Стылый ветер, стр. 11
– Вот как? – воскликнул албанец, переходя на турецкий. – Если мы не прибудем в Вену к сроку, то за дезертирство нас вздернут. Так что нам особой разницы нет. Мои ребята с пяти шагов не промахнутся. Уберите свою игрушку, а то и вы, и все, кто в карете, превратятся в крупное решето... Повторить по-немецки, боярин, или ты и вправду с юга?
– Это ограбление, и когда-нибудь вас за подобное вздернут, – по-турецки проворчал Цебеш, убирая свой пистолет. – Я и есть посол. В карете никого нет. Кучер умер в дороге, и пришлось самому править... Но имейте в виду. Неприятности, которые вы получите за этих отнятых лошадей, будут велики. Вам было бы дешевле ограбить кого-нибудь другого.
Албанец-офицер и один из его солдат принялись отцеплять четверку лошадей от кареты, а другой солдат держал на мушке Ольгу и Старика.
– Не сердитесь, сеньор – примирительно сказал офицер. – Мы сожалеем, что так получилось, и вовсе не хотим присваивать ваших лошадей. Они нужны нам как средство доставки груза. Все это в рамках здешних законов. Идет война, и лошади конфискованы у первого встречного для военных нужд. Даже если вы и пожалуетесь, вряд ли нас сильно накажут. – За этим разговором они отцепили упряжку от кареты и поставили свою телегу на колеса. – В конце концов, мы ж не звери, – продолжал офицер. – Телега у нас большая, и если вам тоже надо в Вену, то мы с радостью вас подвезем. Уверяю вас, так будет даже быстрее, чем волочь вашу колымагу по разбитым дорогам. А в Вене мы вернем вам лошадок, так что это даже никакое не ограбление, а помощь послу. А ежели вам жалко карету...
– Да пропади она пропадом! – махнул рукой Цебеш. – Помогите-ка убрать ее с дороги... Столкнем, хоть вот в канаву, лишь бы не загораживала проезда. – С этими словами Старик слез с козел и помог спрыгнуть с них Ольге.
– Значит, сеньор надумал ехать с нами? – повеселел офицер.
– Легкая телега, большие колеса. С моей упряжкой, да по такой дороге, на ней действительно ехать быстрее. Будем считать, что я решил воспользоваться вашей телегой. А вас взял с собой. Не бросать же людей на дороге, тем более что нам по пути.
Услышав подобную трактовку событий, албанцы дружно заржали, а офицер восторженно хлопнул Старика по плечу.
– Брависсимо, сеньор дипломат. Это истинное искусство – выворачивать смысл наизнанку, ничего не меняя по сути.
В ответ на подобное панибратство Цебеш смерил офицера внимательным взглядом.
– Как твое имя, албанец?
Офицер смутился. Впрочем, это у него моментально прошло.
– Уно. Зовите меня просто Уно... А это Ду и Тэрцо. Здесь все нас так называют, наши мусульманские имена им нравятся меньше.
– Ладно. Кажется, Ду и Тэрцо уже приспособили моих коней к твоей колымаге. Тащите свой груз и сами садитесь. Поехали. Будешь править лошадьми, Ду. Мне за эти дни работа кучера до смерти надоела.
– Да что вы как малые дети: «Упустили, упустили»! Не могли они в своей карете ехать быстрее нас. Если на рассвете первого октября проехали тот мост, то к вечеру должны были быть в Граце или где-то в пути...
Мы их не обгоняли, так значит, они в городе. Надо протесать еще раз все трактиры и притоны. Пошататься по улицам, разглядывая прохожих и проезжих. Задействовать информаторов... Если вдруг мы обогнали их, даже не заметив...
– Это невозможно, сударь. Мы же в оба смотрели!
– Они могли свернуть с дороги. Могли просто мимо Граца поехать.
– Верно, Матиш. Но вряд ли. Свидетели в один голос твердят, что Цебеш ехал в Вену... Ладно. Даже если мы их и обогнали случайно, мимо города не проедут... Проклятье! Не имея полномочий комиссара Шульца, я даже городской гвардии не могу дать ориентировку. Разве что пообещать денежное вознаграждение тем, кто их заметит?.. Только бы заметили. А возьмем мы их и своими силами. – И широкий, протяжный зевок перекосил рот Хорвата.
– Вот-вот. Поспать бы, господин лейтенант.
