Эффект проникновения, стр. 3
В лаборатории своего института Олег Мальцев тщательно исследовал отказавшие фотоаппараты и фонари (они восстановили работоспособность без замены батарей через несколько часов после выхода из строя). Он не обнаружил следов воздействия каких бы то ни было известных излучений. Ничего необычного не случилось также с биолокатором и видеокамерой. Правда, то, что камера разбилась, как будто неопровержимо доказывало: щебенчатая насыпь не мираж и не галлюцинация. Как будто… Но не более того. Почему, скажем, камера не могла удариться о присыпанный землей камень, потом отлететь в сторону или быть отброшенной чьей-то ногой в темноте? Нетрудно придумать с десяток других рациональных объяснений. Гораздо проще, чем поверить в реальность того, что не укладывается в сознании.
Мальцев протянул руку к чашке с кофе, отпил большой глоток. Кофе уже успел остыть, а коньяка было слишком много, и во рту остался неприятный привкус. С раздраженной гримасой Олег поставил чашку на стол, включил радио и вскоре выключил, не вникнув в содержание передачи. Начинала болеть голова – эта головная боль стала в последнее время проклятием Мальцева. Он был у знакомого врача, проведшего по просьбе Олега комплексное обследование и не нашедшего явных признаков ухудшения здоровья. Малыгин и Дима Петров подверглись почти такому же обследованию в больнице. Никаких патологических изменений в организме не обнаружили и у них. Нет изменений… «А вот поди ж ты, – невесело усмехнулся Мальцев, – голова-то разламывается, чтоб ее… Или это от мыслей?»
Сильнее всего Олега угнетало отсутствие ответа – личного ответа, для себя – на вопрос, с чем именно они столкнулись в тайге, жертвами чего стали Сретенский и Кудрявцева. Будучи настоящим ученым по складу ума, Олег Мальцев привык к систематическому мышлению. На основе опыта создается теория, которая затем доказывается или опровергается сериями аналогичных опытов… Теперь же Мальцев терялся на совершенно чуждой для него территории догадок И предположений.
Медленным движением Олег открыл картонную папку. Сверху на кипе бумаг лежала газетная вырезка, ее принес Мальцеву один из уфологов после памятного доклада. Это была статья из старого номера «Совершенно секретно», испещренная сделанными Олегом пометками. Он притянул вырезку поближе и в который раз начал перечитывать первый отчеркнутый фрагмент. Эпизод относился к 1955 году и представлял собой пересказ воспоминаний некоего севастопольского старожила Петра Григорьевича Устименко.
«В ту ночь я дежурил по железнодорожному переезду, что перед самой Балаклавой… Вдруг вижу: со стороны бывшей ветки на карьер (рельсы сняли, насыпь осталась) идет поезд. Глаза протер, думал, блазнится – ведь не могут поезда по полотну без рельсов ходить, а он идет: паровоз и три пассажирских вагончика. И локомотив, и весь состав не нашенские, вроде как довоенные, а может, и того раньше. Паровоз-то на старую „овечку“ похож, вы, наверное, не помните – серия „Ов“ была такая – но не „овечка“. „Овечку“-то я хорошо знаю, до войны кочегаром на ней начинал. А этот – ну не видел таких. Небольшой, вроде маневрового… В общем, идет без огней, идет со стороны горы Гасфорта, где рельсов-то и сроду не было, да на наш главный путь и выходит. Там с бывшей ветки и стрелочный перевод давно снят, а тут явственно слышу, как стрелки лязгнули. Я успел только шлагбаум опустить. Поезд мимо меня проследовал и пошел в Севастополь. Ну, мое дело маленькое. Я за переезд отвечаю, у меня все в порядке, а дальше пусть диспетчера разбираются. Но вот как он шел без рельсов?! Я даже на полотно старое выбежал – ни следов, ни травы – кочки примятой. Чертовщина какая-то…»
Карандаш в руке Олега перескочил через несколько абзацев и замер в начале следующего обведенного рамкой фрагмента статьи. Здесь цитировалась газета «Слава Севастополя» за 1992 год.
