В предвкушении страсти (ЛП), стр. 49
Боже.
Соблазн был силен, но ей хватило здравого смысла понять, что она не может так быстро перегружать органы чувств. Она еще не дошла до предела. Хотя сейчас это — вопрос времени.
Укрыв их обоих волосами, она нагнулась к нему так, чтобы он не мог дотянуться ртом до ее груди. Она понятия не имела, зачем дразнит его и что вообще это умеет, знала только, что ему приятно. Ягуар мог приказывать, но его не злило, что ему не подчинялись немедленно. Это лишь обостряло ощущения.
Не особенно задумываясь, где она этому научилась, Фейт обвела пальцем его губы. Вон попробовал поймать его зубами, и она послушно вложила палец ему в рот. Он всосал его с такой силой, что ощущение отозвалось внизу живота.
Сильное, пьянящее и неожиданное.
— Груди болят. — Очень интимная жалоба.
Вон выпустил ее палец.
— Иди сюда.
На этот раз она уступила с гораздо большей охотой и посмотрела, как его губы смыкаются вокруг ее соска. В момент прикосновения голова опустела, а затем Фейт накрыло волной желания. Она вцепилась в простыню у его плеч, но не отодвинулась. Потому что ей отчаянно хотелось еще, страсть к Вону усиливалась с пугающей быстротой.
Крик застрял в горле, когда он занялся вторым соском. Вон осторожно прикусил его, и Фейт нагнулась ниже. Окутавшая их завеса темно-рыжих волос невероятно усиливала интимность происходящего. В мозгу полыхнуло. Здравый смысл разваливался на части. Ей было все равно.
Вон отпустил сосок, и, переключившись на нежную кожу под грудью, царапнул ее зубами. Казалось, сердце остановилось.
Она вскрикнула и отшатнулась, рывком спускаясь ниже. И не остановилась бы, если бы темноту не вспорол рык Вона. Она застыла и тут же осознала, что трется о головку его твердого члена сквозь джинсы. Вон дергал веревки, вены на его руках вздулись. Фейт поняла, что ему вполне хватит сил разорвать их.
Но пока опасности не было. Сердце ее все еще билось неровно, когда она сползла на бедра, освободив его горячий длинный член. Это ему не понравилось.
— Сядь обратно. — Отрывистый приказ, прикрытый густой животной чувственностью.
Она покачала головой и взяла его в руку, как тогда в коттедже. Все его тело — сильные мышцы и блестящая от пота кожа — выгнулось.
— Ты такой горячий, — прошептала она, тяжело дыша, — такой гладкий. Как же ей нравилось его касаться.
Он снова зарычал, почти теряя терпение.
— Хватит.
— Нет. — Она не собиралась останавливаться, пока не закончит. Если ее скрутит от боли, вызванной обучением, другого шанса у нее может и не быть. Ей столько всего хотелось проделать с этим великолепным мужчиной, оказавшимся в ее власти.
— Будет приятнее, если снимешь джинсы.
Фейт моргнула и с удивлением обнаружила, что трется о его сильное бедро, пытаясь облегчить тянущую боль между ног. Она сжала Вона крепче.
Он со свистом выдохнул.
— Сними, — потребовал он, — сними эти чертовы джинсы.
— Но тогда мне придется остановиться, — пробормотала она.
Глаза Вона стали совсем кошачьими.
— Представь, как хорошо будет без них.
Сознание наполнилось яркими образами, она, обнаженная и необузданная, медленно трется о его бедро влажной жаркой плотью между ног. Картинки были такие подробные, такие чувственные, что Фейт почти ощущала аромат собственного желания. Внезапно она поняла, что мускусный запах был настоящим. Её. И похоже, он сводил Вона с ума.
Его ноздри вздрогнули.
— Сними джинсы, не то я их сорву.
Он выпустил когти, но не сделал попытки освободиться.
Разум твердил, что это опасно, телесный контакт мог катастрофически повлиять на ее рассудок, но ей не хотелось слушать. Если она потеряет бдительность, то Вон — и подавно, и они забудут о серьезной опасности, которую забыли обсудить.
— Снимай!
Она отпустила горячую шелковистую плоть, встала над ним и стянула джинсы и трусики. Отбрасывая в сторону одежду, она мельком увидела лицо Вона — изнемогающий мужчина, изголодавшийся ягуар. Его глаза задержались на ее груди, потом опустились на завитки между бедрами. И она поняла.
