины Джеймисон держит собранный чемоданчик.
— Типовая инструкция репортера, — сообщила она.
Когда они прибавили скорости, Алекс встревоженно посмотрела на Декера в зеркало заднего вида:
— Я бы предпочла, чтобы вы там пристегнулись.
— Просто не попадайте в аварию, — сказал Амос, не открывая глаз. — Я превращусь в очень большой снаряд, больше вашей машины. Вы точно не захотите узнать произведение массы на скорость моей задницы в полете.
Журналистка уставилась на дорогу. Машина ехала по федеральной трассе уже три с лишним часа. Сейчас они были в Индиане. Впереди еще часа четыре.
— Я заказала нам комнаты на «Икспедиа», — сказала она. — В «Комфорт Инн», не доезжая Чикаго. Мой банковский счет это переживет. — Она обернулась взглянуть на Декера: — Вы все еще не сказали, куда мы направляемся.
— Уже сказал. Броктон, штат Иллинойс. Пригород в двадцати милях к югу от Чикаго. Не перепутайте с Броктоном, штат Иллинойс, деревней в Имбарэсс-Тауншип рядом с Шампейн, с населением три сотни человек.
— Имбарэсс-Тауншип? [18] Серьезно?
— Не я его называл.
— Хорошо, но вы не сказали, куда именно в Броктоне мы едем.
— По адресу, который оставил мне Леопольд.
— Семь-один-один что?
— Маллард две тысячи — название улицы.
— В Иллинойсе нет улицы с таким названием. Я проверила.
— Улица есть, но она известна под другим названием.
— Не поняла.
— Это простой шифр, Джеймисон. Попробуйте догадаться.
Шли минуты.
— Ладно, сдаюсь. У меня хреново с кроссвордами.
— Улица называется Дактон-авеню.
— Дактон?
— Попробуйте в обратную сторону. Это не трудно. Я в вас верю.
Алекс сосредоточилась на дороге.
— Вот дерьмо, — через несколько секунд сказала она. — Кряква — это утка, [19] а две тысячи фунтов равны одной тонне.