Одд и Ключ времени, стр. 45

Сзади на него бесстрастно смотрел скрюченный старый орк, готовый служить новому владыке так же, как служил старому. Сила драгоценных камней была ему непонятна, но хорошо известна. А раз так, пусть очередной слабый человек становится их рабом — рабом, который не сознает своего рабства. Ну, а если когда-нибудь вернется старый владыка… Что ж — тогда он снова послужит старому.

— Фсе это теферь тфое, мой хаспофин, — прошипел он из-за спины Одда.

Мальчик смотрел не моргая на чудовищное по величине богатство, малой части которого было достаточно, чтобы скупить все дома в долине. Хотя едва ли кто-то согласился на такое дело. Одд представил глаза своей матери, когда он придет к ней, чтобы купить дом, в котором родились они с Гладдом, и землю под ним, и соседский сад со спуском к реке… Его глаза блеснули решимостью.

— Ты ведь все здесь знаешь? В этих пещерах? — он резко обернулся к орку, подобрав с мозаичного пола булаву, внезапно покрывшуюся инеем.

Впервые в жизни Одд видел растерянность на морде орка. Обычно они были слишком тупыми для такого сложного чувства. Вместо ответа хранитель неуверенно кивнул и покосился на оружие в руке мальчика. Шахты под Свиной горой, конечно, не самое цивилизованное место, но кое-какая информация распространяется здесь просто с фантастической скоростью. Особенно насчет того, что происходит с орками, которые спорят с обладателем булавы, за которой так охотился Харкан.

— Та дыра в земле. Бездонная яма. Как вы там ее называете?

Орк снова закивал — настолько быстро, насколько ему позволяли пересохшие от времени артритные суставы. Внутри его тела что-то бодро хрустнуло, словно подтверждая готовность выполнять любые приказы.

Губы Одда медленно расплылись в улыбке.

«Хм, — подумал он. — А ведь тут, наверное, есть и пара-тройка горстей из тех, что я сам выковырял под землей!»

Эта мысль могла бы привести в бешенство или накрыть пыльным ковром уныния, но почему-то сейчас Одду было по-настоящему весело и легко, как не было уже очень-очень давно. Весь груз, что он носил на своих плечах столько времени, будто отпустил его, освободив прятавшиеся там крылья.

— А теперь ты сделаешь вот что…

Никто достоверно не знал, что находится на дне этой узкой пропасти — прокола в земной коре с гладкими отвесными стенами. Наверняка там скопилось немало переломанных орочьих костей и разный нападавший за столетия мусор, покрытый осклизлой плесенью. Каждый знает: в таких жутких местах редко можно обнаружить что-нибудь привлекательное. Даже любопытному Крокку не хотелось проверять эти догадки — уж очень зловеще смотрелись зазубренные покрытые пятнами края и черная завывающая темнота за ними.

Драгоценные камни ссыпались в бездну с тихим шуршащим перестуком. Тележка за тележкой. Кривой Палец Хнитт с оттянутыми вниз веками, шаркая о неровный камень, таскал их одна за другой уже несколько часов. Ему помогал маленький и юркий, черный как сажа орк, которого Крокк случайно обнаружил в закутке с метлами. Он как раз пытался обглодать одну из них, с хрустом вгрызаясь в растрепанный орешник.

— А ты крепкий парень, — подбодрил Клюпп переваливающегося на ходу Хнитта, удостоившись за это самого уничижительного взгляда, который бы мог смутить даже переевшего барсука.

Но Клюпп был не из слабых сердцем и взгляд с достоинством вынес. К тому же он был прав: как ни удивительно, старый и хромоногий Хнитт даже не крякнул, сдвинув с места тележку весом с четверть Лишайника. Сам тролль порывался было помочь, но Одд отстранил его:

— Это только их дело. Орков и их бывшего хозяина. Пусть приберутся здесь.

Лишайник пожал базальтовыми плечами и отошел в сторону. Его аккуратно расправленный колокольчик бодро дзынькнул.

