Танатонавты, стр. 105
Я внезапно осознал, что и я тоже, в глубине, всегда был добрым из-за собственного эгоизма. А еще из-за лени, чтобы не осложнять себе жизнь. Быть злодеем, значит серьезно и плотно заниматься другими людьми, размышлять, как к ним можно подобраться, изобретать разные грязные приемчики. А вот быть добрым, кротким — это значит никого не трогать, да и самому на рожон не лезть. Кротость, это, знаете ли, самооправдание для равнодушных.
Стефания мерила нашу гостиную, как лев в клетке.
— Я вами уже сыта вот по сюда. По самые уши сыта этой вашей добротой. Меня тошнит от всех этих людишек с той самой поры, как мы открыли им тайну, что должна оставаться тайной. Желаю здравствовать, дорогие танатонавты! С меня хватит.
И с этими словами она вышла вон.
Стефания собрала свои вещи и покинула «Соломенные Горки», даже не попрощавшись с Раулем, хотя тот, пусть даже и пьяный, все равно оставался ее мужем.
258 — ИУДЕЙСКАЯ МИФОЛОГИЯ
Равны ли между собой тело и душа перед божьим судом?
Тело может обвинить душу в совершении греха, потому что когда та его покидает, тело остается инертным на дне могилы. На это душа может возразить, что, мол, покидая грешное тело, она безмятежно взмывает в воздух, словно птица.
«Могут ли душа или тело избежать божьего суда?», спросили однажды у мудреца. Как и все прочие мудрецы, тот ответил иносказательно, притчей про короля, который взял себе двух садовников: один слепой, другой безногий.
Безногий тут же пришел в экстаз при виде сочных фруктов. «Подставь мне спину, — попросил он слепца, — я их тогда смогу нарвать. А потом мы вместе полакомимся». Слепец не смог удержаться от соблазна и когда вернулся король, в саду не осталось ни единого фрукта. Сильно удивленному монарху слепец ответил, что ничего подозрительного не увидел, а безногий сообщил, что сам он не в состоянии лазать по деревьям.
Король недолго раздумывал. Он приказал безногому влезть на слепца. И удары батогами получили они оба, будто были одним человеком.
Точно так же, вместе, можно рассматривать душу и тело. Точно так же, вместе, предстанут они перед судом.
259 — УЧЕБНИК ИСТОРИИ
"Благодаря танатонавтике весь свет узнал мир, процветание и счастье. Человек наконец реализовал то, о чем мечтал три миллиона лет с момента своего появления на Земле. До сих пор смерть считалась болью, мукой. С разведкой Запредельного Континента эти страхи рассеялись. Веди себя хорошо на Земле и на том свете будет ждать компенсация.
Благодаря танатонавтам, исчезновение войн, ненависти и зависти с лица планеты провозгласило наступление новой эры. Американский палеонтолог Сандер предложил заменить устаревшее название гомо сапиенс на более современное: гомо танатонавтис. Гомо танатонавтис — это человек, ставший отныне повелителем не только своего существования и своей смерти, но и всех своих жизней, как прошлых, так и будущих.
Какой скачок совершило человечество!"
260 — ПОХОД В МУЗЕЙ
Жизнь продолжается, пусть даже и без Стефании.
Мы с Розой решили потратить уик-энд, выпавший на Троицын день, чтобы свозить Фредди-младшего в знаменитый Смитсоновский институт в Вашингтоне, где хранились все реликвии нашей авантюры. Поездка стоила того. В этом импозантном сооружении из стекла и бетона мы вновь обнаружили свое древнее пусковое кресло, с волнением прочитали список первых добровольцев, принесенных в жертву танатонавтике, затем постояли перед своими собственными копиями — восковыми фигурами, занятыми повседневной танатонавтической работой.
Мне лично кажется, что сам я на себя не похож: уж очень подозрительная у меня ухмылка, да и шприц скорее лошадиный. Амандина удалась много лучше: она походила на старлетку в своем черном платье, что сидело на ней как влитое.
