Рыцари Атлантиды, стр. 70

— Слушайте внимательно, Игорь. Сейчас на экране компьютера вы увидите группы цифр, они будут меняться примерно два раза в секунду. Между ними с неравными интервалами будут появляться слова. Заметив слово, нажмите на кнопку. Начнем…..

На голову Шевцова поверх шлема надели большие наушники, наглухо отрезавшие его от звуков в комнате. В наушниках негромко гудел странный вибрирующий тон, то усиливающийся, то ослабевающий, а временами пропадающий совсем. Он вызывал тошноту и рябь в глазах. Надвигалось что-то недоброе, угрожающее. Шевцов инстинктивно зажмурился.

— Откройте глаза! — Голос в наушниках хлестнул ударом кнута.

Шевцов повиновался, уплывая в волнах вибрирующего гудения. На черном экране монитора замелькали десятизначные числа. Выскакивающие то наверху, то внизу слова не имели между собой никакой видимой связи, это был произвольный набор понятий из самых разных областей — реставрация, корона, интернат, буддизм, формулировка, жена, стол, потребление, собака. Встречались и глаголы — выражать, нарастать, раскалывать, и прилагательные, в основном обозначающие цвета. Шевцов исправно давил на кнопку. Двое в белом вглядывались в дрожащие ломаные линии четырех каналов энцефалограммы.

— Давайте кластеры, — распорядился бородатый.

Молодой ткнул пальцем в клавишу компьютера. Слова и цифры продолжали мельтешить, но на доли секунды вспыхивали иные, ключевые слова, которые Шевцов ни прочесть, ни осмыслить не успевал, однако энцефалограмма реагировала. Суицид, страх, убийство, насилие, деньги, боль, власть и так далее — всего около ста кластеров.

Истязание мозга Шевцова тянулось с полчаса. Потом аппаратуру выключили, шлем сняли.

— Развяжите меня, — потребовал Шевцов. В ушах гудело даже без наушников, фигуры в белых халатах колыхались перед глазами.

— Пока невозможно, — донеслось до него, словно из отдаленной галактики. — Расслабьтесь, отдыхайте.

Стальная сверкающая игла шприца вонзилась в предплечье. Шевцов понимал, что его насильно погружают в беспамятство, топят в пучине искусственного сна. Он должен сопротивляться, должен сохранить свой разум для… чего? Он никак не мог обрести твердую опору. Есть что-то, ради чего он обязан бороться с ними. Надо ухватиться за хвостик ускользающей мысли, вспомнить, вспомнить… Шерон!

Словно ледяной душ обрушился на Шевцова, смывая все возведенные наркотическим ядом барьеры и перегородки. Он вспомнил, вспомнил все, вплоть до того момента, когда бросился в схватку в доме Рэнди… Но до этого они стреляли в Шерон. Боже, они убили ее… Или нет? Или сейчас она, как и он, лежит привязанная к холодному металлическому пауку, быть может, даже в соседней комнате, и ОНИ равнодушно копаются в ее сознании, как в его… Нет, Шевцов не поверит в ее смерть, пока не увидит ее мертвой. Надо выбраться… Выбраться…

Тотальное наступление наркотика сломило хрупкую оборону Шевцова. Он отключился. Наступила тьма без времени и пространства.

Из смежного кабинета бородатый врач говорил по телефону. Это была изолированная кабельная линия, построенная по технологиям Дамеона. Прослушивание исключалось даже теоретически, и доктор Фортнер говорил открыто.

— Да, Мист, мы провели сеанс первичного компьютерного психоанализа… Нет, это была чисто земная процедура для земного человека… Все реакции в норме… Нет, полагаю, работа с ним не составит труда. Мы уже начали курс медикаментозного воздействия. Завтра можно будет приступить к нейропрограммированию. Что? Подождать, пока вы побеседуете с ним лично? Я понял ваш приказ, Мист. Во имя Дамеона…

Тот, кого в земном государстве Россия называли Владимиром Фортнером, положил трубку. Итак, после признания Шевцов раскусит заложенную под зубную пломбу капсулу с цианистым калием. Как Геринг, это даже символично. Угрызения совести и страх возмездия заставят уйти из жизни и его хозяев… План Миста безупречен.

