Тошнит от колец, стр. 6

– Хозяина Кольца могут даже избрать Королевой Мая, если он захочет, – закончил Дилдо.

– Тогда все, наверное, хотят заполучить это Кольцо, – сказал Фрито.

– Проклятие они хотят заполучить, – воскликнул Гудгалф, яростно размахивая своим жезлом. – Ибо Кольцо не только дает власть, но и само становится властелином! Владелец Кольца медленно изменяется, да только в плохую сторону. Его сердце черствеет, он начинает сомневаться в своем могуществе. Он слишком влюблен в свою власть, и у него развивается язва желудка. Он становится туп, как дерево, и раздражителен. У него развиваются неврозы, невралгия, радикулит и хронический насморк. Потом его перестают звать в гости.

– Ужасное сокровище, это Великое Кольцо, – сказал Фрито.

– Ужасное бремя для того, кто им владеет, – сказал Гудгалф. – Ведь этот несчастный должен унести Кольцо подальше от Сорхеда – вперед, навстречу судьбе и опасностям. Кто-то должен донести это Кольцо до Бездонных Ям Зазу в Фордоре, прямо под злобным носом ужасного Сорхеда. Но выглядеть ему надо так, чтобы никто не заподозрил о его цели.

Фрито содрогнулся от жалости к этому несчастному.

– В таком случае хозяином Кольца должен быть полный и круглый идиот, – нервно рассмеялся он.

Гудгалф взглянул на Дилдо, тот кивнул и небрежным жестом бросил маленький круглый блестящий предмет на колени Фрито. Это было Кольцо.

– Поздравляю! – ехидно сказал Дилдо. – Ты только что завоевал приз Большого Дурака.

ГЛАВА ВТОРАЯ. ТРОЕ – КОМПАНИЯ, ЧЕТВЕРО – ОБУЗА

– Будь я на твоем месте, – сказал Гудгалф. – Я бы отправился в путь, как можно быстрее.

Фрито рассеянно оторвал взгляд от своей чашки с брюквенным чаем.

– Я и даром бы согласился, чтобы ты был на моем месте, Гудгалф. Я что-то не припомню, чтобы я сам вызвался принять участие в этом деле с Кольцом. – Сейчас не время для пустой болтовни, – сказал волшебник, доставая кролика. из своей потертой шляпы. – Дилдо ушел несколько дней назад, он ожидает тебя в Рив – н-делле. Туда же иду и я. Там судьба Кольца будет решена всем народом Нижней Средней Земли.

Фрито притворился, будто он очень заинтересовался содержимым своей чашки, когда из столовой вошел Спэм и начал приводить нору в порядок, складывая для хранения оставленные Дилдо вещи.

– Послушайте, мистер Фрито, – проскрипел он, дергая себя за замасленный чуб. – Просто собираю остатки барахла вашего дяди, который загадочно исчез, не оставив никаких следов. Странное это дело, да?

Видя, что никаких объяснений не последует, верный слуга прошаркал в спальню Дилдо. Гудгалф поспешно спрятал на прежнее место своего кролика, который шумно блевал на ковер, и снова заговорил.

– Ты уверен, что ему можно доверять? Фрито улыбнулся.

– Конечно. Спэм был мне верным другом с тех пор, как мы вместе ходили в исправительную школу.

– И ему ничего не известно о Кольце?

– Ничего, – сказал Фрито. – Я уверен в этом. Гудгалф подозрительно оглянулся на закрытую дверь в спальню.

– Оно все еще у тебя?

Фрито кивнул и выудил цепочку из скрепок, которая привязывала Кольцо к его полуистлевшей, пузырящейся рубахе.

– Будь с ним поосторожнее, – сказал Гудгалф. – Ибо оно обладает удивительной властью.

– Оно может испачкать мой карман? спросил молодой болотник, вертя в своих толстых пальцах маленькое колечко.

Не раз за последние несколько дней он разглядывал его со страхом. Оно было сделано из блестящего металла и покрыто странными узорами и надписями. На внутренней поверхности было написано что-то на языке, не знакомом Фрито.

– Не разберу, что там написано? – сказал Фрито.

– Конечно, не разберешь, – сказал Гудгалф. – Это на языке эльфов. Из Фордора. Грубый перевод звучит примерно так:

– Да, это не Шекспир, – сказал Фрито, поспешно пряча Кольцо в карман рубашки.

