Абсолютная память (ЛП), стр. 18
Миллер выпустил его руку.
— Не пора ли тебе присоединиться к своему «партнеру»? Рад видеть, что вы снова вместе.
Промолчав, Декер повернулся и пошел туда, где его дожидалась Ланкастер.
Возможность сбежать исчезла. Сейчас ему казалось, что Миллер прекрасно знал, о чем думает Амос, стоя в дверях библиотеки. И капитан был решительно настроен отрезать ему все пути к отступлению.
Декер пристроил свою тушу рядом с Ланкастер за столом посреди штаба местных копов. Всю длину стола занимали ноутбуки. На полу валялись грозди удлинителей, провода из которых шли к компьютерам, сканерам и принтерам. Повсюду ходили люди с папками, документами, планшетами, и всех их, на взгляд Декера, окружала аура тихого отчаяния. Он знал, что дети многих копов учатся в этой школе. Хотя вряд ли им требовались дополнительные стимулы, чтобы взять стрелка.
Когда Миллер обратился к Декеру по имени, несколько детективов и пара копов опознали Декера и встретили его кивками или угрюмыми взглядами, но никто не заговорил с ним. Он ушел из полиции не лучшим образом, хотя вряд ли кто-то всерьез винил его.
Однако сейчас он здесь — значит, можно приниматься за работу.
Амос посмотрел на Ланкастер.
— Видео?
Мэри нажала несколько клавиш, и через пару секунд Декер уже разглядывал зернистые кадры.
— Вот этот сукин сын, — сказала Ланкастер.
Декер взглянул на таймер.
— Восемь сорок одна. Когда начинаются занятия?
— Ровно в восемь тридцать. В этот момент все должны быть в своих классах.
— Ты сказала, он вошел через задние двери? И эта съемка оттуда, так?
— Да.
— Разве эти двери не заперты?
— Должны быть заперты. Но их не трудно отжать.
— Вы обнаружили признаки взлома?
— Амос, эти двери не меняли с семидесятых годов. Сплошные вмятины. Невозможно сказать, взламывали их или нет.
Мэри нажала еще несколько клавиш и увеличила изображение.
— Мы определили, где это. Здесь коридор отходит…
Она запнулась.
— Извини, неудачно выразилась. Коридор, который идет от установленного нами места проникновения. Здесь убийца повернет, а вон там столкнется с Дебби Уотсон, примерно через минуту.
— То есть первый выстрел в восемь сорок две или около того, кладя минуту между таймером видео и встречей с Уотсон?
— Примерно так. Люди запомнили выстрел из ружья. На самом деле, услышав его, куча народа посмотрела на часы. Поэтому восемь сорок два — годное время для первого выстрела.
— Ладно.
Декер задумался, о чем стоит спросить дальше. Вопросы должны всплывать на автомате, но не всплывают. Он определенно заржавел. Амос оглянулся на следователей, которые вкалывали изо всех сил. Он привык быть одним из них. Но факты есть факты, он вылетел из профессиональной жизни в ту минуту, когда нашел свою семью мертвой. И сейчас, приходится признать, он может оказаться скорее помехой, чем помощью.
Декер обернулся к Ланкастер, которая сочувственно смотрела на него.
— Амос, это как езда на велосипеде, — сказала она, явно распознав его неуверенность.
— Может, и нет, Мэри. Думаю, я справлюсь. Но если я не потяну собственный вес, мне тут делать нечего.
Она перевела взгляд на экран.
— Ладно, у камеры нет микрофона, так что ты ничего не услышишь. А в следующем коридоре камеры нет.
— Почему?
— А как ты думаешь? В бюджете нет денег. Нам повезло, что хотя бы одна камера работала нормально.
Декер на мгновение задумался.
— Но их оставили в качестве сдерживающего средства?
— Именно. Потому что люди не знают, какие из них работают.
— Однако наш парень ухитрился миновать все, кроме одной…
— По правде говоря, не так уж важно, ухитрился он или нет. Амос, он полностью закрыт. Его вообще невозможно опознать.
Декер медленно кивнул, вновь ощутив, насколько медленно и пассивно он думает.
