Выбор оружия, стр. 21

Некоторое время было тихо, и казалось, что там ничего не двигается.

— Эй! — позвал я. — Партнер! После паузы донесся его голос:

— Здесь! Все в поряде, Химик, не нервничай. Вот они… ух, лапочки! Уже взял я их, возвраща… А!!!

— Что?! - выкрикнул я. Раздался стук, потом вопль Пригоршни, лязг, звук удара…

— Он живой, сука!

— Кто живой?! - машинально я вскинул тяжелое ружье, не посмотрев даже, в каком положении стоит верньер, и сунул ствол в окно.

Из полутьмы вынырнул Никита — прополз под горизонтальным лучом, волоча на спине человека, сомкнувшего руки на его шее и крепко прижавшегося к спине.

Просипев что-то неразборчивое, напарник встал на колени, и я увидел безумное лицо темного сталкера, повисшего сзади. Глаза Никиты были выпучены, в обеих руках он сжимал по пистолету-пулемету необычной формы, из матового черного пластика.

Обнаженные смуглые руки сжались крепче. Никита вскочил, крутанулся — и я увидел, что у повисшего тела нет правой ноги, а левая — только до колена. Я прицелился, но не выстрелил: слишком рискованно.

— Сюда! — прокричал я, почти по пояс высовываясь в окно. — Ко мне, беги ко мне!!!

Никита стал поворачиваться в мою сторону, и тут сталкер вцепился зубами в его загривок. Заорав, напарник открыл огонь из двух стволов: пули забарабанили по перегородке, с визгом оставляя в ней рваные дырки. Сообразив, что сейчас он подстрелит меня, я отпрянул от окна и нырнул вбок за мгновение до того, как несколько пуль пронеслось сквозь проем. Я оказался прямо перед дверью, смутно понимая, что ее нужно побыстрее раскрыть, чтобы впустить Никиту, ему не пролезть в окно с этой ношей на плечах! Но дверь заперта снаружи, значит, надо садануть по ней из электроружья… Поднял оружие — и тут она затряслась, заходила ходуном: по другую сторону Пригоршня из обоих стволов палил в навесной замок.

Раздался хруст, выстрелы смолкли, их сменил нарастающий хриплый рев: напарник бежал сюда. Должно быть, замок уже сломан. Лишь в последний миг я понял, что сейчас произойдет, и попытался отскочить в сторону, чтобы подставить Никите ножку, чтобы не дать ему…

Но опоздал.

Пригоршня врезался в дверь, она распахнулась, и мы втроем — напарник, темный сталкер и я — упали в объятия карусели.

Глава 8

Нас почти сразу разбросало в разные стороны. Еще несколько мгновений темный висел на шее Пригоршни, сжимая ее сначала обеими руками, после одной, — а затем поток воздуха отшвырнул его далеко вправо.

Пронзительное шипение и дрожь наполняли пространство. Я дернулся, стараясь ухватиться за край окна, но не смог, вместо этого потерял ружье. Тело скрючилось, будто я пытался сделать обратное сальто: спина сгорблена, голова вниз, ноги согнуты так, что колени почти касаются ушей, — и в этот миг рядом протащило пистолет-пулемет, который Никита, оказывается, тоже упустил.

Вокруг бушевали искры, пол превратился в размытый диск, а растущая ниже других пухлая гроздь артефактов с гудением проносилась мимо каждые несколько секунд, напоминая свернутую клубком гирлянду из круглых кроваво-красных ламп.

Я попытался выпрямиться, но тугой поток воздуха норовил согнуть тело коромыслом. Пригоршня и темный исчезли из виду; электричество покалывало тело сотнями иголочек, воздух выл, будто волк на луну. Все, конец сталкеру по прозвищу Химик! И другу его Пригоршне тоже конец: через несколько секунд превратимся в конфетти.

Откуда-то из дымной полутьмы вынырнул темный, оскалившись, ударил меня ножом. Лезвие пронеслось в сантиметре от шеи, я отпрянул и вонзил колено ему между обрубков ног. Сталкера отбросило в сторону, а меня самого крутануло так, что он остался где-то за спиной. Я не видел центра воронки, различал лишь фонтан голубого пламени, бьющий оттуда, — и с каждым витком он становился все ближе. Меня пронесло мимо перегородки, но ухватиться за окна или дверь было невозможно. Сзади, среди сплошной клокочущей серости, что-то мелькнуло, и я кое-как извернулся, разглядывая предмет.

