Десант на Сатурн, или триста лет одиночества, стр. 24
– И как же так случилось, Агнесс, – как бы между прочим поинтересовался Наладчик, – что вы оказались в моей скромной хижине? Перепутали код?
Ну, голубушка, только соври... Ты ведь знать не знаешь о такой штуковине, как семантический расщепитель лжи. Принцип коего гласит: во лжи гораздо больше правды, нежели в заведомой правде...
– Нет, Шур, я не перепутала код, – честно ответила девушка. – Я его даже не набирала. Его и набирать-то было не на чем... Просто дверь с надписью «Эвакуатор». Я открыла, а за ней марево такое, словно воздух горячий. Я даже подумала, что и там горит, но марево оказалось холодным. Тогда я поняла, что это многовекторная телепортационная установка и позвала ребят...
– Так вы были не одна?
– Нет, не одна, – помотала русой шевелюрой Агнесс. – Со мною были еще мои друзья. Эми, Морж, Базз и Сом. Это те, кто остался...
– А остальные? – спокойно, как на дознании, продолжал Наладчик, хорошо понимавший причину разговорчивости гостьи.
– Остальные улетели на «Птерозавре»! – с жаром откликнулась девушка, зачаровано глядя в сузившиеся до предела зрачки Мафусаила. – Это такой старинный космический корабль... На Фобос – выручать Люца и Бена – это тоже наши друзья... – Агнесс хихикнула. – Дурачки, вздумали с самой Ирмой воевать! Представляете? Ирма там их и заблокировала, а наши, ну то есть Хо с Лиз, Орфа со Стаком и Сирил с Кирком, помчались этих дурачков вытаскивать... Да, забыла, с ними еще и новенький полетел, Виг, кажется...
ТАК!
– ...а у нас пожар случился... Ну не сам собой, кто-то нас сверху пождег. Орбитальным термазером!... Знаете, есть такие, для глубинного бурения?... Так вот, у нас все горит, наверх не выбраться... и пришло мне в голову, что надо спасться через этот эвакуатор... Так я у вас и оказалась...
Агнесс говорила уже медленнее и тише. Сознание ее все глубже погружалось в трансовое состояние.
Ладно поспи, голубушка... А ты, патриарх кошачий, брысь... Дорвался, Вольф Мессинг хвостатый... Лучше позаботься о том, чтобы гостья хорошо отдохнула, и побыстрее. У нас с тобой сейчас будет много работы...
Исполнительный Мафу прыснул в сторону веранды. Через пару минут он вернулся в сопровождении четверки серворгов. Биомехи трепетали пред кибернизированным котом, он им казался кем-то вроде младшего божества. А обладатель хвоста с белым кончиком, знал это и с наслаждением повелевал оргами. Под его чутким руководством сервы нежно подняли девушку упругими щупальцами и плавно, как величайшую драгоценность, понесли в дом.
За что хвататься в первую очередь, ума не приложу? Виг в Космосе на допотопном корыте. Эти дурачки, трикстеры, прыгнули через многовекторник, кто куда... Надо срочно найти точки выброса, может еще удасться кого-нибудь спасти... Эх Ирма, Ирма, и как ты позволила им чипы удалять? Так-то ты понимаешь машинную этику?! Робот не может причинить человеку вред, или своим бездействием допустить... Тьфу!...
– А вы такой милый, Шур, – пробормотала уносимая прочь Агнесс. – Не то, что этот дуболом, Морж...
Глава седьмая
Ликом черен и прекрасен
1
Дротик скользнул по меридиану и косо воткнулся в бледно-зеленую макушку Северного полюса. Красное оперение выглядело теперь связкой флажков, укрепленных на макушке планеты некими смельчаками.
Люц хмыкнул, скептически разглядывая творение рук своих.
Все северное полушарие Марса было утыкано такими «флажками». При небольшом усилии, можно было вообразить, что они и впрямь установлены отрядами завоевателей, среди руин взятых с боями крепостей и на вершинах немногих уцелевших башен в разграбленных городах. Но, увы, до настоящих завоеваний еще далеко, а испорченный глобус в холле туристического центра «Стикни», представляющего собой конструкцию из четырёх вертикальных, стометровой высоты цилиндров, соединенных тоннелями-перемычками, и расположенную в одноименном кратере – был всего лишь испорченным глобусом, не более...
– Люци...