Еще раз посмотрел на экран. Капюшон и щиток. На видео щиток был ярким пятном отраженного света. Декер наклонился к экрану, как гончая, вынюхивающая след.
— Даже капюшон толком не разглядеть. Он знал, где камера, и держался так, чтобы не попасть в кадр, несмотря на свою маскировку.
— Думаешь, это важно? — спросила Ланкастер.
— На этом этапе расследования важно все.
Она кивнула.
— Кажется, это второе правило, которому ты меня научил.
— А первое — подозревать каждого, — рассеянно добавил Декер, не отрывая взгляда от экрана.
Мэри промолчала, и он посмотрел на нее.
— Амос, это как езда на велосипеде. Ты был лучшим из всех, кого я видела. Я думаю, ты и сейчас лучший.
Он отвернулся. Похвала не помогла: его измененное сознание больше не откликалось на такие слова.
— Можешь показать запись до момента, когда он поворачивает за угол?
Ланкастер запустила запись, а потом, по просьбе Декера, повторила ее еще три раза. Наконец Амос отодвинулся, полностью погрузившись в свои мысли, хотя все еще смотрел на экран.
Мэри поглядела на него.
— Тебя что-то зацепило?
— Меня много чего зацепило. Но больше всего меня беспокоит, как парень в такой одежде и с оружием мог раствориться в воздухе.
— Я не верю в привидения и магию.
— Я тоже, Мэри. Но одно я знаю точно.
— И что же?
— Этот парень не собирался уходить.
Ланкастер смотрела на Декера, и с каждой секундой выражение ее лица становилось тревожнее.
— Ты уверен, что говоришь не про Леопольда?
Декер пожал плечами, глядя в пустоту за тысячу миль отсюда.
— В каком-то смысле, все они гребаные Леопольды.
Глава 13
Ланкастер, с благословения капитана Миллера, организовала Декеру временное удостоверение и пропуск. Амос много раз работал на месте преступления и знал, куда нельзя наступать и как не потревожить и не испортить потенциальные вещдоки. Он просмотрел отчеты, еще раз изучил видеозапись, перебросился словом с теми ребятами из полиции, которых знал, кивнул тем, которых не знал. Хотя он по-прежнему не чувствовал себя в своей тарелке, кое-что возвращалось. Его главной силой всегда была наблюдательность. Декер смотрел по сторонам и видел вещи, но не так, как большинство людей. Он строил обвинения на мельчайших деталях, которых не замечали многие — и, что немаловажно, те, кто совершал преступления.
И здесь Амос тоже заметил многое, но далеко не все из этого имело отношение к стрельбе.
Прежде всего он обратил внимание, что фэбээровцы, как всегда, выпендриваются. Важничают и потрясают всех своими возможностями. Но, опять же, он знал, что полиция не станет возражать против их помощи. У них одна цель. Взять парня, который это сделал.
Декер погрузился в рутину, привычную по сотням других расследований. Он ходил, наблюдал, задавал вопросы и читал отчеты. В процессе несколько раз обошел школу по периметру. Осмотрел здание со всех доступных точек. Затем вернулся в школу и выглянул из каждого окна. Сейчас была самая темень перед рассветом. Он провел здесь уже немало часов, но они казались десятью минутами, потому что Декер до сих пор ничего не придумал. Что ж, это нормально. Посреди криминального расследования редко случаются прозрения и чудеса. Если вам хочется чего-нибудь этакого, включите телевизор. В настоящем мире результаты появляются после медленной и упорной работы, сбора фактов, а потом построения на их основе заключений и гипотез. Ну, и немного удачи тоже не помешает.
За несколько минут до рассвета начал подъезжать транспорт, предназначенный для перевозки тел в морг. Позади школы была разгрузочная площадка. Полиция отгородила ее парусиной, натянутой на стальные шесты. Машины по очереди подъезжали к проему в этой стене. За брезентом, знал Декер, выносят тела, уложенные в прочные черные мешки. У тел были имена, а теперь еще и номера. Они уже не человеческие существа. Теперь они — части криминального расследования. Дебби Уотсон, первая жертва, превратилась в Ж-1. Ее тело стало отправной точкой в нумерации погибших. Джо Крамер, учитель физкультуры, обозначен Ж-2. И так далее, вплоть до конца списка мертвых.