Еще несколько подземных тварей, слонявшихся поблизости и забредших на шум в пещеру, растерянно глазели на происходящее. Один из них, явный весельчак, громко перекатывал во рту камешки, то и дело отпуская шутки. Скажем прямо, шуточки у орков так себе, и повторять в книге мы их не станем. Если кому интересно, можете сами поискать юмориста в пещерах под Свиным боком. Его зовут Гуль На-заду-глаз, и он вечно катает камни за щеками, даже когда говорит с кем-то. Особенно когда говорит.

В голове Одда не переставая хлюпал и шелестел шепот огромного числа слизней, разносивших весть о произошедшем. Скоро в пещере было не протолкнуться от чисто случайно зашедших посмотреть орков — больших и мелких, выглядывавших из-за спин впередистоящих. Одд узнавал в них работников со дна Дымной ямы, охранников, предпочевших срочно забыть о своем ремесле, и даже нескольких мастеровых — толстяка-корзинщика с подмастерьем и (удивительная вещь!) сморщенного изготовителя набедренных повязок, жующего что-то вроде куриной лапы. Похоже, настоящее любопытство и страсть к переменам побеждает даже старческую немощь. Воздух вокруг наполнился звуками, а еще больше — запахами. Ни то ни другое восторгов не вызывало…

— Сколько же он там накопил? — удивлялся Крокк.

Казалось, что за столетия Харкан выпотрошил изнутри всю гору.

Никто из пришедших орков даже не пытался напасть на Ода и его друзей. Судя по всему, они готовы были простоять так хоть трое суток, наслаждаясь зрелищем катящейся со скрипом тележки, которую толкал перед собой Хнитт. Если бы в пещеру принесли лоток с сосисками и бочонок пива, происходящее было бы не отличить от бейсбольного матча.

Глава 38

СВОЙ, РОДНОЙ, ЧУЖОЙ

Вереница тощих, озирающихся мальчишек во главе с Оддом подошла к Железному столбу на рассвете. Шествие замыкал Лишайник, возвышаясь над ними, подобно горе, разглядывающей мышь.

Луга вокруг и дорогу пеленал плотный липнущий к коже туман. Всем не терпелось поскорее попасть домой, но путь оказался слишком долгим. Троих пришлось положить на импровизированные носилки и тащить волоком, такими слабыми они были. Если бы не внезапное освобождение, через день-другой их бы наверняка истребили охранники-орки.

К безлюдному в ранний час перекрестку, подобно призрачной ладье, подкатила заставленная ульями телега пасечника Жжу, движимая сонным, как облака над горой, волом. Сам он также клевал носом, по многолетней привычке балансируя на краю — сразу за хвостовой частью своего копытного движителя. Одду пришла мысль, что даже миллион лет назад пасечник на телеге вот так же подъезжал к этому перекрестку, только вместо вола в нее было впряжено какое-нибудь древнее шипастое чудище.

Как всякий благовоспитанный вол, тот, что тянул телегу, встал, оказавшись перед выбором. У Железного столба дорога расходилась в стороны, а волы не отличаются математическим гением, чтобы напрягать свой мозг такой неразрешимой задачей. С его точки зрения дороги повторяли одна другую и вели из все-равно-откуда во все-равно-куда. По пути между этими общеизвестными пунктами следовало поесть и подремать. Такой нехитрой логики ему, как и большинству людей и животных, вполне хватало для жизни.

Пасечник медленно поднял голову и уже замахнулся палкой, чтобы придать волу ускорение, но увидел самое странное общество, которое когда-либо встречалось ему на дороге. Три десятка сидящих в траве мальчишек, большинство из которых что-то жевало — точь-в-точь стайка зайцев на поляне. С ними огромный, размахивающий руками тролль (по утрам Лишайник всегда делал зарядку). В довершение всего из-за морды вола возникло нечто, назвать которое Жжу с уверенностью бы не взялся (какое-то смутное воспоминание подсказывало, что он уже видел такое раньше, но точно сказать не мог). Оно схватилось за упряжь и пропищало из-под плоской широкой шляпы:

— Нам нужна помощь! Понадобится телега!

Вол стриганул ушами, отпрянув назад, так что Жжу едва не свалился со своего насеста.

— Поможешь?! — раздался писклявый голосок уже с другой стороны телеги.

Пасечник молча кивнул ушами войлочной шапки и неуверенно слез на землю, стараясь не увидеть ничего лишнего.