«14 июля 1911 года с римского железнодорожного вокзала в круиз, устроенный фирмой „Санетти“ для богатых итальянцев, вышел прогулочный поезд. 106 пассажиров осматривали достопримечательности, окружавшие новый участок дороги. Поезд приближался к супердлинному, по меркам начала XX века, километровому тоннелю. И вдруг начало происходить что-то ужасное. По свидетельству двух пассажиров, успевших выскочить на ходу, все вдруг покрылось молочно-белым туманом, который по мере приближения к тоннелю густел, превращаясь в вязкую жидкость. Поезд вошел в тоннель и… пропал.
Возможно, об этом случае и забыли бы, если бы трехвагонный призрак не появился недалеко от села Заваличи Полтавской области на переезде дежурной Елены Спиридоновны Чебрец. Поезд с наглухо закрытыми шторами, открытыми дверцами и пустой кабиной машиниста двигался абсолютно бесшумно, давя разгуливающих по полотну кур. Несколько дней спустя поезд-призрак показался вторично, потом еще раз. Председатель комиссии по изучению аномальных явлений при Академии наук Украины Василий Петрович Лещатый 25 сентября 1991 года подстерег загадочный поезд на переезде в селе Заваличи. Он прыгнул на подножку призрака и… Больше его никто не видел».
Остальная часть обширной статьи изобиловала выспренней псевдонаучной риторикой, призванной доказать, что поезда-призраки (или один поезд, возникающий то там, то тут) якобы свободно перемещаются во времени. Автор сыпал лихими терминами вроде «взаимосвязи разномерных пространств», «стереометрии времени», «хрональных полей» и т п. Для неподготовленного читателя это выглядело внушительно, но для физика Олега Мальцева не имело решительно никакого смысла. Да и приведенные в статье факты вполне могли оказаться вымыслом досужего журналиста. Не было никаких поездов-призраков, допустим… Но тот поезд, в тайге, он БЫЛ!
Голова болела все сильнее. Теперь боль сконцентрировалась в блуждающей точке где-то над правым ухом и пульсировала в такт биению сердца. Мальцев поднялся из-за стола, прошел на кухню, достал анальгин из аптечки. Он уже вытряхнул таблетку на ладонь, как вдруг передумал, налил полстакана коньяка и большими глотками выпил.
Инстинктивно найденное решение, как ни странно, оказалось верным – боль отступала. Мальцев вернулся за стол.
Ну хорошо, пусть все эти причудливые игры пространства-времени – бред, чепуха на постном масле. Но какое-то объяснение должно быть… Мальцев тяжко вздохнул. Чем дальше, тем меньше верил он самому себе, собственной памяти. Поймав себя на этой мысли, он вспомнил прочитанный некогда американский роман о вампирах, бесчинствующих в Лос-Анджелесе. Они не встречали сопротивления только потому, что в них никто не верил…
А может быть, все-таки объект, подумал Мальцев, заброшенный секретный объект в тайге. Что из того, что там побывала экспедиция Злотникова? Историки изучали объект лишь как своеобразный памятник эпохи. Никаких других задач перед ними не стояло.
Коньяк принес легкое опьянение, но вместе с тем Олегу почему-то стало душно. Он подошел к окну, поднял раму. Холод московской ночи ворвался в комнату. Мальцев смотрел вверх, в небесный мрак, где мерцали голубые льдинки далеких звезд. Наверное, он смотрел слишком долго, потому что дурные предчувствия начали терзать его. Каждым нервом, каждой клеточкой тела он ощущал опасность, смутную угрозу, и исходила она из так и не осознанного прошлого, из яркого белого света, окутавшего таинственный поезд.
Отгоняя наваждение, Олег встряхнулся, закрыл окно. Несмотря на интерес к паранормальным явлениям, приведший его в тайгу, он оставался рационалистом и к предчувствиям относился с пренебрежением.
И напрасно, ибо опасность действительно грозила миру.
Часть первая
КЛЮЧ
1
США, ШТАТ ПЕНСИЛЬВАНИЯ
Август 1998 года
Местная радиостанция Гаррисберга передавала музыку в стиле кантри – Джон Шнайдер задумчиво пел о голливудских героях и о том, как трудно обогнать ветер. Придерживая одной рукой рулевое колесо синего «тандерберда», Уильям Д. Тейлор давил на акселератор и покачивал головой в ритме мелодичной песни. Он только что миновал Йорк и приближался к границе штата Мэриленд. Если ничто не задержит его в пути, он будет в Вашингтоне вовремя, к восьми часам вечера.