В предвкушении страсти (ЛП), стр. 41
У Фейт зародилось неясное подозрение, впрочем, развеявшееся прежде, чем она успела в нем разобраться.
— Но зачем Совету?..
— Саша называет их якорями. Похоже, эти маньяки зачем-то нужны ПсиНет, хотя сами они, скорее всего, жертвы одного из неизвестных побочных явлений вашего Безмолвия — крайней социопатии.
— Ты считаешь, что Совет потворствует их жажде убивать. — Ее сердце, казалось, вот-вот выскочит из груди.
— Мы это знаем наверняка. — Кошачьи глаза, дикие и красивые, сверкнули в темноте.
Фейт поверила ему — в Воне слишком много было от зверя, чтобы он мог лгать.
— Зачем им это делать? — Зачем поддерживать программу, в которой нашелся столь глобальный изъян?
— Затем, что они могут, — жестоко и прямо ответил он.
С этим не поспоришь. На протяжении последних ста лет Совет был для Пси истинным воплощением закона. До принятия Безмолвия в Сети царила более свободная атмосфера, и несогласные могли сдерживать и контролировать правящие круги. Теперь же никто не смел и слова сказать против.
— Допустим, ты прав. Представляешь, что я сумею сделать изнутри? Обладая реальной властью, я смогу бороться за свободу своей расы.
— А порвав с ними, сможешь посеять семена революции, и твоя раса, твоя стая сама станет за себя бороться.
— Они никогда меня не отпустят.
— Никто не сможет отобрать тебя у меня, если ты скажешь «да».
«Скажи это, — требовал его взгляд. — Скажи же».
Фейт пыталась подавить желание, терзавшее ей душу.
— Мне надо подумать. Просто дай мне время.
— Хочешь остаться одна, рыжик?
Ей было противно, что тьма превращала ее в беспомощное существо, которое боялось даже закрыть глаза.
— Да.
«Больше никогда, — яростно подумала она. — Хватит».
— Я всегда буду рядом, Фейт. Помни.
Она смотрела, как он выскальзывает в окно под потолком. Даже в человеческом облике Вон двигался со звериной грацией. Под гладкой кожей во всем своем великолепии соблазнительно и маняще играли мышцы. Фейт невольно потянулась к нему.
Но он уже ушел.
Глава 18
На следующий день, едва закончив одеваться, Фейт ощутила вежливый, но настойчивый телепатический вызов. Она широко распахнула глаза. Прикосновение было незнакомым, но только одна группа лиц имела право обращаться, к кому пожелает, в подобной манере.
«Фейт НайтСтар».
«Необходимо ваше присутствие в зале Совета. Подтверждающие документы отправлены на ваш почтовый ящик».
«Да, сэр».
Она знала, что это разум мужчины, и догадалась, кто это — Маршалл Хайд, самый старший Советник.
«Вас проводят». — Телепатическая связь прервалась.
Первым делом она проверила входящую почту, не стоит сбрасывать со счетов Крайчека, который вполне может таким способом устроить ей засаду. Но нет, вот она, без сомнения, подлинная печать Совета. Фейт бросало то в жар, то в холод, пока она говорила М-Пси не беспокоить ее ни при каких обстоятельствах и пыталась привести в порядок спутанные мысли. Ее смятение ни за что не должно просочиться наружу. Ни за что.
Она выбрала стул у зашторенного окна, сделала глубокий вдох и вошла в ПсиНет без маскировки. Сегодня ей нужно было сиять во всю мощь кардинала, молча демонстрируя силу. Её ожидали два разума. Что-то в них вызывало такую острую тревогу, что, будь она в своем теле, у нее встали бы волоски на затылке. Пока ее, поочередно переключая с канала на канал, вели к темному ядру в центре ПсиНет, она размышляла, не из Стрел ли ее сопровождающие.
Хотя подтверждения их существованию не было, слухи об этом подразделении периодически всплывали в материалах, которые она откопала, пытаясь понять, почему ею интересуется Совет. И сейчас, в компании двух явно смертоносных разумов с отпечатком Совета высокого уровня, она с неохотой пришла к выводу, что Стрелы — не просто досужие домыслы. Размышления о тайном отряде, который нужен, чтобы навсегда затыкать рты недовольным, в числе прочего уверенности не прибавляли. Но ничего из этого не должны были увидеть в ментальном профиле, который она демонстрировала Совету, так что Фейт отбросила посторонние мысли. Стражи проводили её через первые два поста в ядре, а там передали второй паре, которые повели её ещё глубже. Но когда отворилась дверь в последнее помещение, внутрь она вошла одна.
