Эксцессия, стр. 81

– Потребуется скоординированное отключение двигателей и Переместитель, – сообщил им небольшой куб, составленный из разновеликих компонентов, тоже дрон. – На несколько мгновений никто из вас не будет находиться под моим полным контролем.

Генар-Хафун еще не успел придумать хлесткой реплики по этому поводу, когда подал голос дрон Чарт Лайн:

– В смысле – не надо пытаться тормозить за тебя?

– Верно, – согласился дрон-прислужник.

– Вот он, приближается, – сказала Альвер Шейх.

Она сидела на кушетке, поджав под себя ноги, потягивая ароматную жидкость из фарфоровой чашки. Перед ними в симулированном пространстве появилась гипотетическая точка. Точнее, это был вид за кормой, на что недвусмысленно указывали цифры на шкале. Точка шла на сближение, неуклонно увеличиваясь. Постепенно она приняла вид массивного сияющего яйца, в полной тишине выкатывающегося снизу.

Генар-Хафун стал рядом с Альвер, опираясь на спинку кушетки. Внезапно судно дрогнуло. Возникло ощущение, будто они находятся в подводной лодке, о которую только что потерся боком кит или другое гигантское млекопитающее..

Альвер Шейх досадливо ойкнула, когда содержимое чашки плеснуло ей на грудь.

Теперь экраны заполнял серо-голубой бесконечный бок МСТ. Корабль еще раз качнуло, словно на волне у причала, и вот уже их глазам предстала лестница из широких ступеней, похожая на вход в античный храм. Широкие выступы вели к прямоугольному входу, по периметру освещенному огоньками. За ним в темном пространстве посверкивали другие огни. Вид пополз назад, открыв множество таких же входов, расположенных друг подле друга, – остальные, правда, были закрыты. Над и под ними, размещенные в лицевых частях ступеней, находились двери размером поменьше, все подобным же образом закрытые. Но этот вход был гостеприимно распахнут.

– Успешно, – произнес дрон-прислужник.

Вид снова изменился, когда корабль медленно пополз назад, останавливаясь перед единственным открытым отсеком.

Генар-Хафун нахмурился:

– Мы что, уже состыковались? – спросил он дрона-слугу. Тот обернулся к нему лицевой частью – вернее, просто повернул сенсоры на шарнирах – и сделал паузу, достаточно длительную, чтобы человек почувствовал себя полным кретином.

– Да, можно сказать и так, – произнес он, словно имел дело с ребенком.

– Но мне говорили…

– Добро пожаловать на борт “Сновидца”, – раздался голос у них за спиной. Все одновременно обернулись к высокой сухопарой фигуре, одетой в черное. Это существо стояло у входа в каюту. – Меня зовут Аморфия.

III

Дрон вернулся к кораблю “Довод к Рассудку” и был принят на борт. Минуло несколько секунд.

– Ну что? – спросил “Рок, Подвластный Изменениям”.

Последовала непродолжительная пауза. Так, микросекунда или что-то вроде того.

Затем:

– А вы знаете, ведь он пустой! – раздался удивленный голос “Довода”.

– Как пустой?

– Так. Пустой. Он ничего не записал. Как будто и не был нигде.

– Вы уверены?

– Взгляните сами.

Посыпались данные. “Рок” перенес их в сердечник памяти, как раз свободный для таких случаев.

Кажется, именно в тот момент он начал догадываться, чем была Эксцессия на самом деле. Хотя нет, догадываться он начал почти за месяц до происходящих событий. Эксцессия была не чем иным, как эквивалентом замкнутой комнаты, изолированной камерой, клеткой. Еще больше информации хлынуло из “Довода к Рассудку”: поток новых данных грозил затопить первоначальные. Корабль Культуры проигнорировал их. Частью Ума он внимал завываниям, глухим шумам, исходящим из этой закрытой комнаты.

Поток информации проскочил от “Довода к Рассудку “к “Печальному Консулу” за мгновение до того, как “Рок” послал собственный предупредупреждающий сигнал. Он проклинал себя за медлительность, хотя его предупреждение, даже если бы оно поспело вовремя, наверняка осталось бы незамеченным.

Он просигналил отдаленному кораблю эленчей, заклиная его поверить, что случилось худшее. Тот откликнулся не сразу.

