Упоние властью (ЛП), стр. 3

Мои ноги начинают подрагивать, когда напряжение в теле начинает сокрушать мое самообладание. В то время как я переживаю наиболее интенсивную кульминацию за последнее время, она так и не отпускает меня.

— Прекрати, перестань, пожалуйста, — прошу я, наконец, не в силах больше терпеть эту стимуляцию.

Она отстраняется и вытирает губы, складывающиеся в довольную улыбку.

— Было весело! — говорит она, опираясь руками на мои коленки и вставая обратно на ноги.

— Теперь твоя очередь, — предлагаю я, но она просто качает головой из стороны в сторону.

— Нет, я в порядке. Хотя спасибо за предложение, — она подмигивает мне, прежде чем отвернуться. Я чувствую себя немного ошеломленным, так как она отправляется обратно на свое место.

«Кто эта цыпа и где она приобрела такие навыки?» — я не совсем уверен, что хочу знать ответ на вторую часть этого вопроса. Я приподнимаю свою задницу на сиденье, чтобы поправить брюки и привести себя в порядок. Откидываясь назад в очередной раз, я все еще задаюсь вопросом, какого черта только что произошло. В том, что женщина заигрывает со мной, нет ничего необычного, но с Мэнди, несомненно, было что-то другое.

Закрыв глаза, я начинаю думать о пропущенном звонке. Мне лучше узнать, что хотел от меня старик. Я нажимаю, чтобы прослушать его сообщение.

— Я знаю, ты, вероятно, думаешь, что я — мудак, но, в конце концов, для тебя будет лучше, если ты будешь стоять на своих собственных ногах, — сказал он хрипло. — Нет никакого кратчайшего пути, сынок …

Я нажимаю на кнопку «удалить», стирая остальную часть его сообщения, и бросаю телефон обратно в сумку. Эти слова я слышал, по крайней мере, с десяток раз. Думаю, что я мог просто удивить его на этот раз. Мой отец, Виктор Эддисон, никогда не смирялся с тем фактом, что я не хочу быть частью семейного бизнеса. Ведь я — старший сын, который родился почти на двадцать минут раньше моего брата, так что, как считал отец, это моя обязанность руководить компанией, которую мой прадед основал в начале 1870-х годов. Прадед и его старший сын, мой дед, были одними из первых, кто провел телефон на северо-восток страны. Когда мой отец окончил Йельский университет и вошел в компанию в середине восьмидесятых, он полным ходом стал развивать направление бизнеса, связанное с кабельным телевидением. Путем привлечения кредитов и скупки многочисленных конкурентов он построил крупнейшую медиакомпанию страны. Он был третьим поколением старших сыновей, которые преобразовали и расширили успех предыдущего поколения. После постоянного появления на обложках «Fortune», «Forbes» и «Barron’s» у отца, безусловно, появилось чувство превосходства, идущее вкупе с его славой и богатством. Я, честно, больше не могу находиться в одной комнате с ним.

О, мой Бог! На самом деле, я никогда не была хороша в том, чтобы нормально справляться с затруднительными ситуациями. Откинувшись в кресле, я не могу поверить в то, что только что произошло. Мало того, что это был первый раз, когда я проглотила, так впервые я делала нечто подобное с тем, кого едва знаю. Мой бывший парень был бы сейчас в бешенстве. Он всегда хотел, чтобы я сделала это для него, но мне никогда не нравилась идея глотания спермы.

Мои щеки начинают гореть, как только я повторно проигрываю в голове последние пять минут. Хоть он и обалденно красивый мужик, но определенно это не тот способ, чтобы начать любой вид отношений. Я ловлю себя на этой мысли и смеюсь. Как будто между нами двумя возможны какие-либо отношения. Если бы он знал, почему я нахожусь здесь, то мне бы пришлось драться за парашют.

Я начинаю думать обо всех тех вещах, которые мне пришлось сделать, чтобы получить эту возможность. И какая выгода мне от этого? Я паникую, падаю на колени и делаю ему минет. Вторая волна смущения заставляет снова гореть мои щеки. Именно поэтому я больше не пью текилы. Хотя, возможно, этот минет спас мою задницу. Показалось, что он мгновенно забыл о том, что застал меня за чтением его документов. Если бы только у меня была бы еще минута, то я смогла бы сделать фотографии всех остальных страниц.

