Империум человечества: Омнибус (ЛП), стр. 437
В самом центре небольшого кратера стоял ничем не примечательный контейнер из обсидиана высотой около пятидесяти сантиметров. На нем не было видно каких-либо швов, креплений, ручек или замков. Только гладкий камень. Планета была лишена атмосферы, поэтому ветер не мог потревожить пыль, покрывавшую ее поверхность. Командир десантников с растущей тревогой заметил, что в радиусе сотен метров вокруг нет никаких следов. Оставившие контейнер исчезли бесследно.
Грязно выругавшись, командир велел одному из бойцов отправиться к кратеру и забрать контейнер. Взвод стал отступать к челноку. Десантники держали оружие на изготовку, осматривая в прицелы планету, на которую, судя по всему, много тысяч лет не ступала нога ни одного живого существа. Уже через три минуты после посадки челнок снова взмыл ввысь.
Спустя шесть дней контейнер был доставлен в покои Абаддона и установлен на черной мраморной плите. Осквернитель рассматривал его, поражаясь чужеродной безликости странного предмета. Меч Повелителя беспокойно зашевелился в ножнах. В дверях появился Зарафистон.
— Вы звали меня, Воитель? — проговорил маг с привычным подобострастием. — Полагаю, мы получили ответ от наших новых союзников?
— Открой! — приказал Абаддон, ткнув пальцем в сторону контейнера.
Маг Хаоса согнулся в низком поклоне и шагнул к мраморной плите. Несколько минут он пристально разглядывал странный предмет, затем простер над ним покрытые чешуей руки и осторожно коснулся совершенно гладкой поверхности, бормоча магические заклинания. Полумрак чуть рассеялся, когда вокруг контейнера вспыхнуло приглушенное сияние.
Через несколько секунд на его крышке засветились руны. Длинные гибкие пальцы Зарафистона потянулись к ним, касаясь их в определенной, известной лишь ему одному последовательности.
Послышалось шипение. На крышке контейнера возникло и стало расширяться похожее на зрачок круглое отверстие, из которого показались струйки какого-то едкого газа. В воздухе запахло гнилью разложения вперемешку со странным кисло-сладким ароматом.
— Ну, — спросил Абаддон, — какой ответ они нам дали?
Сунув руку в отверстие, Зарафистон извлек прекрасно сохранившуюся в криоконтейнере голову Ганнибара Барки. Черты его лица были страшно искажены. Берсерк умирал медленно и в страшных мучениях.
Взглянув на жуткое послание, Абаддон усмехнулся.
— Они согласны! — пробормотал он.
Глава 3
Лилеатона равнодушно наблюдала за отважным, но бессмысленным сопротивлением последнего из человеческих кораблей. Все его щиты вышли из строя, двигатель был серьезно поврежден торпедой, а в корпусе зияло не меньше десяти пробоин. Судно стремительно теряло кислород, но оставшиеся в живых мон-кеи не сдавались.
Эскадрилья похожих на стрелы космических бомбардировщиков под командованием Корна ринулась в очередную, и на этот раз наверняка последнюю, атаку на обреченный корабль. Лилеатона наблюдала за их перемещением на тончайшей мембране тактического экрана, выточенной из кости духа. Уцелевшие орудийные башни вражеского корабля дали ответный залп. С довольной улыбкой Лилеатона проследила за тем, как бомбардировщики прорвались сквозь заградительный огонь, предоставив командорам расстреливать собственные призрачные изображения, созданные генераторами защитного голографического поля.
— Жду ваших приказаний, капитан! — прозвучал в голове Лилеатоны голос Корна. — Вам нужны пленные мон-кеи?
Хотя устройство связи не всегда могло передать все оттенки и интонации голоса, Лилеатона очень живо представила себе, как сейчас усмехается Корн…
— Маэль даннан, — ответила она на диалекте воинов своей давно погибшей родины.
Слово «даннан» означало «смерть» и применялось только по отношению к животным и другим низшим существам. «Маэль даннан» — полное и безжалостное истребление.