Какой бы хаос ни царил внутри аномалии, в извивах воздушных потоков была своя система, и более массивные тела двигались немного медленнее… Электроружье нагоняло меня, хотя и вращалось на два витка дальше от центра.

Я следил за ним, изгибая шею, пока в ней не хрустнуло. Затем рядом будто взорвался воздушный пузырь, поток горячего воздуха вместе с колючими искрами пыхнул в лицо, и меня стремительно провернуло на сто восемьдесят градусов. В голове загудело, к горлу подступила тошнота. Я сжал зубы, сглотнул — не хватало еще уйти в небытие в клубе собственной рвоты.

Мелькнул дверной проем, сквозь который внутрь лился свет осеннего дня. Вытянув руку, я вновь попытался уцепиться за него, но кто-то дернул меня за ступню.

Я оглянулся: на мне висел темный. Он замахнулся, нож почти вонзился мне в колено, но в последний момент я успел перехватить и вывернуть худое запястье. Пальцы темного соскользнули с ноги, поток воздуха отнес его… прямо на Пригоршню, которого выбросило из бушующих сумерек ближе к нам. Напарник пнул сталкера в копчик. Тот завращался юлой, метнул в Никиту нож, но промахнулся. Никита ухватил сталкера за волосы, потянул к себе, его тяжелый кулак врезался в смуглое чернобровое лицо. Удар был очень силен, но тут темный повел себя неожиданно: двумя руками вцепился в напарника, не позволяя отбросить себя, согнулся в три погибели… На мгновение мне показалось, что сейчас он ткнется обрубками ног в плечи напарника, но вместо этого темный вдруг резко развел их и тут же сомкнул, как ножницы, сильно ударив Пригоршню по ушам.

Должно быть, в голове напарника после этого слегка помутилось, потому что пальцы его разжались, а тело расслабилось.

Дальше я не видел: прямо передо мной оказалось ружье. К этому времени безумная турбуленция карусели привела к тому, что я летел дальше всех от центра спирали, оружие — чуть ближе к нему, а Никита и темный — еще ближе. Недолго думая, я схватил электроружье, прижал приклад к животу. В этот миг напарник, изогнувшись, врезал лбом в подбородок темного, отбросив его от себя, и тогда я выстрелил.

И не попал: слишком быстро все вокруг двигалось, слишком сильно дрожало, сложно было направить ствол точно в цель посреди этого хаоса.

Молния прошила сумерки, миновав темного, попала в центр спирали. Голубое свечение полыхнуло в ответ, и тут в голове мелькнула безумная мысль… Я начал стрелять — еще раз, еще, еще… Вой оружия не был слышен в реве воздуха, но молнии с периодичностью в полторы-две секунды вылетали из ствола, почти каждый раз ударяя в центр воронки, отзывающийся вспышками.

Потом оттуда посыпались искры, узкий сноп их шибанул в невидимый потолок, и одновременно искрящийся стержень упал вертикально вниз, к полу… Воздушная спираль стала напоминать колесо, насаженное на сияющую ось.

Карусель взревела и закачалась, выписывая восьмерки. Мы были уже совсем рядом с центром, когда передо мной вновь оказался темный сталкер. Мимо как раз несло упущенный Никитой пистолет-пулемет, мы заметили его одновременно и потянулись — я одной рукой, темный двумя…

Он успел первым. Я видел, как за его спиной центр воронки окутался слепящим огнем, как свечение все усиливалось, норовя сжечь сетчатку… Сталкер поднял «эфэн», а я машинально вскинул ружье, прикрываясь им. Он выстрелил и попал в приклад.

В отличие от электроружья, пистолет-пулемет дает отдачу. Темного бросило назад, он покинул наш виток спирали и плечами вломился в центр карусели. Его тело набухло светом, который полился сквозь каждую пору на коже, но особенно ярко, густо-белыми лучами, — из глаз, ноздрей и разинутого рта.

Я выстрелил. Разряд впился в сталкера. Я выстрелил еще раз. А потом темный исчез во вспышке.

Нет, мне не удалось разрушить аномалию электроразрядами. Сияние стремительно разрослось, напоминая диск с острыми как бритва краями. Я еще успел заметить в его центре блеклый зелено-синий овал, похожий на человеческий глаз, — так вот в чем дело, карусель срослась не с мясорубкой, нет, она слиплась с оком, он стал ядром и влиял на ее структуру! — после чего ревущая волна света накрыла меня.