“Довод к Рассудку” начал набирать скорость по направлению к “Року”. Он сообщал – плотным лучом, прямой передачей, импульсным лазером, производя широковещательные сигналы повышенной сложности, направляя их непосредственно кораблю Культуры. “Рок” развернулся в противоположном направлении и включил двигатели на полную мощность. “Пошел-ка я отсюда подальше” – подумал он и сорвался с места, унося ноги от “Довода к Рассудку”, который гнался теперь за ним, точно призрак из страшной сказки.

Но, удирая от “Довода”, “Рок” удалялся и от судна эленчей, причем на скорости, которая была почти за пределом его возможностей. “Печальный Консул” двинулся на перехват по второй большой дуге, дополняющей траекторию “Довода”. Так они легко могли зажать его в клещи, если успеют. “Пахнет жареным, “ – подумал “Рок”.

Может быть, они хотели просто поговорить, но “Року” почему-то казалось, что говорить им с ним особо не о чем.

ОКБ “Рок, Подвластный Изменениям” (Культура) хИсследовательскому судну “Печальный Консул” (кем бы оно ни было)

Если вы движетесь на перехват, я открываю огонь. Это первое и последнее предупреждение.

Никакого ответа. Просто вспышка бессвязной, перенасыщенной информацией болтовни “Довода к Рассудку”, гнавшегося по пятам. Курс “Печального Консула” тоже не изменился.

“Рок” сконцентрировал внимание на последних известных координатах трех кораблей эленчей; трио, которое, как сказал “Точный Скол”, вышло на охоту с учетом военной обстановки. Двух других игнорировать тоже было нельзя, но новоприбывшие должны были суметь предотвратить события, явно выходящие из-под контроля. Он просканировал все данные, которые имел по спецификациям кораблей эленчей: калькуляции, симуляторы, военные игры. И это приходилось делать с кораблями, которые фактически принадлежали Культуре! Получившийся симулятор выглядел как-то неубедительно. По расчетам выходило, что он мог без труда разобраться с двумя кораблями, даже оставаясь поблизости от Эксцессии (естественно, держась от нее подальше). А вот если бы еще трое присоединились к погоне, вот тогда у него могли бы появиться серьезные проблемы.

Он снова передал позывные “Точному Сколу”. Опять ничего.

“Рок” начал нервничать. Что здесь происходит, в самом-то деле? Не сегодня-завтра явятся большие пушки, а он тут играет в догонялки с двумя транспортами.

Конечно, он мог бы продолжить наблюдение за Эксцессией до прибытия флота, может, она выдаст что-нибудь поинтереснее, чем безумные выходки кораблей, но стоило ли рисковать? Учитывая, что его все-таки могут догнать? И не только корабли что он станет делать, если сама Эксцессия внезапно увидит в нем лакомый кусочек?

Да и черт со всем этим, сказал он себе. Неожиданно извернувшись, он заложил крутой вираж, разогнался, а потом сбрасывал скорость до тех пор, пока не остановился неподалеку от Эксцессии.

Он занял позицию на воображаемой линии, проходившей через него и Эксцессию. Две бусины уже были на этой нити, и с минуты на минуту он ожидал появления третьей: “Никаких Открытий” при выходе из гиперпространства должен был оказался как раз на этой линии.

“Рок” просигналил еще раз, пытаясь привести в чувство “Довод к Рассудку” или получить какой-либо вразумительный ответ от “Печального Консула”. Он постарался вычислить последнюю известную ему позицию “Точного Скола” и его двух реконфигурированных товарищей по оружию, а заодно снова запросил ответа от “Скола”. Тишина. Он тянул до последнего, пока “Довод к Рассудку” не пошел на таран, пытаясь экранировать собой сигнал. “Рок” увернулся. И помчался прочь.

Аватары “Рока, Подвластного Изменениям” приступили к оповещению экипажа о случившемся. В то же время корабль под прямым углом вернулся к своему первоначальному направлению, и припустил во все тяжкие. “Довод к Рассудку”, рассчитывая перехватить его, нацелил свои эффекторы на улетающий по широкой дуге корабль, но атака – или, быть может, последняя попытка переговоров, – была отражена ОКБ без особого труда. У “Рока” был куда более внушительный повод для беспокойства.