Космические бомбардировщики неумолимо приближались к цели, играючи уклоняясь от шквального лазерного огня. Когда-то давно Лилеатона и сама летала на бомбардировщике. Воспоминания о тех временах навсегда стали частью ее существа. Она знала, какие чувства переполняют сердца пилотов, когда они ощущают возбужденный гул своих машин и напряженно следят за тем, как растет в прицелах цель… Лилеатона наблюдала за последними минутами схватки, не переставая восхищаться мужеством и умением пилотов. Тысячи раз она видела, как они наносят удар, и сама тысячи раз участвовала в подобных атаках, но в такие моменты ее по-прежнему охватывал неописуемый восторг…
Бомбардировщики неслись к исковерканному корпусу вражеского корабля, а затем, в самый последний момент, когда столкновение уже казалось неизбежным, заложили крутой вираж и ушли в сторону, подчиняясь беззвучным приказам штурманов. В ту же секунду десятки ракет впились в борт обреченного судна. Еще через мгновение сдетонировали акустические боеголовки. Человеческий корабль даже не взорвался, а мгновенно превратился в растущий огненный шар.
Эскадрилья эльдаров обогнала нашпигованную обломками взрывную волну. Эфир наполнился возбужденными возгласами, радостными криками и обсуждениями подробностей отгремевшей схватки.
«Поздравляю с победой и полным уничтожением противника! — По каналу связи крейсера „Вуален-Шо" Лилеатона послала ментальный сигнал в принимающие устройства всех бомбардировщиков. — Возвращайтесь, вас ждут подобающие почести».
Пилоты подчинились приказу, но Лилеатона внимательно следила за их маневрами, пока не убедилась в том, что все машины легли на обратный курс. Ей много раз приходилось ходить в атаку, и она знала, что в разгоряченную голову пилота могут прийти самые безумные мысли.
Лилеатона думала о том, как трудно бывает совладать с эмоциями.
А ведь именно эта слабость — неспособность управлять животной стороной нашего существа — когда-то чуть не погубила всех эльдаров! Ни в коем случае нельзя уподобляться мон-кеи! Чтобы выжить, надо, в первую очередь, держать себя в руках…
Покосившись на дисплеи капитанского мостика, Лилеатона удовлетворенно отметила, что пока все идет как надо. Четыре поврежденных транспорта мон-кеи беспомощно дрейфовали в пространстве. Добить их не составит никакого труда. Еще три транспорта и одно эскортное судно превратились в выгоревшие груды обломков, а остатки человеческого конвоя отчаянно удирали к точке перехода в варп. Она находилась на самом краю звездной системы, невероятно далеко для этих тихоходных кораблей.
Ударные корабли эльдаров — эсминцы типа «Яд» и «Мрак» — шли по пятам, ни на секунду не оставляя их в покое.
Лилеатона видела, как последние из уцелевших имперских эскортных кораблей, уступавших эсминцам эльдаров и в силе огня, и в маневренности, развернулись и ринулись им навстречу.
Они тщетно пытались отвлечь внимание противника от транспортов, спешивших к точке перехода. Эльдары же на полном ходу бросились вперед, предвкушая легкую победу.
— Люди отважно сражаются, — пробормотал Айлил, старший помощник Лилеатоны, разглядывая обозначения на дисплеях. — Этого у них не отнять.
— Мы отнимем у них все, — ответила капитан с глубочайшим презрением.
— Они наши враги. Их опасно недооценивать, — еще тише проговорил Айлил.
— Они — бездушные животные и, следовательно, не могут обладать такими добродетелями, как отвага или благородство, — ответила Лилеатона.
— Но они продолжают сражаться даже в безнадежной ситуации. Животные знают, когда пуститься в бегство или сдаться на милость победителя.
На Лилеатону не произвели особого впечатления философствования старшего помощника.
— Они сражаются, подчиняясь своей звериной натуре, — сухо парировала она. — Их храбрость, если применительно к ним вообще уместно говорить о таковой, — лишь отчаяние дикого зверя, способного, попав в капкан, отгрызть себе лапу.
«У нас есть и более важные дела, — беззвучно добавила Лилеатона. — Давайте больше не будем об этом!..»
— Служу вашей мудрости, — ответил Айлил, припав на одно колено.