– Но страшное предостережение, тем не менее, – сказал Гудгалф. – Даже сейчас покорные орудия Сорхеда рыщут всюду в поисках этого Кольца, и очень скоро они его учуют. Пора отправляться в Рив-н-делл. – Старый волшебник встал, подошел к двери в спальню и рывком открыл ее. С тяжелым стуком Спэм рухнул на пол ухом вперед. Его карманы были набиты лучшими митриловыми столовыми ложками Дилдо. – А он будет твоим верным спутником.

Когда Гудгалф прошел в спальню, Спэм робко улыбнулся Фрито, безуспешно пытаясь спрятать ложки в карманы.

Не обращая внимания на Спэма, Фрито испуганно прокричал вслед волшебнику:

– Но, но – мне надо приготовиться! Чемоданы…

– Не беспокойся, – сказал Гудгалф, протягивая ему два саквояжа. – Я принял меры к тому, чтобы упаковать их для тебя заранее.

Ночь была ясной, как эльфов камень, и сверкала блестками звезд, когда Фрито собрал свою команду на пастбище неподалеку от города. Кроме Спэма там были еще двойняшки Мокси и Пепси Динглберры, каждый из которых надоедал своей шумливостью, и без каждого из которых можно было легко обойтись. Они беззаботно резвились на лугу. Фрито призвал их к порядку, так и не догадавшись, зачем Гудгалф взвалил на него еще и этих двух идиотов, виляющих хвостиками, ведь ни одному из них даже самый глупый житель города не доверил бы и обгорелой спички.

– Идемте, идемте! – вопил Мокси.

– Да, идемте, – поддержал его Пепси, сделал один шаг и растянулся, ударившись лицом и расквасив себе нос.

– Сдохнуть можно, – смеялся Мокси.

– Дважды сдохнуть, – хныкал Пепси. Фрито закатил глаза к небу. Судя по всему, история собиралась быть долгой.

Добившись внимания от своих спутников, Фрито проинспектировал их самих и их вещмешки. Как он и опасался, все его приказы были забыты, и каждый набрал с собой картофельного салата. Все, кроме Спэма, который набил рюкзак сальными романами и столовыми ложками Дилдо.

Наконец, они тронулись, следуя инструкциям Гудгалфа, вдоль мощеной желтым кирпичом Интерширской Большой Тропы по направлению на Крохотуль. Это был самый длинный отрезок их маршрута к Рив-н-деллу.

Волшебник велел им двигаться скрытно, по ночам, вдоль Тропы, держать ушки на макушке, хвосты пистолетом, а носы чистыми. Последнюю директиву, учитывая обстоятельства, труднее всего было выполнить Пепси.

Некоторое время они брели молча, каждый был погружен в то, что у болотников называется «мысли». Но больше всех был озабочен Фрито, размышляющий о предстоящем долгом пути. Хотя его спутники весело резвились, лягая и обгоняя друг друга, сердце его сжималось от предчувствия. Вспомнив доброе старое время, он промычал, а затем спел старинную песню гномов, слышанную им еще на коленях у дяди Дилдо. Создатель этой песни жил задолго до расцвета Нижней Средней Земли. Она начиналась так:

– Здорово! Здорово! – взвизгнул Мокси.

– Да, здорово! Особенно это «хэй-хо», – добавил Пепси.

– И как она у тебя называется? – спросил Спэм, который знал очень мало песен (по крайней мере, пристойных).

– У меня она называется «Хэй-хо», – сказал Фрито.

Но веселее не стало.

Вскоре пошел дождь, и они все простыли. Небо на востоке из черного стало жемчужно-серым, когда четыре болотника, усталые, чихающие так, что у них чуть не отрывались головы, прервали свой марш и устроили привал, чтобы пересидеть день в зарослях ивняка в нескольких шагах от незащищенной Большой Тропы. Утомленные путешественники растянулись на земле и легко, по-болотниковски, перекусили карликовым хлебом, болотным элем и телячьими котлетами из запасов Фрито. Затем, тихо постанывая под тяжестью своих животов, они быстро уснули. Каждому снился его личный сон, но в большинстве снов фигурировали телячьи котлеты.