9

Хойланд не нашел в Москве особых перемен. Джейн, которая здесь вообще никогда не была, увидела такие же магазины, как в Париже и Лондоне, где можно купить точно такие же товары. И многие автомобили здесь тех же марок… Но не все, конечно: когда Хойланд и Джейн пересекали парк, поодаль остановилась черная «волга». Некто лет пятидесяти на вид, выбравшись из салона машины, направился к ним. Тревожный сигнал прозвучал в мозгу Хойланда. Он сгруппировался и встал так, чтобы прикрыть Джейн.

Однако никто, видимо, не собирался ни стрелять, ни нападать. Незнакомец подошел к Хойланду и тихо приветствовал его по-русски:

— Здравствуйте, Магистр Хойланд.

Хойланд машинально кивнул и постарался незаметно осмотреться. Боковым зрением он засек парня в кожаной куртке на лавочке метрах в пятидесяти. А вот и второй, справа под деревом. Есть и другие, можно не сомневаться. Джейн прижалась к Хойланду.

— Джон, мы должны…

— Подожди, — шепнул он.

— Я хочу поговорить с вами, Магистр, — пояснил подошедший столь же ровным и спокойным голосом. — Джейн пока может подождать в машине или на скамейке. Уверяю вас, ни вам, ни ей не причинят никакого вреда. Вы знаете, что похищения и убийства происходят не так.

Хойланд заколебался. Обложили их так плотно, что оставалось только подчиниться… Но, несмотря ни на что, ему не хотелось отпускать Джейн в черную машину. Он сунул ей в руки кейс.

— Джейн… Посиди на скамейке, вон там. Бояться нечего — мы только поговорим.

Он ободряюще улыбнулся, видя отблеск страха в ее глазах. Она была Хранителем… но и просто любящей Хойланда женщиной, и боялась она не за себя… Она медленно побрела к скамейке, поминутно оглядываясь. Когда она уже не могла их слышать (впрочем, она все равно не поняла бы ни слова по-русски), незнакомец жестом пригласил Хойланда пройтись и сказал:

— Полагаю, вы догадались, кто я и кого представляю.

— О да, — подхватил Хойланд. — Вы не человек, и вы представляете Амма Дамеон.

— И то, и другое верно. Здесь вы можете называть меня Валентином Петровичем.

— И что же вам от меня нужно… Валентин Петрович?

Хойланд отбросил носком ботинка высохшую веточку. Ни на секунду он не упускал из вида сидевшую на скамейке Джейн.

— Мы изучали вас, Магистр Хойланд. Вы — один из лучших людей Ордена. Дважды мы пытались избавиться от вас, но… Мы восхищаемся вами как опасным, изворотливым противником. Что, если прекратить нелепую, безнадежную для вас конфронтацию и стать друзьями? У нас имеются интересные предложения.

Он выжидательно посмотрел на Хойланда.

— Конечно, на этой стадии операции у вас имеются интересные предложения, — заметил Хойланд — Ведь именно сейчас все висит на краю.

— Разве? У нас сложилось иное мнение… Так вот, Хойланд, в новом мире Дамеону понадобятся такие люди, как вы. Не тупые наемные исполнители, а творческие личности, способные к независимой инициативе, активные, высокоинтеллектуальные. Помогите нам, и вы займете высокое, очень высокое положение на новой Земле. И Джейн тоже, если вам так будет угодно.

— Берринджеру вы предлагали то же самое?

— Нет, с ним было проще… Впрочем, к; чему вспоминать о нем? Ему не повезло… Наши планы обширны.

Поверьте, для такого человека, как вы, не найдется более захватывающего поля деятельности… И мы сумеем оценить вас по достоинству.

Хойланд выслушивал, одновременно анализируя грамотный тактический подход. Ему предлагалась потрясающая игра, невероятная, невиданная партия. По мнению его собеседника, Хойланд — человек игры, человек риска — не мог отказаться от сделанного таким образом предложения. И по-своему собеседник был прав… Потому что он не был человеком. В человеческой логике они разбираются превосходно… Но есть вещи, лежащие за пределами логики. И тут они слабы.

Назвавший себя Валентином Петровичем истолковал молчание Хойланда как взвешивание всех «за» и «против» и усилил нажим:

— Что касается денег, тут мы не намерены ограничивать вас конкретной суммой даже на первом этапе. Как нетрудно понять, вскоре деньги перестанут быть для нас проблемой. Просите сколько хотите, а для начала мы можем перечислить в швейцарский банк… Ну, скажем, пять миллионов долларов. Или десять. Как вы на это смотрите?