Просто вместе, стр. 6
- Послушайте, шеф…
- Думаю, ты хочешь попросить отгул…
- Нет, я останусь до обеда и накрою все к ужину во время перерыва, но потом хотел бы уйти…
- А кто займется горячим к вечерней подаче?
- Гийом. Парень справится…
- Точно?
- Да, шеф.
- Уверен?
- Абсолютно.
Шеф сделал кислое лицо, окликнул проходившего мимо официанта и велел ему сменить рубашку, повернулся к своему шеф-повару и вынес вердикт:
- Я не возражаю, Лестафье, но предупреждаю вас, если вечером хоть что-нибудь пойдет не так, если я хоть раз - один только раз! - замечу непорядок, отвечать будете вы, поняли? Согласны?
- Спасибо, шеф.
Он вернулся на свое рабочее место и взялся за нож.
- Лестафье! Идите и вымойте руки! Тут вам не провинция!
- Да пошел ты, - прошептал он в ответ, закрывая глаза. - Пошли вы все…
Он молча принялся за работу. Выждав несколько мгновений, его помощник осмелился подать голос:
- Все в порядке?
- Нет.
- Я слышал твой разговор с толстяком… Перелом шейки бедра, так?
- Угу.
- Это серьезно?
- Не думаю, проблема в том, что я совсем один…
- В каком смысле?
- Да во всех.
Гийом ничего не понял, но предпочел оставить товарища наедине с его заморочками.
- Раз ты слышал мой разговор со стариком, значит, все понял насчет вечера…
- Йес.
- Справишься?
- С тебя причитается…
Они продолжили работать молча: один колдовал над кроликом, другой возился с каре ягненка.
- Мой мотоцикл…
- Да?
- Я дам его тебе на воскресенье…
- Новый?
- Да.
- Ничего не скажешь, - присвистнул Гийом, - он и правда любит свою старушку… Идет. Договорились.
Франк горько ухмыльнулся.
- Спасибо. - Эй…
- Что?
- Куда отвезли твою бабку?
- Она в больнице в Туре.
- Значит, в воскресенье Solex тебе понадобится?
- Я что-нибудь придумаю… Голос шефа прервал их разговор:
- Потише, господа! Что-то вы расшумелись! Гийом подточил нож и прошептал, воспользовавшись стоявшим в помещении гомоном:
- Ладно… Возьму его, когда она поправится…
- Спасибо.
- Не благодари. Пока суть да дело, я займу твое место.
Франк Лестафье улыбнулся и покачал головой.
Больше он не произнес ни слова. Время тянулось невыносимо медденно, он едва мог сосредоточиться, огрызался на шефа, когда тот присылал заказы, старался не обжечься, чуть не погубил бифштекс и то и дело вполголоса ругался на самого себя. Он ясно осознавал, каким кошмаром будет его жизнь в ближайшие несколько недель. Думать о бабушке, навещать ее было ой как нелегко, когда она находилась в добром здравии, а уж теперь… Ну что за бардак… Только этого еще и не хватало… Он купил дорогущий мотоцикл, взяв кредит, который придется возвращать лет сто, не меньше, и нахватал дополнительной работы, чтобы выплачивать проценты. Ну вот что ему с ней делать? Хотя… Он не хотел себе в этом признаваться, но толстяк Тити уже отладил новый мотоцикл, и он сможет испытать его на шоссе…
Если все будет хорошо, он словит кайф и через час окажется на месте…
В перерыв он остался на кухне один, в компании с мойщиками посуды. Проверил продукты, пронумеровал куски мяса и написал длинную памятку Гийому. Времени заходить домой у него не было, он принял душ в раздевалке, захватил фланельку, чтобы протереть забрало шлема, и ушел в растрепанных чувствах.
Он был счастлив и вместе с тем озабочен.
6
Было почти шесть, когда он въехал на больничную стоянку.
Сестра в приемном отделении объявила, что время для посещений закончилось и ему придется приехать завтра, к десяти утра. Он стал настаивать, она не уступала.
Франк положил шлем и перчатки на стойку.
