Занавес молчания, стр. 19
Это вам не американский рестлинг, присвистнула Ника. Кидману до Комлева далековато.
Небрежно отряхнув куртку, Комлев сел в джип, отогнал его с дороги. Затем вернулся в свою машину, запустил мотор. Правое переднее колесо едва не задело одного из бесчувственных киллеров.
Теперь Комлев не злоупотреблял скоростью, вел машину ровно, километрах на восьмидесяти. До самого города никто не произнес ни слова.
20
Украдкой Ника разглядывала спасителя. Лет ему, наверное, около сорока, думала она. Каштановые волосы, жесткий профиль… Нике он напомнил сразу четырех исполнителей роли Джеймса Бонда. Брутальная притягательность Шона Коннери сочеталась в нем с лукавинкой Роджера Мура, а некая старомодная строгость облика Тимоти Далтона – с бесшабашной элегантностью Пирса Броснана, при том, что внешне он не был похож ни на одного из четырех Бондов. Он вообще не был киношно-привлекательным, скорее его лицо и влекло, и отталкивало, будоражило чем-то необычным, нездешним. Чем конкретно? Ника не находила ответа на этот вопрос. Вполне соразмерные, мужественные черты; глаза, как она успела заметить, серо-зеленые… Но что-то было «неправильно» с Комлевым, эта «неправильность» дразнила и ускользала. Первые слова, обращенные к нему Никой на городских улицах, звучали так:
– Прав тот гад, у вас красивая машина. Я даже сперва приняла ее за «Альфа-Ромео-Джульетту».
– А это и есть «Джульетта».
– Вот как? Очень дорогая машина.
– Двадцать шесть тысяч долларов.
– Ну, для кандидата исторических наук…
– Смотря какими историями заниматься.
Сбитая с толку, Ника снова замолчала. Когда машина остановилась у светофора, Комлев спросил:
– Куда вас отвезти?
А действительно, куда, отрешенно подумала Ника. Домой? Ни за что на свете она сейчас не останется дома одна. На работу? Только этого не хватало. В ее опрокинувшемся мире уже не было места работе. Передачи, съемки, сценарии, студии – крошечные нереальные картинки, как в перевернутом бинокле.
– Никуда, – сказала Ника и добавила: – Некуда.
– Тогда предлагаю поехать в итальянский ресторан.
Красный свет сменился зеленым, Комлев тронул машину.
– Почему в итальянский? – спросила Ника просто так, автоматически. Не понять этого Комлева – никаких расспросов, ничему не удивляется…
– Вы не голодны? Или не любите итальянскую кухню?
– Голодна и люблю, – решительно сказала Ника. – Только знаете что… Все же отвезите меня домой и подождите минут десять, а потом поедем в ресторан.
– Хотите переодеться?
– Нет. То есть попутно… Но я должна кое-что сделать.
– Назовите адрес.
Ника отбарабанила адрес, Комлев развернул «Джульетту». В пути они по-прежнему не разговаривали, лишь у дома Ники Комлев произнес обыденным тоном:
– Я могу пойти с вами.
– Нет, не надо… Ждите здесь, у подъезда… Никуда не уезжайте!
В последних словах прорвалась умоляющая интонация. Комлев улыбнулся, и Ника вернула ему улыбку – ага, сэр, и вас можно пронять!
– Я никуда не уеду, – пообещал Комлев.
– Десять минут.
– Что вы! Женщина не может собраться в ресторан за десять минут.
– Да, если она не ждет визита киллеров.
– А если наоборот?
– Что наоборот?
– Они ее ждут. Я же не знаю, во что вы впутались.
Сомнение мелькнуло в глазах Ники.
– Хорошо, идемте, но потом вы вернетесь в машину. Я не хочу, чтобы вы видели, что я делаю.
– Как скажете.
Они поднялись вместе. Комлев с полминуты молча разглядывал дверной замок, потом взял у Ники ключи. Прежде чем она успела сделать шаг, он исчез за дверью. Ника вошла в прихожую; Комлев появился из гостиной.
– Все в порядке.
Бросив ключи на столик, он вышел и захлопнул дверь.
– Ну и ну, – только и сказала Ника.
Она сразу направилась к компьютеру, включила его и набрала такой текст:
«В ближайшее время будут предприняты покушения на убийство следующих лиц:
1. Губарева Льва Дмитриевича, директора Санкт-Петербургского филиала Астрофизического института РАН.
2. Растригина Николая Васильевича, искусствоведа, обнаружившего утерянные рукописи Мусоргского.
3. Радецкого Максима Юрьевича, писателя, автора романа «Кто-то в долине».
4. Коломенского Александра Николаевича. Дополнительных сведений об этом человеке нет.
Моя информация абсолютно и безусловно точна, так как получена из первых рук. Забота о собственной безопасности не позволяет мне назвать свое имя, но в любом случае добавить мне нечего. Посчитав это письмо розыгрышем и не приняв мер к охране, вы возложите на себя ответственность за последствия».
Ника перечитала файл. Ей не понравились засушенно-бюрократические обороты, не хватает лишь «Сим предписывается…». С другой стороны, чем короче и суше, тем лучше, никаких индивидуальных особенностей.
Найдя в справочнике адрес городской прокуратуры, Ника перепечатала его в мастере конвертов. Затем вложила в принтер лист бумаги, отправила на печать письмо, а вслед за ним засунула конверт, на котором возник адрес. Ника заклеила конверт с письмом, положила на стол, стерла файлы и выключила компьютер.
Теперь нужно позвонить Максиму Радецкому. Хорош ли он, плох ли – ему угрожает опасность.
После десятого длинного гудка в трубке послышался заспанный голос:
– Алло.
– Здравствуйте, Максим. Это я, Ника.
– О, Ника! – Голос зазвучал бодрее. – Я тут немного прилег отдохнуть… Я все время думал о вас!
– Максим, я прошу, выслушайте меня серьезно. Уезжайте куда-нибудь…
– Не понял.
– За вами идет охота.
– Какая охота? Ника, это что… Шутка?
– Не шутка. За вами охотятся убийцы.
Долгая-долгая пауза.
– Ника, я вас действительно не понимаю.
– Вы были знакомы с Долинской, Незвановым, Щербаковым?
– О последнем что-то слышал. Ваш коллега вроде бы?
– А телевизор вы смотрите? Все эти люди убиты. Щербакова застрелили сегодня на моих глазах. Вы в том же списке.
– Ника, вы меня пугаете. Если вам что-то такое известно, почему бы не рассказать подробнее? Тогда бы я…
Не дослушав, Ника бросила трубку. Телефон тут же зазвонил, но она не ответила. Зачем? Она сказала Максиму все, что могла, и вдобавок подставилась, ведь истинная роль Радецкого ей неизвестна. А знай она телефоны других, им бы тоже позвонила? Ника не была в этом уверена. Максим для нее – живой человек, остальные – абстракция, имена. Один из таких звонков (или не один) мог бы дорого ей обойтись, а пребывающие в неведении попросту не поверили бы невесть кому. Вот письмо в прокуратуру… Ника не обольщалась по поводу письма, но это лучше, чем ничего.
Свои часы Ника сняла и надела часы Бориса Кедрова, со списком под крышкой. Надобности в том не было, список она едва ли когда забудет, но мысль о часах Бориса почему-то придала ей уверенности, как и сами часы. Может быть, ей требовался символический жест.
Переодеваться она не стала, спустилась к машине как была, в куртке и джинсах. Комлев приоткрыл дверцу.
21
На стоянке у итальянского ресторана «Даниэле» было пустынно – две-три машины, но Комлев не стал туда заезжать, остановился метрах в десяти.
– По-моему, – сказал он, – вам нужно отправить письмо, а вон ящик.
– Откуда вы знаете? – вскинулась Ника.
– Вы держите письмо в руках.
– Ой… Да. – Ника неестественно засмеялась.
– Кроме того, вам совсем не хочется идти в ресторан.
– Ну а об этом вы как догадались? Читаете мысли?
– Иногда.
– Правильно прочитали. Я согласилась, потому что…
– Оставим. Но вы голодны, и у меня предложение. Я отлично готовлю фирменное мясо, моя квартира неподалеку. Я не буду к вам приставать.
– Не будете приставать?
– Нет.
– А если я обижусь на такое равнодушие?
– Тогда буду.
Ника снова засмеялась, на сей раз не принуждая себя.
– Вы невозможный человек. Вы даже не спросили моего имени!