Вон хотел ее целиком.
Но в этой интимной игре главная— Фейт, и она хотела его сильнее. Вновь опустившись на колени, Фейт сжала его рукой. Все его мышцы напряглись в ожидании того, что последует дальше. Она и сама пока не знала. На нее нахлынули ощущения — прикосновение, желание — и она больше ни в чем не была уверена.
— Ты мой, и я хочу поиграть с тобой. — Упрямое, собственническое заявление.
В ее руке пульсировал толстый горячий член, из горла Вона рвалось рычание. Его необузданное неистовство пленили, Фейт овладело ответное дикое желание, которое она всю жизнь подавляла, и которое теперь рвалось на свободу.
Она провела ногтями по его груди. С силой.
Связанные руки дернулись, а в глазах, когда Вон посмотрел на нее, кипела неприкрытая страсть.
— Ещё.
На Фейт хлынули образы того, чего он хочет, она склонила голову к его шее и прикусила кожу там, где бился пульс. Теперь она была ласковой, брала, дразнила, пробовала на вкус. Вон толкался ей навстречу всем телом, она опустилась на него сверху. Невыносимый жар, чистое удовольствие. Вскрикивая, она терлась об него, влажная и жаждущая, пока оба не утратили контроль настолько, что уже ни о чем не могли думать.
Никто из них не сказал ни слова, когда Фейт привстала и направила его в себя рукой. Он был большой. Стоило бы двигаться медленно, но она зашла слишком далеко, чтобы делать как надо. Внезапно что-то порвалось внутри, но острая боль не развеяла туман страсти. Для этого было уже слишком поздно. Ею завладел первобытный инстинкт.
Мысли обрушились каскадом, когда Фейт начала двигаться. Она опустилась на него, Вон выгнулся навстречу, несмотря на веревки, и рывком вошел в нее, его размеры причиняли боль. Она закричала и снова опустилась на него. Снова. И снова.
Пока, ярко вспыхнув напоследок, ее сознание не погасло.
Фейт вся горела. Ее разбудило двойственное ощущение — прикосновение одновременно чего-то шершавого и невероятно гладкого. Под щекой оказалась блестящая от пота кожа, а пальцы ее скользили сквозь темно-золотистые волоски на груди, будто ласкали огромного кота. Последнее слово отворило шлюзы памяти, и Фейт, ахнув, полностью очнулась.
— Шшш. — Одна рука Вона погладила ее по спине, другая — отвела со лба влажные волосы.
— Ты освободился. — Остатки рубашки клочьями свисали с изголовья кровати.
— Угу. — Он передвинулся так, что она оказалась наполовину под ним, так ему было удобнее целовать ее шею.
— Я жива. — Она помнила взрыв в голове, когда казалось, исчезло все — она сама, ее настоящее и прошлое.
Кожу царапнули зубы, и Фейт содрогнулась. По венам разлился огонь, чувствительность невероятно обострилась.
— Ты вкусная, Рыжик.
Тело казалось слабым, пресыщенным, руки и ноги — тяжелыми.
— Вон, ощущений было слишком много. — И она все еще жива и здорова. Фейт проверила щиты. Поразительно, но те, что защищали от ПсиНет, стояли крепко, будто удерживались чем-то помимо ее перегруженного разума. Невероятно.
Все остальные щиты исчезли.
Она сжала кулаки и только тогда поняла, что вцепилась Вону в волосы.
— Мои щиты.
— Ммм. — Он щекотал бьющуюся на шее жилку, быстрые касания языка пробуждали глубоко в душе нечто сильное, темное, голодное. Очень голодное.
— Те, что защищали меня от мира вокруг, исчезли. — Сгорели.
— Поставишь новые. Потом.
Он спустился ниже, прикусил кожу над грудью.
Сглотнув, Фейт попробовала думать логически. Похоже, другие Пси ей пока не угрожали. Вокруг никого, только Вон. А он уже проник в нее, так глубоко, что она, наверное, никогда не сможет с ним расстаться, да и вряд ли захочет. Крупная ладонь погладила ее бок и помедлила там, где талия переходит в бедро.
Фейт обнаружила, что в предвкушении затаила дыхание, и из головы испарились все мысли о щитах и безопасности. Эмоции были для нее внове, а она оказалась во власти самых сильных, поэтому даже не могла проверить свой дар на предмет ущерба.