Школа выживания волчицы, стр. 24

– Зато могу я, – вдруг сказала Ольга.

Савва поднял голову и посмотрело в лицо жены:

– И ты думаешь, что следить будут только за мной? Я тебя просто пугать не хотел.

– А я не испугалась. Пусть следят. Если не дураки, должны знать, что Саша Сайгачева – моя подруга, с которой я общаюсь в любое время, и твои дела тут совершенно никакого значения не имеют. А уж что я там Сашке наговорю, кто знает, правда?

Савва неодобрительно качнул головой и встал, подошел к Ольге вплотную и обнял за плечи:

– Олечка, ты иногда говоришь потрясающе глупые вещи. Как только я согласился взять этот заказ, вот в ту самую минуту мы оба попали под колпак, понимаешь? У человека, нанявшего меня, темное прошлое, и выжил он, судя по всему, только благодаря своей изворотливости и хитрости, а еще умению предугадать ход событий. Он просчитался только один раз и теперь прикован к инвалидному креслу, что не мешает ему… Ладно, не о том речь. В общем, идея поговорить с Сашей не самая безопасная для тебя, понятно? Про телефон я даже не напоминаю, надеюсь, сама все знаешь.

Ольга уткнулась лицом в живот мужа и огорченно молчала. Придуманный ею план оказался провальным. Она действительно недооценила серьезность ситуации, не поняла, что слежку за Акелой мог заказать только кто-то значительный, кто-то, имеющий на него зуб. И все, кто мог быть в курсе этой ситуации, автоматически под подозрением.

– Зачем ты согласился? – глухо спросила она.

– С единственной целью – постараться предупредить Александра Михайловича. Не знаю пока, как сделать, чтобы при этом никто не пострадал. Ты и Никита отпадаете сразу, вас подцепят в первую очередь. Но я не могу позволить, чтобы кто-то взялся за это дело. Кто-то, кроме меня, понимаешь, Олечка? Может быть, тебе на время уехать?

– Куда я поеду? И как я тебя оставлю с этим вот, а? Хочешь поиграть в супергероя? Нет уж, дорогой муж, я, кажется, обещала, что буду с тобой до конца, в любой ситуации. И я это слово сдержу.

– Это все, конечно, трогательно и прекрасно, но подумай о другом, – предложил Савва, выпуская ее из объятий и снова садясь на диван. – Подумай о том, что твое присутствие рядом со мной может все здорово осложнить.

– Чем же?

– А вдруг заказчику покажется, что я недостаточно оперативно работаю, и он захочет немного ускорить процесс? Не подумала опять?

Ольга встала, подошла к окну и открыла форточку, почувствовав, что внезапно задыхается. Холодный воздух хлынул в комнату, обжег лицо, и без того горевшее, и Ольга ткнулась лбом в стекло.

– Я все равно никуда не уеду, – хмуро заявила она, не поворачиваясь.

– Надо будет – уедешь, – тяжело вздохнул Савва. – И хватит об этом. Давай лучше ужинать.

Глава 15

Акела

Почувствовав, что жена уснула крепко, как ребенок, он осторожно выбрался из-под одеяла и босиком вышел на балкон, прикрыв за собой дверь. Морозная ночь, тишина поселка и мягкий свет фонарей по периметру двора складывались в мирную, почти рождественскую открытку, но за этим спокойствием и тишиной Акела угадывал надвигающиеся неприятности. Такое обманчивое затишье.

Нужно во что бы то ни стало убедить Алю уехать к тетке в Саратов. Это развяжет ему руки и укроет уязвимое место – семью – броней. Хотя, если кому-то будет нужно, Альку найдут и в Саратове, конечно. Хотелось надеяться, что все не настолько плохо. Опять атака началась с нескольких сторон: клуб, банк тестя, кафедра Альки, хотя последнее, возможно, просто совпадение, и это не имеет отношения к их семье. Не давал покоя этот меч, ясно же, что неспроста он фигурирует рядом с его именем. Ловушка? Попытка вовлечь его во что-то? Или знак, послание? Намек на то, что кто-то хорошо его знает? Очень странно, конечно. И неприятности в банке. Со счета крупной фирмы, кредитующейся у них, исчезла большая сумма, подпись главного бухгалтера на документах совпадает, а сама бухгалтер клянется всем на свете, что такую бумагу не подписывала. Надо разбираться – Фима в гневе, такого в их банке никогда не было. А внутри что-то точит все время, подсказывает, что надо увозить отсюда Алю с дочерью и только потом начинать заниматься всеми этими делами, даже банком. Прямо с утра сгрести обеих в охапку, взять Никиту и засунуть всех троих в поезд, пусть уезжают. На Никиту можно положиться, он надежный и умеет ладить с Алей, как больше, пожалуй, никто из охраны.

