Выбор оружия, стр. 78
— Никита, туда! — что было сил заорал я на бегу, тыча рукой в сторону лаборатории. — К ней давай! На палубу, слышишь!!!
Уровень жидкости уменьшился вдвое, вода продолжала стремительно покидать бассейн. Я видел бьющиеся, как рыба в неводе, серебристые тела, видел плот с двумя трупами — качаясь, он плыл мимо…
Раздался пистолетный выстрел, в ответ застучал автомат. Я вскочил на бортик. Дно усеивали трущиеся друг о друга скользкими боками рыбопиявки, безглазые существа с едва заметными тонкими плавниками и узкой пастью, полной мельчайших зубов-игл. Они дергались, извиваясь, — мерзкая осклизлая масса, покрывшая бетонное дно.
Воды почти не осталось. Три или четыре фигуры уже бежали к лаборатории, и вдруг одна из них с воплем упала. Тут же человека накрыла шевелящаяся груда тварей. Выдернув ломик, я прыгнул с борта на плот, прокатился между мертвецами, выпал с другой стороны, барахтаясь среди скользких влажных тел, которые чавкали и лопались подо мной, давя их коленями и локтями, видя зубастые пасти прямо перед лицом, отмахиваясь ломом. Вскочил, рванулся вперед, краем глаза заметив несущегося со всех ног Никиту, оттолкнулся от бетонного дна, чуть ли не взлетев, переставляя согнутые ноги по вертикальному борту, добрался почти до верхнего края и вцепился в стойку ограждения, как раз когда сила тяготения рванула тело вниз.
Я повис на одной руке, сжимая ломик во второй. Напарник еще мчался по шевелящейся массе, скользя, почти падая, а Медведь уже лез по штормтрапу, и позади всех тяжело бежал Уильям Блейк, несущий Марьяну на руках.
Упершись ступнями в борт, я оттолкнулся и перебросил тело через ограждение. И увидел то, что заметил с вершины каменной горы, чего невозможно было разглядеть снизу: на середине палубы стоял пробойник реальности.
Глава 11
Пушка с гусеничной платформы, вроде той, утопленной в болоте посреди базы военных. Значит, на базе они действительно проводили опыты по искривлению пространства или испытывали новые модели глубоковакуумного оружия!
Тогда мне показалось, что пушка куда больше, хотя теперь стало видно, что ее мог бы, пожалуй, поднять один человек. Остатки турели упирались в верхнюю стенку большого фанерного ящика. Ствол, из которого торчал пучок тонких золотистых стержней, был направлен в сторону одной из надстроек, точно на пролом в ее стене. За проломом виднелись оштукатуренные стены, край стола, перевернутый стул, ковер на полу. С задней части пушки свешивался черный кабель, уходящий в дыру, прорубленную позади ящика… Скорее всего, Картограф подсоединил устройство к какому-то трансформатору внутри плавучей лаборатории.
Раздался стук подошв по доскам борта. Я выглянул над пробойником, и взгляду открылся зияющий на другой стороне палубы прямоугольный проем с низкими железными перильцами. Из него торчала голова огромного ящеропса со светлыми кругами на месте глаз — большими, будто основания круглых башен. Раньше поверх перил тянулась решетка, теперь от нее остались лишь обломки прутьев.
Когда я очутился возле пушки, шаря взглядом по задней панели, где было несколько кнопок и круглый зеленый таймер, над бортом показался Медведь. Он что-то прорычал, исчез из виду, появился вновь, сжимая ограждение одной рукой, второй ударил кого-то, находившегося ниже.
Доски палубы застонали: ящеропес выпрыгнул из вольера. Вот кому бюреры приносили жертвы! Я успел разглядеть несколько висящих на колючке мертвецов: большинство были обычными людьми, но один, хоть и с человеческим телом, и даже в белом лабораторном халате, принадлежал к тому же виду, что и труп, подвешенный на лестнице возле каменной дороги.
Вытянув шею, зверь зашипел. С правой стороны скула была проломлена, внутри шевелились серебристые тела пиявок, ползающих по его деснам и гортани.
Медведь тяжело перевалился через ограждение, а я вонзил палец в кнопку. В таймере что-то щелкнуло, и пушка загудела.