В углу лежала под капельницей телесная оболочка Раджива Бинту, индийского танатонавта, застрявшего в стране наслаждений. Если он когда-нибудь захочет проснуться, то в его распоряжении окажется собственное тело, сберегаемое в этом прозрачном морозильнике. Сбоку стоял стенд, извещавший, что его серебряная пуповина, во всяком случае, до сих пор цела и невредима.
Имелся еще макет бронированного убежища Брессона, сопровождаемый описанием его злосчастного путешествия. В экспозиции также была представлена группа движущихся марионеток, изображавших различные танатохореографические композиции, созданные раввином Фредди Мейером для коллективных полетов. Гигантская фреска тридцать на десять метров достаточно точно воспроизводила картину битвы за Рай. Если нажать на соответствующую кнопку, можно было даже прослушать звуковое оформление этого сражения с охами и ахами на разные лады, с возгласами «получай, тварь проклятая!», «смерть неверным!», «внимание, я умираю!», а также со звуками ударов и раздираемой эктоплазменной плоти при обрыве пуповины. Вообще-то, такая инсценировка довольно глупая вещь, потому как эктоплазмы, пусть даже танатонавтические, не производят никаких звуков, а если даже и производят, то они не распространяются по межгалактическому пространству.
Смитсоновский институт огромен. Повсюду виднеются стратегически расставленные автоматы по продаже воздушной кукурузы, горячих сосисок и напитков со льдом, призванные, надо думать, создавать эффект присутствия в Раю. Американцы вечно удумают что-нибудь этакое.
В центре главной галереи возвышается статуя Феликса Кербоза, через столетия пожимающего руку Христофору Колумбу. Нет, наверное, смысла лишний раз упоминать, что сей улыбающийся прекрасноликий Адонис не имел ничего общего с тем плотным верзилой, которого мы знали.
Я вполне отчетливо представлял себе, как в будущем на монетах появится его новый греческий профиль вместе с нашим девизом: «Вперед, только вперед, в Неизвестное!»
Мне лично больше нравился старый лозунг: «Ты и я против слабоумных!» А что? Вполне актуальный призыв.
Довольно любопытно было взглянуть на действующий макет сцены, где происходила беседа с эктоплазмой Донахью. Три престарелых восковых автомата с белыми бородами лопатой восседали на прозрачном холме из плексигласа под неоновым освещением (от светящейся горы Последнего суда, без сомнения) и неустанно повторяли своими двигающимися ртами: «Здесь проводится взвешивание всех добрых и плохих поступков твоего прошлого существования!».
В глубине зала стоял датчик полета эктоплазмы (изобретение Розы, моей супруги) со своей гигантской параболической антенной и экраном с имитацией зеленых пятен-сигналов. Ощущение, будто мы оказались в «Соломенных Горках»!
Гвоздем экспозиции был, конечно, сооруженный сотрудниками музея вполне правдоподобный макет Рая. Конус из папье-маше высотой тридцать метров в районе входной воронки, превращался в постепенно сужающуюся трубу-коридор диаметром метра два на конце. Достаточно встать на бегущую дорожку и вас медленно понесет вдоль коридора с изменяющимися цветами. Проникновения за коматозные стены имитировались занавесками из плотной и гибкой пластиковой бахромы, не позволявшей видеть, что творится дальше.
При пересечении каждого такого пластмассового Моха раздавалось громкое чмоканье, а затем посетитель оказывался в коридоре новой территории: черной, красной, оранжевой и так далее. По мере продвижения вокруг нас загорались диапозитивы, иллюстрирующие наши повествования о континенте мертвых. Откуда-то доносился голос комментатора: «Обратите внимание на некоторые примеры демонов, увиденных первыми танатонавтами при выходе за Мох 1». Адские изображения совершенно не напоминали нашего общего друга Сатану.
Что же касается зоны наслаждений, то организаторы экспозиции решили не шокировать детей. Туземные персонажи довольствовались поцелуем в губы. На территории терпения дорожка тормозилась так резко, что у многих появлялось впечатление, что система поломалась. В зоне познания бестелесный голос вещал про теорему Пифагора, a2 + b2 = c2. Так сказать, смертельный курс школьной математики. В качестве вершины красоты предлагалось полюбоваться на несколько рахитичных бабочек вкупе с насмешливыми дельфинами.