После попытки успокоить саму себя, я откидываюсь на спину кресла и небрежно бросаю взгляд назад, чтобы посмотреть, не спит ли он. У него действительно прекрасный член, и он не показался мне тем высокомерным болваном, про которого я читала в желтой прессе. Пожалуй, он кажется в какой-то степени непринужденным и сдержанным. Я в очередной раз гляжу через плечо, вывернув голову немного больше, чтобы получить лучший обзор на него. Похоже, он снова спит. Единственным заметным отличием от предыдущих разов, когда я его разглядывала, является легкая улыбка. Она делает его лицо еще более красивым. Как будто густые темные волосы, шикарные карие глаза и мужественный подбородок не достаточно для меня. Последнее, что мне нужно, это чтобы он открыл глаза и поймал меня, уставившуюся на него, словно я — какое-то пресмыкающееся.

Глава 2

— Мы получили добро и заходим на посадку в аэропорт Женевы, — раздается голос капитана по внутренней связи. — Деткам пора вставать.

Я слышу его тихий смешок, прежде чем он выключает микрофон.

За исключением болезненного спазма в шее и покалывания пальцев на левой руке я чувствую себя довольно хорошо. Уже давно я не отдавался нескольким часам непрерывного сна. Высокий стакан с бурбоном и хороший минет, вероятно, послужили залогом хорошего ночного сна.

Интересно, почему она вытащила этот отчет из моего портфеля? Я помню, что я положил его обратно, прежде чем заснул. Мой мозг сразу же начинает анализировать сбивающие меня с толку события предыдущей ночи. Ну, по крайней мере, я проснулся прежде, чем она успела многое прочитать из него. Хотя она, в любом случае, все равно бы не все поняла к чему весь этот отчет.

— Оставь меня в покое! Я дерьмово себя чувствую! — слышу я голос Лив, раздающийся из передней части салона, и усмехаюсь про себя.

Я, пожалуй, позволю Мэнди заняться ею. Я хватаю свой портфель, чтобы перепроверить, что отчет по-прежнему находится в нем в целости и сохранности, и извлекаю свой телефон из другой сумки. Я не пропустил ни одного звонка. Идеально.

К тому времени как самолет полностью остановился, я уже готов выдвигаться.

— Давайте, девочки, лимузин будет здесь с минуты на минуту, и я хочу остановиться в отеле, чтобы освежиться перед встречей, — объявляю я, поднявшись со своего места и направившись в их сторону.

— Мне кажется, ей плохо, — бормочет Мэнди, пытаясь помочь Лив.

— С ней все будет в порядке. Просто дай ей парочку этого.

Я достаю из своей сумки упаковку с «Зантаком» и передаю ей.

— Ему плевать, что я тут подыхаю! — протестует Лив, когда Мэнди пытается дать ей пару таблеток.

— Конечно, я беспокоюсь, Лив, но ты заставляешь саму себя страдать, как, впрочем, и в любой другой раз, когда мы ездим куда-то вместе. Ты знаешь, что нет ничего хуже, чем проснуться с похмелья и с синдромом смены часовых поясов, но ты упорно делаешь это каждый раз.

Я дергаю за ручку, чтобы открыть дверь, не дожидаясь основного экипажа. Я не могу выбраться отсюда достаточно быстро.

— Ты собираешься прыгать или нет? — кипит Лив. — Попридержи свои сраные штаны.

Попридержи свои сраные штаны? Смешно. Мэнди поворачивается и стреляет в меня робким, косым взглядом. Судя по выражению ее лица, она испытывает некоторое сожаление по поводу этого утра. Это определенно один из тех взглядов типа «а по утру они проснулись».

— Ладно, это была довольно мягкая посадка, — пробурчал капитан Макклеллан, выходя из кабины, потягиваясь. — Впрочем, я становлюсь слишком стар для этих восьми гастрольных часов.

— Вам следует вставать и разминать ноги каждые пару часов, — отвечаю я, констатируя очевидное.

— Ой, я не хотел никого беспокоить,...или застать кого-нибудь врасплох, — говорит он, закатывая глаза и кивая в сторону Мэнди, которая делает вид, что не слышит его комментария. Она кусает свою нижнюю губу, показывая тем самым, что она слышала четко и ясно, о чем говорилось.