Эксцессия, стр. 36

Советуя заняться метаматикой, я имел в виду лишь упражнения для развлечения. Ну и прочее: симуляции, абстракции, проекции и тому подобные безделицы. В них нет ничего особенного, ничего, имеющего отношение к реальности. Займись реальной картиной событий. Загляни в глаза действительности. Перед нами потрясающий феномен, а мы все только рассуждаем вокруг да около. Некоторые из наших коллег ведут себя просто смешно.

Вероятно, вы правы. Наверное, я тоже кажусь одним” из таких “коллег”. И все же не оставляю дальнейших расследований, хотя принимаю вашу точку зрения.

Занимайся, чем хочешь, это свойство наших Умов – заниматься всем досконально. Ум не может работать вхолостую, он должен быть постоянно занят. Акула, которая перестанет двигаться, неизбежно задохнется.

Но что за смысл вести поиск в таких глубинах космоса, где не увидишь даже краешек живого солнца? Где миллионы лет назад все остыло, мертво и бесплодно.

Отложи телескоп с линзами и возьми-ка лучше другой – в виде бутылки. Так-то, мой друг.

Спасибо за совет. Я подумаю. Не пропадайте. А пока – счастливого пути.

[прерывистый плотный, М32, пер. @п4.28.862.3465]

186

хЭксцентрик “Пристрелим Их Позже” оМСТ “Только Настоящие Морские Волки”

Снова выходил на связь “Любовник” (файлы прилагаются). Все-таки подозреваю, он – один из заговорщиков.

[прерывистый плотный, М32, пер. @п4.28.862. 3980]

хМСТ “Только Настоящие Морские Волки” оЭксцентрику “Пристрелим Их Позже”

А мне кажется, что то же самое он думает относительно вас.

Но у меня есть веские доказательства! И хочу вам заметить, мы по-прежнему блуждаем во тьме. Нельзя определить, заговор ли это или обычное исследование.

Кстати, каковы результаты вашего расследования?

Пока ничем не могу порадовать. Правда… есть, кажется, одна зацепка…

Умоляю, скажите.

Да так, ничего определенного… Ну, если вы так хотите. В таком случае, позвольте задать вам вопрос: как вам самому этот разговор с нашим другом?

Что ж, вполне… Мы, так сказать, разделяем… и все такое. А в чем дело?

Я о Генеральном Секторе. Больше – ни слова.

Что? Не смешите. Отработан насквозь.

Отнюдь. Вы намекнули нашему другу…

Ну, это уже игра не по правилам. После такого и говорить не о чем.

Согласен, тем более, что всегда можно получить информацию из более надежных источников. Так что премного, как говорится, благодарен.

Сбросьте мне потом, если появится что-то новенькое, ладно? Не обижайтесь, пожалуйста. Типун мне на язык.

Да, но если “Любовник” узнает, кто вышел на информацию о “Роке”…

Знаю, знаю. Вы же видите, я делаю все, что можно, чтобы замести следы. Я уговорю какой-нибудь из дружественных кораблей порыскать возле Подачки, вы понимаете, о чем я говорю? У меня сильные подозрения насчет этого сектора.

Черт возьми! Ну, если что-то вспыхнет там…

III

Игра в “летучие мышки” была одним из любимых великосветских развлечений задир.

“Мышарик” со свистом отпрыгнул от высокой стены и полетел прямо на Генар-Хафуна. Несчастная летучая мышь неистово махала обрезанными крыльями, пытаясь обрести равновесие и улететь куда угодно – в данном случае подальше от человека. Она начала заходить на поворот, приближаясь. Генар-Хафун прицелился поточнее битой, собираясь направить мышь в стену, но удар пришелся мимо, и в результате “мяч” направился в угол.

Пятирук бросился вперед и, щелкнув битой, привязанной к одной из передних конечностей, вновь отбил “мышарика” в центр стены. Тот шлепнулся и отрикошетил под совершенно безнадежным для человека углом. Генар-Хафун все-таки сделал выпад навстречу, но тварь подло увернулась от протянутой биты. Он упал на пол и кувырнулся через голову, чувствуя, как спецжилет заходил мягкими волнами вокруг его тела, заботливо уберегая от ушибов. Вскочив на ноги, человек сделал вид, что просто вздумал размяться. Но дыхание выровнялось далеко не сразу, а сердце явно вообразило себя “мышариком” и прыгало, как маленький бескрылый комок. В условиях гравитации, привычной для задир, человеку было бы нелегко играть даже с человеком. Играть же против аборигена, который связал себе половину щупалец за спиной в качестве, как это назвал Пятирук, “форы”, оказалось и вовсе непосильной задачей.

– Промазал! – взревел Пятирук, бросаясь к краю корта, где валялся “мышарик”. Походя, он снисходительно потрепал Генара щупальцем по плечу. От этой ласки, похожей на прямое попадание из катапульты, Генар-Хафун полетел за край корта.

– Идиот! – высказался спецкостюм, когда Генар-Хафун достиг пика траектории полета.

Щупальце кнутом обвилось вокруг талии Генара.

– Упс! – сказал Пятирук, опуская его на пол. – Приношу свои извинения, Генар-Хафун. Знаешь, как говорят: “Парень с головой знает, что делать со своей битой, когда идет на поле”. Виты боятьсяна корт не ходить. За одну биту двух небитых дают. Ха-ха!

Он похлопал (относительно безболезненно) собеседника по голове и подобрал “мышарик”.

– Да, таких уже не выращивают, как в прежние времена, сказал он, издавая звук, который можно было принять за вздох сожаления.

“Лысый кактус!” – сказал спецжилет.

Ну ты даешь, смущенно подумал Генар-Хафун. Да ладно…

Спецжилет был не в лучшем настроении. Он уже столько времени работал на полную мощность, что начинал чувствовать себя чем-то вроде испытательного стенда для ударов задир. Даже на время сна он не выпускал Генар-Хафуна из своих тесных объятий. Генар-Хафун поворчал и смирился: помимо всего прочего, в воздухе корабля чувствовалось множество презабавных запахов, которые заставляли поверить, что задиры честно попытались воспроизвести истинно человеческую атмосферу. При этом они учли, наверное, все запахи, которые испускает человек. Самое большее, что позволял ему сюртук на ночь – это снять капюшон. Так что Генар, так сказать, спал с открытым забралом. В случае внезапной разгерметизации корабля спецжилет всегда успел бы восстановить целостность.

Пятирук слегка подбросил “мышарика”, поддев его кончиком биты с корта. Вторым ударом он запустил его за прозрачную стену, в зрительские ряды. Затем грохнул битой по стене, пробуждая к жизни дремлющего в дальних рядах евнуха.