- Подождите, подождите… Вы не поняли… - Он говорил медленно, стараясь не взорваться. - Я приехал из Парижа и должен сегодня же вернуться, так что, если бы вы могли…
Появилась еще одна медсестра.
- Что здесь происходит?
Она показалась ему симпатичнее.
- Здравствуйте, э… извините за беспокойство, но я должен увидеть бабушку, ее вчера привезли на «скорой», и я…
- Как ее фамилия?
- Лестафье.
- Ах да… - Она сделала знак коллеге. - Идемте со мной…
Она вкратце обрисовала ему ситуацию, рассказала, как прошла операция, сообщила, что понадобится реабилитация, и стала расспрашивать об образе жизни пациентки. Он плохо соображал - раздражал больничный запах, шумело в ушах, как будто он все еще мчался на мотоцикле.
- А вот и ваш внук! - радостно сообщила его провожатая, открывая дверь. - Ну, видите? Я ведь говорила, что он приедет! Ладно, оставляю вас, но перед уходом зайдите в мой кабинет, иначе вас не выпустят… Он даже не сообразил поблагодарить ее. То, что он увидел, разбило ему сердце.
Он отвернулся, пытаясь взять себя в руки. Потом снял куртку и свитер, поискал взглядом, куда бы их пристроить.
- Жарко здесь, да?
У нее был странный голос.
- Ну как ты?
Старая дама попыталась было улыбнуться, но закрыла глаза и расплакалась.
Они забрали у нее зубные протезы. Щеки совсем ввалились, и верхняя губа болталась где-то во рту.
- Так-так, мы снова влипли в историю… Ну ты даешь, бабуля!
Этот шутливый тон стоил ему нечеловеческих усилий.
- Я спрашивал сестру, она сказала, что операция прошла отлично. Теперь у тебя в ноге хорошенькая железяка…
- Они отправят меня в приют…
- Вовсе нет! Что ты выдумываешь? Пробудешь здесь несколько дней и поедешь в санаторий. Это не богадельня, а больница, только поменьше этой. Они будут тебя обхаживать, поставят на ноги, а потом - хоп! - наша Полетта снова в своем саду.
- Сколько дней я там пробуду?
- Несколько недель… А дальше все будет зависеть от тебя… Придется постараться…
- Ты будешь меня навещать?
- А ты как думаешь? Ну конечно, я приеду, у меня ведь теперь шикарный мотоцикл, помнишь?
- Но ты не гоняешь слишком быстро?
- Да что-о-о ты, тащусь, как черепаха…
- Врун…
Она улыбалась сквозь слезы.
- Завязывай, ба, так нечестно, а то я сейчас сам завою…
- Только не ты. Ты никогда не плачешь… Не плакал, когда был совсем маленьким, даже когда вывихнул руку, и то не ревел, я ни разу не видела, чтобы ты пролил хоть одну слезинку…
- Все равно, кончай.
Он не осмелился взять ее за руку из-за трубок.
- Франк…
- Я здесь, бабуля…
- Мне больно.
- Так и должно быть, это пройдет, ты лучше поспи.
- Мне очень больно.
- Я скажу сестре перед уходом, попрошу, чтобы тебе помогли…
- Ты уже уезжаешь?
- Что ты, и не думаю.
- Поговори со мной. Расскажи о себе…
- Сейчас, только свет погашу… Слепит глаза…
Франк опустил штору, и выходившая на восток комната внезапно погрузилась в мягкий полумрак. Он передвинул кресло поближе к здоровой руке Полетты и взял ее руку в свои.
Сначала Франк с трудом подбирал слова, он никогда не умел поддержать разговор, а уж тем более рассказать о себе. Начал с пустяков - сообщил, какая в Париже погода и что над городом висит смог, и перешел на цвет своего «Судзуки», потом на меню своего ресторана и продолжал все в том же духе.
День клонился к вечеру, лицо бабушки стало почти умиротворенным, и Франк решился на более откровенные признания. Он рассказал ей, из-за чего расстался с подружкой, и сообщил имя своей новой пассии, похвалился профессиональными успехами и пожаловался на усталость… Потом стал изображать своего нового соседа, и бабушка тихонько засмеялась.