Дверь за ней закрылась.
Фейт оказалась взаперти с сияющими разумами шести самых могущественных и смертоносных обитателей ПсиНет. Никита Дункан со своими ментальными вирусами. Минг ЛеБон, прославленный мастер ментальных атак. Татьяна Рика-Смайт, обладавшая, как поговаривали, редким умением пробивать самые прочные щиты. Её Фейт опасалась больше всего, потому что, если слухи не врали, Татьяна могла разрушить любой щит без ведома жертвы.
Поэтому Фейт подняла вчетверо больше щитов, чем обычно. Может, это было и слишком, но ей не хотелось, чтобы кто-нибудь узнал её секреты… секреты Вона. Кроме многослойности, она научилась необычному и очень эффективному способу сделать так, чтобы щиты никогда не занимали статичное положение, потому их невозможно было отследить и пробить. Этому её научила Саша в ту ночь на крыльце, прежде чем Фейт нарушила Протокол на самом интимном уровне.
— Фейт.
— Да, сэр, — ответила она Маршаллу без промедления, спрятав подальше посторонние мысли. В присутствии Совета она не могла позволить себе забыть о бдительности.
— Вы уже поняли, что мы думаем принять вас в Совет. — Разум Маршалла был как лезвие, достаточно острое, чтобы заставить других истекать кровью.
— Да, сэр. — Если Вон прав, Советники Пси покрывают убийц, чтобы защитить Безмолвие.
Может, они прислушаются к ее предостережениям, решат остановить убийства, прежде чем в ПсиНет поднимется волна. А потом? Фейт вспомнила слова Вона о санкционированных убийствах. Которые она не сможет остановить, которые она, возможно, предпочтет не останавливать, поскольку такова воля Совета. Мин.
Её воля.
Может ли она стать настолько бесчеловечной? Ужас медленно растекался по венам, царапая крошечными коготками и причиняя острую боль. Ей не хотелось думать так о своем народе, не хотелось принадлежать к расе, которая оправдывает подобное.
— Что вы думаете по этому поводу? — Мин ЛеБон, член Совета, чье имя никогда не упоминали в новостях и не связывали с какими-либо важными событиями, пугающе опасная сила под прикрытием цивилизованного фасада в лице Генри и Шошанны Скотт.
— Я молода, — ответила она. — Определенная часть населения может посчитать это слабостью. — И она не была вооружена умением безжалостно убивать. Ей становилось дурно от одной мысли о том, чтобы забрать жизнь, чтобы не только принять, но и одобрить подобное.
Тем не менее, она понимала, что Вон убивал и убьет еще, чтобы защитить свой народ, может, даже, чтобы защитить ее. И это не вызывало в ней отвращения. Возможно, потому что есть разница между жестоким, но честным законом дикой природы и холодным, расчетливым убийством, чтобы дать ещё больше власти тем, кто и так ею злоупотребляет.
— Верно. Однако ваши щиты чрезвычайно сильны. Похоже, вы способны держать удар. — Замечание, кажется, подтверждало слухи. Фейт совсем ничего не ощутила, но ее щиты, видимо, испытали и сочли удовлетворительными. Она чуть не передернулась. У скольких людей Татьяна незаметно копалась в головах, так, что они и не почувствовали вторжения?
— Ваша способность предвидеть будущее тоже очень пригодится, — добавил Маршалл.
Нет.
Она не даст использовать свой разум для достижения целей, призванных и дальше держать её расу в путах оказавшегося фальшивкой Безмолвия. В этот момент она вдруг поняла, что все остальные пути никогда никуда не вели, это страх перед неизвестным заставлял её думать иначе.
Теперь ей надо было лишь пережить Совет.
— Хоть мне и льстит быть претендентом, но умирать я не готова. — Она ведь только научилась жить. — Мне отлично известно, что Калеб Крайчек тоже в числе кандидатов. Он провел годы при Совете, оттачивая навыки. — И главный из них — избавляться от конкуренции.