– Отставить спать! Сначала озадачьте работой всех, кого сможете. Я позволю вам отдыхать только тогда, когда в городе за вас их будут искать полсотни нанятых соглядатаев. Обещайте десять талеров тому, кто сообщит о них хоть что-то ценное.
– У нас же и пяти талеров на всех не осталось, сударь!
– Я не говорю – платите. Я говорю – обещайте. Заплатит его преосвященство... Если ему будет угодно.
Глава 5
Третьего октября был ветреный день. Ду погонял лошадей, а Уно и Тэрцо вполголоса переговаривались о чем-то своем. При солнечном свете Ольга наконец-то смогла внимательно разглядеть новых попутчиков. Уно явно был старшим. Голос с хрипотцой, загорелое до смуглости лицо. Возраст – около сорока. Он был некрасив, но живое, подвижное лицо и открытая улыбка делали его обаятельным. И еще – сила. Не выставленная напоказ, наоборот – спрятанная куда-то глубоко сила и уверенность в себе. Такой не станет кричать, доказывать что-то, если его обойдут или обидят. Просто пожмет плечами и отвернется... Или оторвет обидчику голову, смотря по настроению. Командовать Уно, видимо, не любил, но умел.
– Не торопись, Саллах. Торопливость только при ловле блох хороша, – негромко сказал он Ду в ответ на какое-то невнятное ворчанье.
– Но это будет только справедливо. Тем более что этот посол нас все равно сдаст властям при первой возможности, – вмешался в разговор Тэрцо. – Такие типы, у которых глаза разного цвета, а один и вовсе зеленый, как у колдуна, всегда очень злопамятны... Гяур припомнит нам свой страх там, у костра, и отомстит. Вот увидишь, Ахмет, он обвинит нас в грабеже и сдаст властям уже в Граце.
– Не сдаст. – Уно поправил торчащий из-за кушака пистоль и покосился на задремавшего Старика. – Он не колдун, а философ, уж я-то вижу.
– Глупо жалеть его, Ахмет, – подал голос Ду. – Ты жалеешь, а он, смотри, уже сел нам на шею. Ведь это он приказал мне управлять лошадьми.
– Разумный приказ. Я его подтверждаю, Саллах. Тебе полегчало?
Ду в сердцах сплюнул и хлестнул лошадей.
– У этого посла наверняка полные карманы золота. И какие-нибудь ценные вещи для взяток... С пустыми руками сейчас в Вену не едут, – не унимался Тэрцо. – Будь у него должная охрана, он бы и разговаривать тогда с нами на дороге не стал, разве что велел бы напасть на нас своим гайдукам. Ты думаешь, Ахмет, у него доброе сердце?
– Он не стал стрелять в меня из пистоля. Грешно покушаться на чужое добро... И еще. Ты не задумывался, Ходжа, о том, почему он едет без гайдуков?.. Это не посол. Скорее, какой-то шпион. Или гонец, везущий важное известие. Если он не соврал и едет из Валахии, то по турецкой земле пробирался наверняка в одиночку. Дрался с кем-то – нога у него ранена. А ты и не заметил, парень? Кто его ранил? Что за известия он везет? Мне бы хотелось сперва узнать ответы на эти вопросы. А убить его мы всегда успеем. Но лучше не торопиться. Этот посол, или кто он там, может быть нам полезен. Умный человек, который едет с тобой в одну сторону, – хорошо.
Албанцы переговаривались между собой на языке, представляющем из себя смесь албанских и итальянских слов, но Ольга почему-то их понимала. И то, что она слышала, не вселяло в нее оптимизма.
Незаметно подсев ближе к Старику, она шепнула ему на ухо по-немецки:
– Будьте осторожны. Они сговариваются вас убить.
– Я и сам не глухой, – буркнул Цебеш по-немецки, поправляя свой пистолет. – Однако я думаю, – продолжил он на итальянском, – что у Ду и Тэрцо хватит ума слушаться во всем своего старшего и более опытного товарища. Тем более что убить меня будет весьма хлопотно, а пользы никакой – богатой казны действительно не имею.
Ду и Тэрцо растерянно заморгали. Уно обернулся к Старику – он улыбался, широко и открыто.
– Какие еще языки знает почтенный посол?
– Латынь, древнегреческий, древнееврейский... С албанским у меня плоховато – многих слов не знаю, но в целом смысл уловить могу. Где вам троим довелось служить, что вы так хорошо знаете итальянский?