Секреты пирамид (Тайна Ориона), стр. 17

Однако скоро я обнаружил, что реальных свидетельств того, что «Тексты» древнее Пятой династии, не существует. Это показалось мне весьма странным. Хотя, без сомнения, религиозные воззрения не могут возникнуть внезапно, и проходит, по крайней мере, несколько столетий, прежде чем они становятся государственной религией.

Само отсутствие таких свидетельств бросало вызов общепринятому мнению [153]. Многие предпочитали вообще не затрагивать вопрос о «Текстах пирамид», чтобы это не повредило их научному авторитету. Вообще немногие отваживались погрузиться в архаичные тексты «магических заклинаний и гимнов», которые к тому же требовали хорошего понимания представлений древних. Кроме того, считалось, что о «Текстах пирамид» уже практически все сказано Брестедом и другими.

Пожалуй, пытаться отнести «Тексты» к более ранним династиям — примерно то же, что искать источник Евангелия (самое раннее из которьк записано в четвертом веке) во времени земной жизни Христа или, по крайней мере, в третьем столетии, когда христианство стремительно распространялось по всей Римской империи. Конечно, в нашем случае мы находимся в более выгодном положении, поскольку нам приходится иметь дело не с древними текстами, разбросанными по всему миру, а с «Текстами пирамид», которые сконцентрированы в одном месте. Надо сказать, большую помощь в исследованиях «Текстов» мне оказала профессор Катлин Келлер, ведущий египтолог университета в Беркли, Калифорния. Она советовала нам быть очень осторожными, пытаясь отнести источник «Текстов» к более раннему времени [154].

Тем не менее доктор Келлер признавала, что «многие не разделяют эту точку зрения и часто обсуждают комплекс Гизе, пользуясь терминами, которые встречаются в „Текстах пирамид“.

Вместе с тем известный профессор египтологии Р. Т. Рандл Кларк предостерег в 1959 году: «Излишняя осторожность ведет к полному непониманию: При переводе необходима некоторая смелость» [155]. Другой египтолог заметил: «Религиозная литература не может быть понята без некоторой симпатии к убеждениям автора» [156]. Рандл Кларк считал «Тексты пирамид» превосходным достижением своего времени и призывал коллег «объяснить их как единое целое, а не как коллекцию разнородных сведений, собранных вместе, по повелению жрецов» [157]. Он подчеркивал, что чем больше «Тексты» изучаются, тем ярче проявляется их «литературное качество и интеллектуальное содержание».

Мне очень понравилась мысль Рандла Кларка проявлять смелость при толковании «Текстов пирамид»; эти слова очень контрастировали с письмом из Каира от одного швейцарского профессора, который рекомендовал мне предоставить расшифровку «Текстов» экспертам. Он посоветовал «бросить это занятие и стать хорошим инженером» [158].

Чем больше я изучал предмет, тем все более неоднозначную реакцию это вызывало у знакомых мне академиков. Некоторые из них чувствовали, что им нечем возразить на «математические» и «астрономические» доказательства моих тезисов, других мои гипотезы ставили в совершенный тупик, большинство же вообще не удосуживалось мне ответить. У меня сложилось впечатление, что я попал на запретную территорию и что астрономические вопросы рассматривать здесь вообще не принято — либо то, либо другое, но только не в комплексе. Доктор Келлер написала, что многие известные египтологи чувствуют себя неуверенно, когда речь заходит о взаимосвязи астрономических явлений и древнеегипетской архитектуры. Они явно не хотели признавать за египтянами права на подход к изучению неба не с точки зрения чисто исследовательского и научного любопытства, а с позиции системы религиозных воззрений [159].

Результатом такой излишней осторожности стало то, что столетие спустя после открытия «Текстов пирамид» об этом памятнике древней литературы знает всего несколько человек из неспециалистов в египтологии.

Теперь нам нужно обратиться к тексту, стараясь найти информацию, относящуюся как к расположению пирамид в долине Нила, так и к небу над ними.

IV

НЕВЕРНАЯ ПРОГРАММА ДЛЯ КОМПЬЮТЕРА

Каждый, кто работал с компьютером, знает, что просто вызвать на экран текстовый файл недостаточно; чтобы работать с ним, надо запустить программу обработки текстов.

Примерно так же воспринимаются «Тексты пирамид». Чувствуешь себя, будто ты лишен всякой возможности оперировать с ними. Конечно, «Тексты» были переведены с языка иероглифов; работы Фолкнера и других позволили иметь превосходные переводы. Требовалось знать только глубинное значение, эзотерические знания, которые придавали словам их настоящий смысл. Можно сказать, именно непонимание заложенного в «Текстах» содержания уводило исследователей так далеко.

Опубликованная Масперо в 1884—1894 годах большая часть «Текстов пирамид» имела хождение в узком кругу египтологов, что часто бывает с новыми археологическими находками, представляющими собой древние тексты. К примеру, знаменитые рукописи Мертвого моря, обнаруженные в 40-х годах, были представлены широкой публике сравнительно недавно. То же произошло и с «Текстами пирамид». Только в 1910 году Курт Сет выпустил «первое стандартное издание». Оно представляло собой три объемистых тома, которые стоили немалых денег и были недоступны для неегиптологов.

Первые признаки того, что упоминаемый в «Текстах» звездный культ привлек внимание, появились в 1946 году, когда не знающий усталости египтолог, доктор Селим Хассан, дал свою обширную интерпретацию «Текстов» в книге «Раскопки в Гизе». Хотя Хассан явно намеревался бросить вызов «солнечной теории» Брестеда, звездному культу он уделил все же много меньше внимания, чем тот того заслуживал. Но он правильно определил направление поиска, заметив: «В определенный отдаленный период истории египетских религиозных воззрений существовало представление, что после смерти душа фараона превращается в звезду на небесах…» [160]

Почему этот «определенный отдаленный период» Хассан не связал прямо с эпохой пирамид, неясно. Он вывел свои заключения именно из «Текстов пирамид», а не из религиозной литературы «определенного отдаленного периода». Видимо, ученый осмелился сказать о звездном культе, но дальше противоречить Брестеду и прямо опровергать «солнечную теорию» духу ему не хватило. Брестед уже «обронзовел», и этому святому египтологии противоречить было довольно трудно. Но все же первый подкоп под «солнечную теорию» был сделан, и именно Хассан осознал, что древний памятник содержит удивительно много ссылок на звезды, которые в текстах пирамид рассматривались как конечный пункт путешествия фараонов в загробной жизни.

В 1952 году Мерсером была издана первая английская версия «Текстов», приемлемая по объему и цене. Но и она все же составила четыре тома, три из которых занимал перевод [161]. Вслед за Хассаном Мерсер больше внимания уделил «звездной доктрине» «Текстов», и именно он предположил, что в молитвах и астрономических сведениях кроется символический подтекст. Мерсер, очевидно, первым угадал, что «Тексты» являются не просто «гимнами и заклинаниями», собранными вместе несколькими писцами.

Это, конечно, противоречило принятым взглядам, и Мерсера начали упрекать в том, что он слишком вольно обходится с интерпретацией текстов. Писали, что его «перевод не отражает существующие в настоящее время знания о Древнем Египте» [162]. (Я сам обнаружил, что цитирование Мерсера заставляет академиков скептически хмуриться.) Но именно Мерсер высветил принципиальный элемент древней религии — веру в то, что умерший фараон рождается снова в качестве звезды, а его душа устремляется в небо, чтобы найти успокоение в звездах Ориона-Осириса, умирающего и возрождающегося бога: