Эффект проникновения, стр. 70
Поднос, на котором помимо прочего возвышалась бутылка шампанского, Лаухина поставила на стол. В сознании опешившего Мальцева, в общем-то ожидавшего совсем не того даже после похабного журнала, почему-то вертелась только одна мысль: «Как же она ходит на этих каблуках по такому ковру?»
– Давай выпьем, – проворковала Валентина Алексеевна, разливая шампанское по венецианским бокалам и не сводя с Мальцева вожделеющих глаз. Будучи типичной ненасытной шлюхой, она уже ликовала. Этой ночью Олег принадлежит ей, пусть бы и пришлось его изнасиловать!
– Выпьем, – продолжала ворковать Лаухина, – и займемся любовью…
Совершенно ошалевший Мальцев торопливо проглотил шампанское, не глядя схватил пачку дамских сигарет и закурил. Лаухина обошла стол, прижалась к плечу Олега…
– Ты меня не хочешь? Тебе будет хорошо… Я знаю много разных штучек… – Она плавно опустилась на ковер. – Иди ко мне, возьми меня…
Ее глаза закатились, голос звучал томно, хрипло. Мальцев сидел как оплеванный. Ему вовсе не хотелось ссориться с Лаухиной, как и ни с кем в Фоксхоле до поры до времени, но это уж чересчур… Как преодолеть отвращение, если она так неописуемо вульгарна? Ведь нельзя симулировать эрекцию, которой нет! Природой такая симуляция не предусмотрена.
Увидев, что Мальцев бездвижен, как барон фон Грюнвальдус, Лаухина поднялась с ковра, открыла резную шкатулку и протянула Олегу маленькую желтую таблетку.
– Какой ты робкий, – промурлыкала она, по-своему истолковав состояние жертвы. – Это меня возбуждает… Прими-ка таблеточку. Она поможет. Ты испытаешь волшебный полет…
Вот тут Мальцев стряхнул оцепенение.
– Никаких таблеток я принимать не буду. – Он оттолкнул руку Лаухиной.
В глазах старой шлюхи зажглись огни бешеной злобы.
– Ах, не хочешь… Ну, тогда тебе придется познакомиться вот с этим!
Из той же шкатулки она выхватила блестящий цилиндрик сантиметров десяти длиной и одного в диаметре. На торце капсулы виднелся конус со срезанной верхушкой, словно… ствол миниатюрного оружия, и этот ствол смотрел в шею Мальцева.
– Что это? – с усилием выдавил Олег.
– Манкуртал.
– Что?
– Ты слышал о пентотале натрия?
– Сыворотка правдивости? – Мальцев попытался неуклюже пошутить. – Так я ничего не скрываю…
– Пентотал натрия превращает тебя в тряпку, в соплю. – Лаухина чеканила слова бесстрастно, как робот. – Но манкуртал действует иначе. Ты остаешься в трезвом уме и твердой памяти, ты отдаешь себе отчет в своих поступках… Все твое при тебе, кроме воли. Ты становишься моим рабом, зомби. Ты выполнишь все мои приказы, но… Я-то получу удовольствие, а ты нет! А я хотела, чтобы ты запомнил нашу ночь как праздник и пришел ко мне еще не раз. Поэтому давай обойдемся без манкуртала. Прими таблетку…
– Я ни таблеток, ни вашего манкуртала принимать не стану, – непреклонно сказал Олег.
– И не надо! – Лаухина ядовито рассмеялась. – Видишь эту кнопочку сбоку на цилиндре? Я нажму ее… Отсюда с огромной скоростью вылетит игла и ужалит тебя. Через минуту ты мой – на все время действия манкуртала, а это долго. Выбирай…
Олег покосился на блестящий цилиндр, вздохнул и взял таблетку.
– Вот и молодец. – Лаухина растянула ярко-алые губы в акульей улыбке. – Глотай поскорее, и займемся делом.
Она убрала зловещий цилиндр в шкатулку. Олег проглотил таблетку, запил шампанским.
Сначала ничего не происходило, но очень скоро к сознанию Олега подступила розовая волна. Какой-то наркотик, беспомощно подумал он, утопая в этой волне, и больше у него не возникло ни одной контролируемой мысли.
Комната преобразилась. Из мрачной и торжественной она стала веселой и уютной, а отблески пламени из камина придавали ей прямо-таки вид жилища, в котором хочется остаться навсегда. Лаухина из потасканной наглой шлюхи превратилась в самую желанную и прекрасную женщину, какая только может существовать на свете…
– Дай-ка я тебя немного заведу, – сказала прекрасная и желанная, расстегнула брюки Олега и встала на колени.
Чувство времени пропало. Мальцев не знал, продолжалось ли сексуальное безумие один час, несколько или много часов. В плену химического экстаза он брал женщину всеми мыслимыми и немыслимыми способами, еще и еще раз, но желание не только не угасало, а, напротив, становилось сильнее. Лаухина стонала и хрипела, она испытывала на Мальцеве все обещанные «штучки» и на ходу изобретала новые. Ее выдумка казалась неистощимой, но в конце концов и она утомилась…
Они лежали обнаженные на ковре возле камина. Буйство наркотика в мозгу Мальцева несколько приутихло, но не улеглось совсем. Однако, по-прежнему находясь под воздействием желтой таблетки, Олег постепенно восстанавливал способность мыслить рационально.
Лаухина неожиданно хихикнула:
– Я, знаешь, я взяла тебя на пушку с этим манкурталом…
– Что?! – Олег приподнялся на локте. – Он не настоящий?
– Да нет, самый настоящий… – Она широко зевнула. – Только непредсказуемый. На кого-то действует так, как я рассказала… У других вызывает приступы агрессивности, а третьи просто умирают… Представляешь, ты бы умер? И что бы я потом делала с трупом? Забавно, правда?
– Еще как, – согласился Олег, хотя видел тут мало забавного. – Но как же его тогда применяют?
– А его и не применяют… Почти. Ну, разве под занавес при допросах будущих смертников, когда уже в общем все равно… Хотели создать идеальный зомби-препарат, орудие власти, да прокололись… Удачи на испытаниях были единичны.
– А вам он зачем, раз от него мало проку?
– На всякий случай. Тебя вот напугала… Ты не представляешь, как трудно женщине в мужском мире. Вдруг да и пригодится… Впрочем, в Фоксхоле и мужчинам порой не легче. Парню, который принес мне манкуртал, отрубили голову. Правда, за другую провинность… Слушай, давай немного подремлем, а? Ты такой тигр…
С удовлетворенной улыбкой Лаухина закрыла глаза и ровно задышала. Олег выждал минуту, тихонько позвал – никакой реакции. Тогда он встал, подошел к резной шкатулке, открыл крышку. Внутри валялось множество упаковок разнообразных таблеток, среди них – капсул десять-двенадцать пресловутого манкуртала. Олег быстро оделся, положил один цилиндрик в карман, закрыл шкатулку, сел в кресло и сделал вид, будто занят изучением высокохудожественного журнала. Начиналось наркотическое похмелье – головная боль, тошнота, дрожь в руках. Чтобы не стало еще хуже, Олег старался не думать о происшедшем и не смотреть в сторону раскинувшейся на ковре хищницы.
Лаухина спала минут сорок. Проснувшись, она выглядела другой – хмурой, собранной, деловитой. На ней как будто даже появилась одежда (спустя некоторое время она и впрямь оделась и стала чудесным образом походить на министра – если не культуры, то министра чего-нибудь).
– Пошли, – скомандовала она. – Тебе пора возвращаться. Кстати, о нашей встрече неплохо бы помалкивать… Не настаиваю, но коли жизнь дорога – соображай сам
– Черт возьми, – сказал Олег с кривой усмешкой. – Создается впечатление, что все поголовно в Фоксхоле только и трясутся за мою драгоценную жизнь…
В глазах Лаухиной вспыхнуло опасное пламя.
– Ладно. Ты умный мальчик, поймешь, что к чему… Идем.
Она не стала провожать его до самого дома – лишь до ограды парка. Олег вернулся к себе один, измотанный, страдающий от последствий наркотической атаки. Занималось утро… Мальцев нуждался в сне, однако переутомление принесло бессонницу.
4
Борису Воронину казалось, что белый потолок больничной палаты отстоит от него на миллионы километров. Он неподвижно лежал на спине, но его мысли и ощущения неслись по кругу. В локтевой сгиб левой руки была введена игла, через которую просачивался из капельницы животворный укрепляющий состав.
Сразу после оказания первой помощи – и до того, как врачи взялись за него всерьез, – Борис настоял на беседе с ведущими специалистами Института Фоксхола. Только когда его рассказ был выслушан и записан на видеопленку, он позволил медикам колдовать над собой.