Люц стремительно обернулся, готовый облить наглеца надменным хладом.
– ...фер, – поспешно договорил Бен. – Ну не получается у меня ничего...
– Что не получается? – Люц презрительно сощурился.
– Наладить устойчивый канал... Все время помехи на подстроечных частотах.
– Ты же клялся, что основные пароли телепорта у тебя в руках! – медленно процедил сквозь зубы Люц. – А теперь у тебя хватает наглости говорить, что не можешь обеспечить разовую переброску!
– Не могу Люци... фер... То есть, не могу гарантировать, что на финише мы не окажемся в виде фарша...
– Если через час канала не будет, – тихо, но веско сказал Люц, – я превращу тебя в фарш и без всякого телепорта. Понятно?
– Понятно, – кивнул Бен и, понурившись, вернулся к развороченной панели телепортационной установки.
Люц встал из кресла, сделал несколько шагов по холлу, громко чавкая ворсистыми подошвами «лунных мокасин».
Повсюду царил страшный разгром. Зияли дыры на месте плит потолочного покрытия, которые Бен оторвал, чтобы добраться до коммуникаций. Из этих дыр неожиданно показывались и тут же прятались, словно навязчивые призраки, белесые клубки оптического волокна. Одно из кресел, полукольцом охватывающих марсианский глобус, было вырвано с корнем и теперь медленно дрейфовало в воздушном потоке, окруженное роем каких-то обрывков, пластикового крошева и пыли.
Люц подошел к обзорному окну. Из него можно было наблюдать величественную панораму поверхности некогда красной, а теперь уже скорее желтой планеты. Овощи-туристы особенно ценили вид на Долину Маринера, по сравнению с которой знаменитый Колорадский каньон – просто большая трещина, а одной из главных достопримечательностей Долины почитали утренние туманы в Лабиринте Ночи. Но Люцу было не до любования красотами, тем более, что под самым окном, на гребне кратера, торчала спрутообразная туша эринии, и ее фотофоры, казалось, зловеще поблескивали в лучах восходящего над Фобосом Солнца.
– Проклятие, – пробормотал Люц, – заперли, как мыша в норе... Еще этот идиот – Хирург, возится уже вторые сутки и все без толку...
Досада самозванного Люцифера была вполне объяснима. Хитроумный план трещал по швам. Даже эффектной демонстрации виртуальной атаки на Хутор не получилось. Видимо, Ирма успела блокировать какую-то часть внедренных в нее трикстерских терминалов... Да и черт бы с ней, с этой показухой! В любом случае, – Люц был почти уверен в этом, – цель демонстрации достигнута и «друзья» уже разделились на два лагеря: на тех, кто с ним, и тех, кто против него.
Вероятно, прямо сейчас трикстеры спешат на помощь своему... командиру, вождю, повелителю? – да, именно, повелителю! – и наверняка, это самые сильные, самые решительные из них, а значит, самые достойные. Остальные же отныне не могли представлять для Люцифера ни угрозы, ни элементарного интереса. Хуже выходило со второй и главной частью плана.
Нанеся удар по святая святых Ирмы, Люц рассчитывал, что тот, кто управляет ею, обнаружит себя. В том, что Ирма не функционирует сама по себе, что кто-то обязательно должен ею командовать, Люц не сомневался. Три миллиарда овощей-потребителей, полтора миллиарда механоргических кланов, несколько миллионов терминалов, рассредоточенных по всей Солнечной системе, сотни тысяч биотехнологических факторий, десятки тысяч поселков-фаланстеров на Земле, тысячи операционных модулей, сотни эколокусов, десять колоний на Марсе, семь Узлов на родной планете – все это объемлет единая инфосфера, неизвестно почему называемая Ирмой. На вершине пирамиды должен кто-то быть: Главный и Единственный, Тот, у Кого Власть и Сила.
Сколько Люц себя помнил, он преклонялся перед этим могущественным Неизвестным, а с какого-то момента стал мечтать о том, чтобы свергнуть Его с головокружительной вершины и воцариться самому. Это было как пророческий сон, мгновенное озарение, вспышка ослепительной ясности, от которой похолодели веки и заломило в затылке. Юный Люциан Горбовски, обитатель фаланстера «Малая Пеша», крохотный атом трехмиллиардного овощевечества, осознал себя Люцифером – ангелом, восставшим против бога-анонима.