Босые ноги начали чувствовать холод кафельных плиток, выстилавших пол на балконе. Акела переступил на другое место, продолжая смотреть куда-то поверх высокого забора. Прошлое цеплялось, как собака за брючину, держалось зубами и мешало идти дальше, тормозило, угрожало ранами и болью, и избавиться от него никак не удавалось, какие бы усилия он ни прилагал.

– Видимо, не за все в жизни можно заплатить, что-то так и остается неоплаченным и висит камнем до конца, – проговорил он вслух. – Нельзя встать утром и решить: все, я теперь другой человек, все пойдет иначе, а то, что было, исчезнет и забудется. Нет, не исчезает оно. Понять бы еще, что именно.

– Ты чего? – раздался за спиной сонный голос жены, и Акела вздрогнул:

– Проснулась? Болит что-то?

– У меня нет, а вот у тебя запросто начнет, – заявила Аля, появляясь на пороге балкона в ночной рубашке. – Совсем с ума сошел – босиком на снегу почти стоишь?

– Проветриться вышел, – разворачивая ее в сторону кровати, сказал Акела и шагнул следом, но Аля выкрутилась из его рук и уперлась кулаками в грудь:

– Что происходит?

– А что происходит? – спокойно переспросил он.

– Конечно, ты же обычно среди ночи срываешься почти голым на балкон и торчишь там, как же я забыла, – проговорила Аля с иронией, глядя ему в лицо снизу вверх. – Саша, ты можешь обманывать кого угодно, а меня не надо.

– А я тебя не обманываю, с чего ты взяла?

– Ой, хватит! Давай ты хоть секунду побудешь не самураем, а человеком, ладно? Я же чувствую, в воздухе опять пахнет жареным, ты заводишь разговоры о Саратове, что, скажешь, это просто так? Сорвать ребенка посреди учебного года и уехать – это просто так, от скуки?

Он взял ее маленькие руки в свои и притянул к губам:

– Аленька, давай не будем обсуждать это среди ночи, хорошо?

– А когда мы будем это обсуждать? – уперлась жена. – Завтра ты придумаешь сотню предлогов, чтобы не говорить на скользкие темы, потом поставишь меня перед фактом: я уезжаю, билеты на столе, на работе отпуск без содержания, оформленный по твоей просьбе, да? Нет уж, на этот раз так не будет, дорогой.

И тут он потерял терпение.

– Мы не будем обсуждать это. Ни сейчас, ни завтра, никогда вообще. И если я решу, что ты уезжаешь, то ты молча возьмешь Соню и поедешь туда, куда я скажу, и на тот срок, который я посчитаю достаточным. Все. А теперь идем спать.

Он легко подхватил Алю на руки и, не обращая внимания на ее сопротивление, уложил в постель, крепко прижав к себе. Она какое-то время еще пыталась вырваться из державших ее рук, но, осознав бесполезность этих усилий, затихла и через пару минут уже снова спала. Акела чуть ослабил хватку, осторожно убрал с лица жены упавшую прядь и ощутил острую боль в области сердца. Во сне Аля казалась совершенно беззащитной, почти девочкой, маленький рост и хрупкая комплекция никак не выдавали того, что было у этой женщины внутри. Акела отлично знал, что его жена может постоять за себя, и это тяготило его сильнее всего остального – что в критический момент Аля легко обойдется без него. Всякий раз, когда происходило подобное, Акела чувствовал себя виноватым. Много лет он пытался обуздать крутой нрав жены и изменить ее привычки, но ровно в тот момент, когда ему казалось, что он достиг цели, происходило что-то такое, что снова возвращало его Алю от кимоно и домашних забот к кожаным брюкам, мотоциклу и снайперской винтовке. Все попытки изменить образ жизни наталкивались на подводные камни из прошлого, как сейчас. И с этим Акела, увы, справиться никак не мог.