Прожекторы вокруг бассейна погасли, на мгновение в пещере воцарился первозданный мрак, лишь мерцал круглый зеленый глаз на панели. Они загорелись вновь, и за это время вокруг кое-что изменилось: ящеропес теперь бежал в обход надстройки, в которую была нацелена пушка, Медведя я не увидел вообще, а над бортом с автоматом в руках показался Никита. Он вылез, качаясь, по разбитому лицу текла кровь. Шагнул вперед.
Торчащие из ствола золотистые стержни налились красно-оранжевым сиянием. Ящеропес, разинув пасть, прыгнул. Никита выстрелил в него, рухнул на палубу и вдруг начал палить между ног зверя, вдоль самых досок. Оказывается, Медведь успел переместиться к вольеру — напарник метил в него.
Зверь перелетел через Пригоршню, извернулся в воздухе, лязгнул зубами над спиной напарника, обдав его, будто ртутными брызгами, потоком пиявок, и рухнул за борт.
От гудения затряслась вся лаборатория, и прожекторы вновь потухли, на этот раз окончательно.
На зеленом поле таймера проступили три ярко-красные восьмерки, мгновенно сменились на шестерки, потом — на нули. Крайний слева погас, остальные стали двумя цифрами: 25.
Пушка выстрелила светом. Конус золотого сияния уперся в пролом над палубой — и пространство внутри домика расплавилось, очертания мебели потекли, меняясь…
Что-то другое возникло там.
А цифры стали меняться: 24, 23…
Что это означает? Через двадцать две секунды она отключится?
В автомате напарника закончились патроны. Медведь, в которого попало две или три пули, корчась, полз к надстройке. Выпрямившись, Никита пошел ему навстречу. За проломом между ними золотой свет выжег реальность, открыв путь в иное пространство.
За бортом раздался рев ящеропса, а потом на палубу выбрался Блейк. Протянул руку, помогая вылезти Марьяне.
Доносящийся из пушки гул превратился в рев, дрожала вся пещера, казалось, сейчас ее дно провалится вместе с бассейном и лабораторией.
20, 19…
Золотой конус пульсировал в такт смене цифр — я мог считать секунды, не видя таймера.
18, 17…
Никита взглянул на меня, а я шагнул к нему вдоль ствола, так, чтобы плечо не попало в конус света. Говорить не имело смысла, и я показал рукой. Он кивнул, склонился к пролому. Марьяна, выпрямившись на краю палубы, подняла пистолет и трижды выстрелила в спину напарника. Тело Никиты сломалось. Он сделал еще шаг и боком свалился в конус ревущего света. А тот пульсировал:
15, 14…
Закричав, я бросился к Пригоршне. Блейк удивленно оглянулся на девицу, схватив ее за руку, поволок вперед, и тут сзади возникла голова пса. Он прыгнул, цепляясь когтями за деревянный борт. Выбраться на палубу ему не удалось, но челюсти сомкнулись на бедрах Марьяны. Сквозь гул я услышал истошный крик; Блейк отшатнулся, а девушка, до груди покрытая пиявками, лезущими из головы зверя, обхватила парня за шею, словно желая обнять в последний миг своей жизни. Пес рухнул обратно, и Блейк с Марьяной, заключив друг друга в объятия, исчезли за бортом.
12, 11…
Оказавшись сбоку от пролома, я наклонился, заглядывая. Пахнуло ночной прохладой, влажным тряпьем, ржавым металлом и бензином… Знакомый запах! Внутри не было стен, ковра, мебели — лишь темнота, посеребренная тусклым светом звезд, льющимся откуда-то сверху, будто в широкий колодец…
— Никита! — я присел, собираясь нырнуть туда.
9…
Меня ударили в спину — что-то твердое обрушилось между лопатками. Упав на бок, я увидел Медведя, грудь которого была залита кровью. Он использовал приклад автомата, в котором, скорее всего, не было патронов. Когда я попытался встать, сталкер врезал носком сапога мне в живот, потом кулаком в лицо. Я рухнул под стеной надстройки, далеко от пролома, а Медведь, бросив оружие, шагнул к нему.
Плюнув — слюна была красной и густой, — я поднялся на ноги. Темные космы сталкера свешивались на плечи… Вот почему я всегда коротко подстрижен: чтобы в драке нельзя было сделать то, что сейчас сделал я. Когда Медведь оказался перед проемом и нагнулся, собираясь нырнуть в него, я схватил его за волосы, дернул из всех сил.